С чего вдруг он снова тут?

- Ну да, - протянул и замолчал.

Диалог не клеился. Ник смотрел, не отрываясь, на Марию, а та всё больше начинала нервничать. Ей вспомнились слова Вика о том, что он мог узнать правду. И молчание визитёра напугало ещё больше прежнего.

- Скажи... - начал было мужчина и замолчал, не зная, как продолжить.

- Ник, это ты уже скажи, что случилось? - дёргано потребовала девушка.

Тот прикрыл глаза и вздохнул, собираясь с духом.

- Я знаю правду! - выпалил на одном дыхании.

Перевёл взгляд на сжатую в кулаке бумагу с результатом, которую умудрился незаметно даже для себя прихватить, выходя из машины, притягивая внимание девушки к этому атрибуту её приговора. Маша сначала с непониманием посмотрела на него, потом на скомканный листок, а после и вовсе разом спала с лица и побледнела, выдавая себя с головой.

- Вижу, ты догадалась, о чём я говорю, - хмуро и с некоторой долей злорадства в голосе, произнёс он.

- П-поговорим?

Маше казалось, что это всё сон, и она сейчас вот-вот проснётся. Нужно быть полной идиоткой, чтобы не понять, о чём сказал Никита. И уже не важно, как он догадался. А просто стало страшно. Было видно, что брюнет сдерживал себя из последних сил, чтобы не психануть и не разнести всё вокруг. И девушка даже смогла бы его понять на самом деле, но он просто стоял и молчал, лишь продолжал сверлить её своим взором синих глаз, в которых с каждым мгновением всё ярче полыхал гнев. Маша гулко сглотнула, ожидая его приговора.

- Говори, - наконец произнёс Огнев, так и не сходя с места и пригвождая её своими тёмными глазами.

- Я... - девушка зажмурилась и стала говорить, не глядя на визитёра. - Ты прогнал меня тогда и после не подходил, а потом задержка и эти полоски. Сначала я хотела прийти, но всё откладывала этот момент. А потом... потом ты пропал из универа. А тут Вик с предложением приехать к нему на лето, и я... - она распахнула веки и устало посмотрела на Ника.

- И ты просто сбежала. На шесть лет. И всё это время Вик знал правду, а Кир считал его своим отцом!

Отрывистые предложения били по Маше, словно плетью. Казалось, мужчина на живую вырезает ей сердце. В его словах было столько гнева, разочарования, презрения… Эти эмоции хлестали девушку, не жалея, будто стараясь задеть побольнее.

Воцарилось гнетущее молчание.

Никита бегал взглядом по лицу девушки, стараясь отыскать хоть что-то, что могло бы утихомирить его гнев, что-то дающее надежду на прощение: её, Вика, себя… И не находил. Лишь страх. Дёминой и свой собственный. Наконец, эмоции сорвались с удерживающего их крючка, толкая своего обладателя на очередное безумие.

- Ну, ты и дрянь! Шесть лет! Моему сыну почти шесть лет, а я узнаю о нём только сейчас! - Огнев шагнул к девушке и схватил её за запястья.

- Отпусти, мне больно! - зашипела она.

- Тебе больно? Поверь, это ничто по сравнению с тем, как я хочу, чтобы тебе было больно. Это лишь ничтожная часть того, что сейчас чувствую я! - хватка мужчины усилилась. - Знаешь, а ты ещё хуже Марго. Та, по крайней мере, не врала тогда, что я ей не нужен, да и потом, что нужен, но лишь как толстый кошелёк, и всё. Но ты... Ты в своём лицемерии превзошла даже её! Скажи, когда ты собиралась мне сказать о сыне? И собиралась ли вообще? - его руки сжались на запястьях Маши ещё сильнее, и она не сдержалась, застонав от боли. Только Ник нисколько не проникся этими страданиями, с каким-то маниакальным блеском в глазах следя за её мучениями. - Лживая, эгоистичная тварь! Ты даже ребёнка не пожалела! Просто сбежала, как узнала о беременности, и ни хрена не пришла ко мне. И я даже не буду спрашивать, почему...

Тут уже и Маша не выдержала:

- Я?! Это я эгоистичная и лживая тварь?! Да это ты преследовал меня, заставляя быть с тобой, не желая слышать моё "не хочу"! Это ты эгоист и самовлюблённый павлин! Ты, а не я! А то, что я тебе не сказала про ребёнка, лишь последствие твоих поступков!

