“Вставай, мать твою!” - прорычал он, рывком поднимая капитана на ноги и прижимая его спиной к дереву. “Я хочу, чтобы ты знал, что с тобой происходит. Ты предатель, трус и позоришь форму, которую ты носил. Вы преподнесли врагу шестьдесят восемь хороших людей на гребаном блюде с голубой каемочкой, чтобы вы могли подняться рядом с этим дерьмовым подобием адмирала. Ты самый низкий кусок человеческого дерьма на свете. Посмотри на меня! Смотри на меня, когда я говорю с тобой, ублюдок!” Так же, как его враг потерял контроль в своем стремлении к власти, Рис потерял контроль и поддался первобытной жажде мести, все эмоции последних нескольких недель выплеснулись на поверхность, когда он стоял перед военно-морским прокурором, который способствовал гибели его людей на другом конце света.

“Я не понимаю, о чем ты говоришь, Рис. Я просто ЗАНУДА. Я не понимаю, о чем ты говоришь ”, - умолял Говард с закрытыми глазами, кровь все еще текла по его разбитому лицу.

Его отрицание привело Риса в ярость. Говарду пришло время умереть. Рис полоснул его по нижней части живота изогнутым лезвием своего острого, как бритва, керамбитного ножа, разрезав брюшную стенку адвоката, и его кишки вывалились на болотистую почву.

Говард издал животный вопль и схватился за свои кишки, отчаянно пытаясь затолкать их обратно в зияющее отверстие. Рана на удивление мало кровоточила.

“Боже мой, Боже мой ...” были единственными словами, которые он смог произнести, повторяя их снова и снова в агонии, его мольбы о божественном вмешательстве остались без ответа.

Рис не проявил милосердия, бросив керамбит на землю и вытащив из-за пояса свой нож Dynamis Razorback. Он орудовал ножом с неистовой грацией, ловко протыкая внутренности Говарда кончиком лезвия, но осторожно, не перерезая их, затем воткнул кончик ножа в мягкий, мясистый ствол дерева, привязав к нему зазубрину своими собственными внутренностями.

“Уходи”, - сказал Рис спокойным голосом, который резко отличался от криков ярости, которые он использовал всего несколько секунд назад. “Обойди вокруг этого дерева, или я выпотрошу твоих детей, пока ты смотришь”.

Леонард Говард, спотыкаясь, двинулся вперед в потрясенном молчании, медленно обходя дерево по окружности, все это время все плотнее и плотнее прижимаясь к стволу собственными кишками, наконец, рухнул на землю, корчась в слезах, прислонившись спиной к стволу.

“Пожалуйста, пожалуйста, не оставляй меня здесь. Пожалуйста, ” выдохнул он. “Я расскажу тебе все, что тебе нужно знать”.

“В том-то и дело, Говард”, - сказал Рис, наклоняясь ближе. “У меня уже есть то, что мне нужно. Теперь я просто собираюсь посмотреть, как ты умираешь ”.

“Я . . . не . . . хотел . . . чтобы . . . ”

“Ты не хотел чего? Ты не хотел убивать мой отряд? Вы не хотели убивать мою жену, мою дочь ... моего сына? Недостаточно хорош, Говард. Даже не близко. Не волнуйся, ты умрешь не напрасно. Твоя смерть служит определенной цели. Вы можете отправить сообщение тому, что осталось от вашей банды заговорщиков. Если вам повезет, вы впадете в шок прежде, чем крысы начнут есть вас заживо ”.

Глядя на своего убийцу, Говард вспомнил взгляд, которым Рис наградил его в кабинете адмирала, казалось, так давно это было. Смерть. Рис уставился в пустые глаза мертвеца у своих ног, его живот представлял собой зияющую дыру, которая могла бы обеспечить достаточным пропитанием обитателей болота. Запах кишечника заполнил ноздри Риса. Говард уже привлекал мух и комаров. Следующими были бы вороны и крысы, за которыми следовали крабы. Об американском крокодиле в этих краях не могло быть и речи. Он, вероятно, проживет несколько часов, поскольку джунгли медленно съедают его заживо, пока выдержит его сердце. Пройдет пара дней, прежде чем кто-нибудь найдет то, что осталось от его тела, и этого будет как раз достаточно времени для Риса, чтобы подготовить заключительные этапы своего плана.

