Судорожно вздохнула Фрау, а Шест наконец решился:

— Командир? — На тощем обострившемся лице двойная порция гнева. Рядом верная колесница и бойцы, которые слега испугались выражения моего лица.

Старче умер и был сопровожден за брикет. Желтый кирпичик пищевого счастья.

— Соседей, сюда, — выдавил с трудом. — Всех, бл… Сейчас.

Раздалось аккуратное покашливание с тыловых позиций. А ведь пропустил на эмоциях.

— Не надо, — сказал мужичок лет под сорок в потрепанной амуниции фермерского служивого. Схоже обвешивались сторожевые псы аграриев, чтобы колоть и бдеть. Но внутри периметра они успевали не всегда. Ведь так?

— Кто ты такой? — Я не отрывал взгляда от ямы. Мне надо. Голос непроизвольно ушел в низы и пребывал в адском холоде. Такой вот парадокс. Парадокс, сука.

— Да почему ж в мою смену, — тоскливо вздохнул местный. Находиться рядом ему крайне не хотелось — прям на лице написано, жирными буквами.

— Это всегда в чью-нибудь смену, — порадовал собеседника. — Кто ты такой?

— Да не дави, — он махнул рукой. — Я скажу. Сам же пришел.

— Шест, одним движением сможешь?

Тощий стал выглядеть еще злее. Прям в десяточку эмоционального.

— Двенадцатый сторожевой. Охранник я! — паникующе объявил мужик и обеими руками указал на отсветы поста в развалинах. — Оттуда пришел!

— Зачем?

Незамысловатый диалог, что только добавляет мне черного. Но я потерплю, еще пару секунд посмотрю на куски плоти, подготовленные к утилизации, и определюсь.

— Фишер это, — сказал, выдохнул мужик и принялся испуганно оглядываться. Тема понятна, но недостаточно деталей. А ведь я наметил задать пару вопросов осведомленным фермерам. Успел, да…

— Подробнее, — сказал за меня Замес, и в данный стылый отрезок времени я ему благодарен.

— Над Шаманом стоял. Приходил выплатить долг. Намекнуть, так сказать, и обозначиться, но случилось неочевидное…

— Неочевидное? — Я резко повернулся к говорившему, и мужик обреченно закрыл глаза. — Совсем, сука, неочевидное? Или с проблесками, о которых поведаешь? Но я не настаиваю, у меня, бл… воображение. Могу додумать…

— Дед случился, дед! — выпалил аграрий. — Как с цепи сорвался. Место, говорит, не троньте, команда здесь правильная. И грудью попер.

Я покосился на тело Кочерги, сложенного калачиком и определился. У меня забрали моего человека. Стало просто. Улыбнулся в бледное потное лицо вертухая:

— Многовато деталей, не находишь? Смотрел? Фиксировал?

Смена № 7 продемонстрировала хищное ворчание. Крыса звучала как никогда к месту.

— Да сука нет! — возопил мужчина. — Чего вы резкие то такие! Дайте объясниться… Думаешь мне нравится тут перед вами мямлить? Мне смену еще стоять, гнилое мясо приходовать…

— Так уже выдави и уеб… — кивнул, собирая злость в точку.

— Фишер с подручными, рассказал, как было дело, когда мы подоспели. Велел передать, что долги выплачены, а за старика отдельная тема и надо решить недоразумение. Сказал, чтобы старшой команды подошел в Камыши. Один. Особо намекал, что деловые люди всегда могут договориться. Мол это не подстава, не засада. Просто старик попер и случилось неочевидное.

— А так хотели просто говнеца нам в быт накинуть? — прорычал тощий.

— Да мне почем знать?! — охранник отступил. — Чтоб я еще раз… По добру же хотел!

— Решить недоразумение, — протянул я, глядя на отступавшего агрария. — Решить недоразумение.

— Одному нельзя, — резко вступил Замес, и бойцы закивали.

— Смешно. — Я расплылся в улыбке.

Тут их проняло сверх лимита, отпущенного природой. А я пожалел, что так и не нашел монтировки за время странствий по зоне. Но сгодятся и ножи. Собрался быстро, не отходя от ямы — прошерстил груз в телеге, подправил разгрузку. Камыши, камыши… Цаплей белою и нах…

Смещаясь в ширившейся сумрак между сарайчиками, оглянулся на команду:

— Лагерь разбейте. На том же сраном месте. Чтоб до миллиметра.