- Каких поступков, Маш? Да я полгода к тебе не притрагивался даже, и наша последняя встреча... Я желал большего, а ты... Я - эгоист и самовлюблённая сволочь, согласен, но я никогда этого и не отрицал! И даже такой человек, как я, заметь, не солгал тебе ни в чём, ни разу. И уж тем более ни за что не позволил бы расти ребёнку без отца! Не бросил бы! Я, может, и тварь, но отвечать за свои поступки готов всегда! А вот у тебя какое оправдание?

- И как бы это выглядело? Да мне нафиг не надо, чтобы человек женился на мне из-за случайного залёта. Я хочу нормальную семью, а не её подобие. Да мы бы возненавидели друг друга в скором времени! А с учётом того, как ты себя тогда вёл…

- Да с чего ты взяла? Я любил тебя, дура! А ты даже не захотела попробовать, тут же сбежала к Вику! Сука! Ты даже моего брата заставила врать! Сыграла на его благородстве. Ненавижу тебя! Но теперь ты не сможешь забрать у меня моего сына. Я добьюсь отцовства через суд, раз ты сама не удосужилась прийти ко мне и по-хорошему всё решить. Так что жди в скором времени повестки, детка!

Мужчина оттолкнул девушку, выпуская её руки из захвата, и направился на выход из её квартиры.

- Ник, давай поговорим по-нормальному. Какой суд?

У Маши не укладывалось в голове, что он действительно решил всё так обставить.

- Когда это у нас всё было по-нормальному, а, Дёмина? Или всё же Волкова? - ядовито поинтересовался Огнев.

- Нет. Мы просто живём вместе, и всё, - прошептала она в слезах.

- Что ж... Приятной жизни тебе... с ним, - бросил, прежде чем уйти из квартиры.

Удивительно, что не хлопнул дверью.

Маша сползла по стене на пол и окончательно расплакалась. В голове эхом отражалась сказанная в запале гнева его фраза "я любил тебя".

Неужели, правда?

А ведь Вик говорил ей тогда, что у его брата есть к ней чувства, которые ему просто сложно принять, и скорее всего он даже не понимал этого.

Так кто же из них действительно виноват? Она, убегающая от него в страхе повторного унижения, или всё же он, нагло преследующий её в порыве своих эмоций, которые просто не мог по-другому выразить?

Ник, как только закрыл за собой дверь, смог, наконец, выдохнуть и расслабиться. Плечи мужчины опустились, и сейчас он был не способен даже просто поднять руки. Кое-как спустившись вниз и добредя до машины, он отправился к себе.

С каким-то холодным равнодушием наблюдал себя как бы со стороны. Вот он сел в салон, завёл двигатель и тронулся с места. Вот он приехал к Вику и, ничего не объясняя, врезал ему кулаком в челюсть. Так же молча развернулся и ушёл, на краю сознания отметив причитания Анны Антоновны. Дальше снова оказался за рулём и ехал уже за городом.

Сознание словно вспышками улавливало собственные действия.

Как он оказался у Елены, Ник не мог сам себе потом этого объяснить, так же как и то, зачем схватил её за волосы и потащил в спальню... Лишь увидев перед собой довольное лицо, обрамлённое короткими светлыми почти белыми волосами, пришёл в себя. Тряхнув головой, закричал от ярости и боли и пулей вылетел из её дома.

Дальше была гонка со своими мыслями, что не давали покоя, нарастая и накатывая на него снежным комом. Окончательно пришёл в себя только на кухне в квартире Вика. Брат сидел напротив и прикладывал к скуле лёд. У плиты хлопотала его мать, то и дело бросая на обоих неодобрительные взгляды.

- Может, уже скажете, в чём дело? - наконец не выдержала она этой гнетущей обстановки.

- Тёть Ань, лучше вы скажите - тоже были в курсе всего? - глухо поинтересовался Ник, заранее зная ответ.

Женщина на мгновение растерялась, а после расплакалась и обняла его, даруя свою поддержку. Да, не мать, но, как оказалось, именно этого тепла и не доставало сейчас Огневу. В этом плане Ник всегда немного завидовал брату. Он позволял себя утешать, а сам рассуждал о превратностях судьбы. Столько «если бы, да кабы», а итог закономерен для всех.

Всё так, как должно быть!

И как бы ни старались что-то изменить, рано или поздно неизвестная переменная жизни настигнет всех в любом случае. В его - это сын, зовущий отцом другого человека.