Не смея пошевелиться, мы стояли рядом, но не запрещали себе общаться.

— И зов… Вы его слышите? — спросила Вика, косясь на охранника, высматривающего уронившего чипсы подлеца. — Вот и я его почти не слышу.

— Или мы изначально неправильно его перевели, или неправильно разобрали аббревиатуру. Если это вообще аббревиатура, — предложил я.

— Хрен там! Хрена лысого! Хрен-на-ны! — выругался Витя, сморкнул на свои башмаки и плюнул на полку с сухарями. Мне показалось, краска на упаковке под его слюной начала мутнеть, но это, скорее всего, — оптическая иллюзия, вызванная преломлением света и искажением цвета, затемненными линзами очков и переливанием светодиодных лент под потолком зала. — Если кто и ошибся, то только не я! Нет! За те тысячи попыток я научился точно передавать, надиктовывать, транслировать морзянку. Если кто и ошибся, так это дурацкий онлайн-переводчик! Им вообще доверять нельзя! Побрякушки!

— Тише! — весьма громко прошипела Вика. Не будь купола, Федор и Нина, возвышающиеся над нами, пялящиеся на сухари и не решающиеся подойти, точно бы услышали нас. Но купол был. — Ни ты, ни мы, ни переводчик не ошиблись!

Она подняла глаза, и мы проследили за ее взглядом. Он был устремлен на бейджи персонала и прыгал с одного на другой.

Мы округлили глаза.

Под большими и жирными именами была напечатана малюсенькая надпись микроскопическими буквами «ООО «ВПОЦ», и рядом — латинская «С» в окружности. Это значило, что никто из нас не ошибся в переводе. Но радости это нам не доставило, поскольку одно плавно перетекало в другое. Если — а мы точно были уверены — наши действия верны, если верно определена и локация, то Авария действительно обвел нас вокруг пальца. Еще хуже — заманил в ловушку и ждет удачного момента. Ждет, когда магазин опустеет, и набросится на нас, пуская черные слюни и скалясь придурковатой ухмылкой.

— Мальчики, только не паникуйте, — начала Вика учительским голосом, наводящим жуть. После «только не паникуйте» каждый начнет паниковать. Лучше б она вообще это не говорила. — Кажется, нам нужно срочно покинуть магазин, пока его двери еще открыты. Только не бегите, и прошу вас — особенно тебя, Витя — не уроните ничего с прилавков.

Для напуганной малышни мы пробирались достаточно уверенно через товарные ряды. Даже когда Витя по неосторожности наступил на кусок пупырчатой пленки в строительном отделе, а та затрещала под его подошвой, мы все равно сохраняли спокойствие, «только не паниковали» и медленно, очень медленно подбирались к выходу.

У двух касс столпились очереди из пяти человек в каждой. Новые посетители, казалось, хотели наполнить собой весь торговый зал, как банку с огурцами. Двери не успевали до конца закрываться и открывались вновь, встречая их. Когда до дверей и до свободы за ними нам оставалось буквально десять шагов, мы едва устояли от соблазна сорваться на бег. Слишком уж хотелось прошмыгнуть сквозь толпу на улицу.

На бег мы не перешли не из-за личного спокойствия и самообладания — какой там, сердца молотили как отбойные молотки, — а из-за морзянки, молотящей уже громче сердец.

Мы остановились.

— Да перестаньте же вы наконец тарабанить! — повысила голос тетка с краснющим лицом. Ей не помогала даже кондиционированная прохлада. Пот так и тек по ней. Лицо она протирала влажной салфеткой, и он уходил, но спина и ляжки, обтянутые тонкой майкой и лосинами соответственно — вылитая гусеница, — были полностью сырыми. Пот стекал по икрам, через босоножки — на пол. — И пробей же мне наконец эти гребанные продукты!

Сплошной холестерин и калории — все ее продукты. Самый полезный из них — диетическая кола.

— Быстрее! Не задерживай очередь, кретин! — выругался третий в очереди мужчина. Его злость была понятна. Очередь в соседней кассе продвигалась чуть ли не в два раза быстрее. Но тормозила его очередь не медленная работа кассира, а количество пирожных, печенек, снеков и диетических кол красномордой тетки. На кассовой ленте была навалена целая гора сладкой провизии, которой бы нам троим хватило на неделю, если не на две.