Ослушаться не посмели, хоть и вижу по лицам, что желание играло на грани. Но именно сейчас пойду один, слишком много нахлынуло, подопечные не вывезут. Не подхватят заунывную мелодию, что скрипуче наигрывает в мозгу — щелк, скрип, щелк. Я Джимми…

Первая же группа подвыпивших туземцев у безвестного поворота охотно поделилась информацией о Камышах. Заведение, одно из многих, только для своих, а для чужих — сугубо разрыв и жопоболь. Рядовой случай Транзита, где каждый под кем-то. Один из говоривших, покачнулся, пытаясь заглянуть мне в лицо, и сказал проникновенно:

— Не ходи. Хочешь налью?

Оставил их недоумевающий шепоток позади. Повороты и проходы следовали в должном порядке — не быстро, не медленно. Ровный ритм для намеченной цели. И островки транзитного счастья, что звучали голосами и темами. Игры света, игры тени, сучье выживание, ставшее жизнью. Наплывали лица, крутились сценки — чем ближе к центру площади, тем активнее трепыхались зарисовки. Но в основном, жарили, пили, голосили за житуху стремную и сношались, а порой и трахались.

Камыши нарисовались небольшим модульным домиком, типа летний вариант для конченного мира. Двускатная крыша с черным росчерком трубы, над которой вились клочья дыма, пара тусклых окон с оттенками багрянца. По местным меркам уже не клоповник, а продвинутая резиденция — мусор лишь на подходах, да между близко пристыкованных вагончиков. Застройка тесновата для маневра, но мне и не надо.

Долгие раздумья ведут к сомнениям, доказано практикой. Я поднялся на крылечко в три засаленных ступени и толкнул фанерную дверь. Вошел… Одна большая комната, заставленная крепенькой мебелью, вытащенной с зоны, печурка, совмещенная с плитой у дальней стены, рядом небольшая стойка с остатками снеди. За парой столов, потребляя и накачивая, присели пятеро, шестой за стойкой с бутылками наперевес. На звук оглянулись, но почти не напряглись — тут же их проверенная норка и незачем играть мышцей.

Одного узнал — аккуратный тип, навещавший нас намедни. Трое откровенных отбойников с тестостероном напоказ и пятый — поджарый ушлепок интеллигентного вида. Встретишь и поймешь — клерк, сука, из продвинутых. Только глаза звереватые, пустые и мертвые. Нихера не клерк.

— Че-е… — затянул один из громил. Ленивый жест клерка мгновенно его заткнул. Дрессура, стоит отметить.

— Фишер? — спросил я у пространства. Левое веко вроде как норовило дернуться… Старею, сука.

— Почти уверен, ты от новичков из-под края? — тихо спросил прообраз менеджмента.

— А вы значится старшие товарищи Шамана? Те, что уже не сосут? А интимно вводят?

— Ну, — выдал аккуратный, откидываясь на стуле. Стул послушно скрипнул. — Пизд…

Громилы начали подниматься, но медленно — напоказ.

— Почему не смотришь в глаза, паскуда?! — неожиданно резко проскрипел клерк.

И я посмотрел.

Чутье у Фишера присутствовало, не отнять. Он дернулся назад и потянул с кобуры страшную пушку размера непотребного. Вроде как компенсирует. Боевики задергались, хоть и недостаточно резво — отвыкли, крепко встроены в пищевую цепочку Транзита и на их кусок сладкого давно не покушались. А мы немного накинем. Внесем контролируемого хаоса по заветам инструктора номер два, который обожал боестолкновения с превосходящим противником в ограниченном пространстве. Как ушел не скажу, не сейчас…

Уклонение вправо — до стола. Рывок отправил древесину в полет, следом — пару стульев и по нисходящей вниз с продвижением. Новая мебель — новый снаряд. Позади метра два…

— На! — вопль ни о чем. Затрещало, звякнуло.

Двигаться, ни на секунду не прерывать скользящего вальса. Отмер черт за стойкой, замахиваясь бутылкой. Я рядом, человече, уже рядом. Росчерк лезвием по сухожилию, тычок, удар по накренившемуся телу. Отмашкой отправил бутылку в сторону противника и на удачу заслал импульс пиро в разбившуюся бутылку. Алые струи плеснули дугой…

— Мочи! — неопределенный визг.

— Жжет!

Нож нашел ушную раковину и приласкал. Второе лезвие заметнул в бугая, что вскинулся гориллой в пределах досягаемости — тлел и ревел. Сталь отскочила от выставленной руки. А не зря почуял — пахло милыми адхарами, бл…