В трубке послышались тяжелые гудки. Елизавета шваркнула ее в угол и выругалась так, что простыни на кровати из белых чуть не стали красными.

Что он знает?!

Что известно Мечиславу?

Если они захватили медведиц…

Черт! Это опасно!

В молчание Марии вампирша не верила. При определенных условиях разговорится кто угодно. Главное правильно спросить. Зато она верила в таланты Мечислава. Сам он пыток не любит, но палачи у него найдутся. В большом количестве.

С другой стороны… она всегда может заявить, что это – оговор… ага, в некоторых случаях – не заявишь. Не получится.

Тогда что можно предпринять?

Елизавета заметалась по комнате. Мысли, как назло, не шли в голову. Зато на глаза попались два оборотня, с которыми она хотела развлечься сегодня. И вампирша улыбнулась. Хищно и мерзко.

– Идите-ка сюда, мальчики…

Когда через четыре часа из ее комнаты вынесли два трупа оборотней, Елизавета была спокойна и довольна. И примерно знала, как поступить.

У нее были еще кое-какие контакты. А ведь нет человека – нет проблемы, не так ли?

И есть вампир, который скрывает кое-какие грешки. Надо просто набрать номер…

Владимир неслышно приоткрыл дверь квартиры. Минута – и он уже внутри.

Квартира Константина Леоверенского. Сейчас здесь живут его родственники. Вот с одной из них и надо поработать. А лучше с обеими женщинами.

Мечислав поступил мудро. Что бы ни сказали Тамаре и ее доченьке – все равно толку не будет. Слишком уж они глупы и самовлюбленны.

Значит – не нужно говорить им, как себя вести. Надо просто внушить. И даже не поведение. Всего лишь набор фраз. Который и активизируется завтра, на похоронах…

Если все получится – ИПФ начнет охотиться и за этими женщинами.

И получится классически. Волк дерет барана, а охотник сидит в засаде.

В засаде будут сидеть оборотни.

Мечислав не собирается никому спускать похищение Юли. Но как добраться до ИПФовцев?

Ворваться в их штаб и… поливая все свинцом из пулемета… ага, очень смешно!

Нет, пусть враг охотится на тебя, а ты будешь ловить его. Так будет быстрее.

Все уже спали. Три часа ночи, час быка, час перед рассветом, самый глухой и самый темный…

Владимир скользнул в комнату Тамары. Женщина чуть похрапывала, лежа на спине. Рот был приоткрыт, толстая светлая коса растрепалась по подушке…

Вампир осторожно коснулся ее висков – и тихо зашептал. Лучше бы без физического контакта, но так у него может не получиться…

Через десять минут лицо его стало еще бледнее, чем обычно. Он отшатнулся от кровати Тамары и выскользнул в коридор. Постоял там несколько секунд, отдышался – и скользнул в комнату к Лёле.

Некогда лениться. Надо закончить все как можно скорее – и обратно, в подвалы. В таком состоянии он не вынесет восхода солнца…

Расслабиться вампир позволил себе только за рулем, летя на скорости в двести километров по ночному городу.

Завтра будет видно, как сработает ловушка. Завтра.

Все будет завтра…

– Когда начнем?

– Предлагаю сразу же после пробуждения.

– А не рано?

– Зато она пока будет более податлива. Потом соберется и начнет сопротивляться. А вот если застигнуть ее врасплох…

– Что ж. Пусть будет так, как ты решил.

– Я думаю, что прав. Посмотрим.

– Посмотрим.

Утро опять началось несахарно. Во сне я как-то умудрилась подвернуть прикованную руку. И отлежала ее до состояния полной нечувствительности. Кроме того, ночью природа потребовала свое. И пришлось воспользоваться горшком.

Воняло в комнате после этого омерзительно.

Я уж молчу про запах пота от меня любимой. Если муха подлетит, так точно упадет!

Покормили бы, что ли?

Ага, не успела я помечтать о горячей яичнице-глазунье и шипящих сардельках, как скрипнула дверь.

Мечты материализовались?

Закатай губки, девочка.

В дверь вошла ОНА.

Оно.

Они.