«Кретином» был кассир точно в такой же ярко-красной футболке, как у остального персонала «ВПОЦ». На бейдже было написано его имя: Андрей. Но мы и без этого смогли узнать Аварию. Когда мы пулей только-только влетели в магазин, заметить нам его не посчастливилось. Еще бы! Мы же не знали и совсем не думали, что его могли повысить до кассира… или наоборот понизить. Витя говорил, что за кассой он точно не работал, я же вообще никогда не видел его во «ВПОЦ»… или не хотел видеть.

— Вы будете работать быстрее или нет? — все еще возмущался «аппарат для поглощения калорий». — Я скоро растаю в вашем пекле! С меня уже сто потов сошло! Чувствую себя выжатым лимоном!

«А кем ты станешь, когда выйдешь на улицу?»

— Откройте третью кассу! — не выдержал третий в очереди и уже последний. Те двое позади него давно перешли на вторую, заплатили за продукты и потерялись за входными дверями. — Пробей этой жирдяйке ее хреновы помои!

— Хам!

Возмущения мужика были ясны как день. Забегая в магазин за бутылкой минеральной воды, он рассчитывал провести в нем не больше трех минут, а уже простоял на кассе больше пяти. Но Авария был ни при чем. Да, он молчал и только лишь глупо улыбался, напоминая кретина, но выполнял свою прямую обязанность даже быстрее своего коллеги напротив. Он же не был виноват, что мокрая тетка подошла именно к его кассе. Тетку и мужика разделяла девчонка с двумя батонами, не проронившая ни слова.

Мужика с минералкой бесила не скорость работы кассира, а его метод: тот левой рукой брал товар, проносил над сканером штрих-кодов и складывал в корзину для покупок, которых, к слову, было уже пять на его столе. Правой же рукой, точнее пальцами правой руки, он бил, отчеканивал морзянку по металлической поверхности столешницы кассы. Так, что ее слышали не только мы, ее слышали все, и тем громче она была, чем ближе к источнику находился слушатель.

— Ты меня слышишь, упырь безмозглый?! — Женщина несколько раз щелкнула пальцами перед его глазами. — Завис?

Авария улыбался и продолжал выполнять свою работу, не меняя направление взгляда. Для женщины он смотрел в никуда (она даже обернулась, чтобы убедиться в этом), но смотрел он на нас. Он нас видел, в этом сомнений не было.

Открылась третья касса. Мужик с минералкой рванул к ней. Девчонка с батонами тоже решила скоротать время. Мы воспользовались этим — заняли очередь за «сырыми лосинами». Хорошо, что купол хоть немного сдерживал запах ее тела. Тогда-то, когда мое лицо оказалась напротив ее пятой точки, мы поняли истинную причину молчания девчонки и ее спешки. Она лишний раз не открывала рот, что бы и в него не залетели зловония.

— Куда пялишься, недоумок? — спросила кассира жирная тетка, правда не таким, как ранее, голосом. Теперь он был кокетливым. Не будь ее лицо краснющим, оно бы приняло здоровый румянец. Если бы я видел ее глаза, в них прочитал бы интрижку. — Хотя… я не против, красавчик!

Она флиртовала, полагая, что Авария пялится на ее задницу, выпирающую из сырых, протертых, растянутых до полупрозрачности лосин. На самом деле он смотрел на нас и улыбался, продолжая пробивать товары левой рукой и бренчать пальцами правой по столешнице.

— Доставай! — скомандовал Витя. Обошлось без плевков и сморканий, хоть тот только и желал это сделать, что чувствовалось по его бурлящему голосу. И говорил он в нос.

Вика достала мобильник, включила переводчик и поднесла к бренчащим пальцам Аварии.

Первая попытка получилась неудачной из-за пытающейся завязать разговор леди с теперь «симпатяшкой», ранее — «безмозглым, кретином, тормозом», все еще глазеющим, как она думала, на ее распухшую попу.

Вторая попытка — спасибо минуте молчания тетки — была идеальной. За десять-пятнадцать секунд голосового ввода переводчик выдал зацикленную строку: «Я РАБОТАЮ. ЖДИТЕ» — и шестнадцать цифр, разделенные двумя точками и одной запятой — координаты.

Мы кивнули Аварии, а он нам и перевел взгляд на женщину. Перестал тарабанить по столу, но не улыбаться. Он всегда улыбается — синдром Ангельмана.