Рис начисто вытер свой керамбит о промокшую штанину Говарда и быстро пошел обратно к лодке, бритвенное лезвие, разработанное "тюленем", прикрепило Говарда к дереву, не оставляя сомнений в личности палача "ягуара".

Рис не задумывался о том, что заставило его совершить такой безжалостный поступок, но он был студентом военного дела; это пришло из глубоких тайников его подсознательной памяти. Инки изобрели этот ужасный метод казни столетия назад, чтобы отправить сообщение. Племена Северной Америки, включая шауни, также использовали его. Сендеро Луминосо в Перу приняли его в 1980-х годах как жестоко эффективный метод завоевать умы местных жителей и отговорить правительство от чрезмерно эффективных усилий по их искоренению. В то время как коренные племена и современные террористические группировки делали это, чтобы вселить страх в души тех, кто противостоял им, Рис сделал это как интуитивный акт человека, охваченного яростью.

Пусть те, на кого он охотился, потеряют сон, гадая, постигнет ли их подобная участь.

ГЛАВА 60

ПОЕЗДКА На СЕВЕР БЫЛА разочаровывающий. Единственная артерия, проходящая по всей длине Кис, была забита туристами, местными жителями и рыбаками, буксирующими лодки в различные точки на севере. Для человека, который только что взорвал адмирала в его кабинете, застрелил федерального агента в его постели, обезглавил террориста и оставил человека с выпотрошенными животами умирать в мангровом болоте, пробки на остановках сводили с ума.

Риса было бы трудно узнать из-за его шляпы, солнцезащитных очков и бороды, но проверка водительских прав привлекла бы к нему всю мощь правоохранительных органов США. Простая остановка движения, скорее всего, привела бы к завершению миссии Риса. Он был осторожен и не увеличивал скорость, когда поток машин уменьшился настолько, что это стало возможным, и он использовал поворотники, как подросток, пытающийся пройти водительское удостоверение. К северу от Ки-Ларго движение немного замедлилось, и движение на север, в сторону Майами, немного успокоило его.

Рис напрягся, когда грузовик достиг южной оконечности пригородной зоны Майами. Агрессивные водители врываются в переулки и выезжают из них, и на скорости, превышающей установленное ограничение на три мили в час, Рис чувствовал себя за рулем сельскохозяйственного трактора. Он немного ускорился, чтобы оставаться в потоке движения, но сохранил свое положение в правой полосе. Он взглянул на сложенную карту у себя на коленях и приготовился выехать на скоростную автомагистраль Пальметто, чтобы вернуться на аэродром. Когда он вывел пикап на подъездную дорогу к 826-му шоссе, ему внезапно преградила путь навороченная оранжевая Honda Civic, похожая на бутафорскую машину из одного из фильмов "Форсаж". Он нажал на тормоза, чтобы избежать столкновения с крошечным купе, и услышал визг шин, за которым последовал хруст металла и пластика. Голова Риса откинулась на подголовник, когда инерция столкновения сзади толкнула его взятый напрокат грузовик вперед, а затем к остановке.

Черт возьми. Это был тяжелый удар, но Рису было ничуть не хуже. Я не могу поверить, что все это могло сорваться из-за поломки крыла. Подумай, Рис. Тебе лучше поговорить о том, как тебе выпутаться из этого.

Рис посмотрел в боковое зеркало и увидел, как болезненно полный мужчина, примерно его возраста, слезает со своего поднятого Ford Excursion. Водитель направлялся прямо к двери Риса со стороны водителя, настолько быстро, насколько позволяла его внушительная масса. Рис глубоко вздохнул и заставил себя улыбнуться, открывая дверь грузовика и выходя навстречу быстро приближающемуся водителю.