То есть первой в дверь вошла тетка средних (50–60) лет, средних размеров, даже лицо у нее было среднее. По такому мазнешь в толпе взглядом – и не зацепишься. А за ней следовал мужчина.

Но если тетка не вызвала у меня никаких эмоций, то мужчина…

Как бы это сказать повежливее.

Слизни с ним и рядом не ползали. А если бы проползли – их бы стошнило. От отвращения.

Он был весь, как плесень. Серая, нечистая кожа с мириадами прыщей. Часть из них явно были старыми, а часть – новой и гноящейся. Серенькие, редкие волосенки. Полубесцветные глаза. Кажется, основной цвет там был мутно-голубой, но я не уверена. Смотреть в них было так же приятно, как в грязную лужу на асфальте. Ростом он женщине приходился примерно до плеча. Про среднее телосложение я молчу. Но почему-то казалось, что под одеждой этот человек слеплен из студня. Мерзкого и серого.

И меня просто мутило от одного взгляда на него.

Но…

Держись, Юлька! Держись!

Очень хотелось поскандалить. Выругаться. Потребовать объяснений. Но вместо этого я молчала и пристально разглядывала пришедших. Раскрыть сейчас рот, значило потерять преимущество. Пусть чисто психологическое. Но – мое!

И я молчала.

Наконец им это надоело. И соизволила заговорить женщина.

– Что ж, Юлия Евгеньевна, вот мы и встретились.

Я приподняла бровь. У деда научилась. Когда он так делал, да еще и смотрел своим фирменным взглядом в глаза собеседнику, тому становилось ясно – на него тратят бесценное время только из любезности. Бесило всех это до крайности.

Тетка оказалась исключением. Она улыбнулась мне.

– А ты – крепкий орешек.

Можно было бы покачать права. Я не давала вам права мне тыкать! Только вот таким не дай – сами возьмут.

Пришлось насмешливо улыбнуться.

– А ты – заправляешь местной сворой.

Это был не вопрос. Утверждение.

Глаза тетки сверкнули.

– Я настоятельница монастыря святой… хотя тебе это ни о чем не скажет. Так что обойдешься без имени нашей покровительницы.

Ой-ой-ой, я так расстроилась… сейчас обрыдаюсь от огорчения!

– Я и без вашего монастыря прекрасно обойдусь.

– О да. Я думаю, ты догадываешься, почему ты здесь?

– Отец Павел? – предположила я.

– Почти. После уничтожения демона мы поняли, что ты стала сильна. Еще немного – и ты станешь слишком сильной. А отец Павел составил твой психологический портрет. Из него ясно, что ты никогда не проявишь желания сотрудничать с Церковью.

– А вдруг он поторопился с выводами? – язвительно поинтересовалась я. – Глядишь, лет через двадцать, тридцать… или пятьдесят – семьдесят я бы и вызвала кого… исповедаться.

Глаза тетки сверкнули.

– Понимаешь, Юленька, этого совершенно недостаточно.

Это потому что мне тебя пока не достать, глиста в рясе.

– Нам редко попадаются такие таланты. И сначала вопрос пытались решить по-хорошему. Но ты упорно не шла ни на какие контакты.

– Видимо, из-за избытка ума…

– Или его недостатка, – отбрила тетка. – Ты уже догадалась, где находишься, не так ли?

– В жопе, – коротко отозвалась я. – И два самых больших куска навоза находятся передо мной.

Сказано было некрасиво, но от души. Тетку перекосило.

– Придержи язык, дрянь! Ты сейчас в моей полной власти…

– Это ненадолго…

– И я могу сделать с тобой все, что захочу. Например, лишить тебя твоих способностей…

Я фыркнула. Знай эта швабра про мое общение с Мечиславом – молчала бы в тряпочку. Моя сила осталась при мне. Но на всякий случай я на миг нырнула в привычный мне мир.

Нет, мои способности никуда не исчезли. Я отлично видела ауры – и вокруг посетителей колыхалось что-то грязно-буро-серо-красное размытых и весьма неприятных очертаний.

А вот воздействовать…

Я задумалась. Хорошо бы устроить им несварение желудка часиков на двенадцать…