— У-бу-бу.

— Низкий тебе поклон! — Она не стала кланяться, да и не смогла бы.

Улыбаясь, Авария приблизился к Марине, шагнул в сторону и взял бумажный лист — то ли график смен сотрудников, то ли таблицу инвентаризации. Рядом с нетбуком лежала оранжевая ручка «BIC» с шоколадными отпечатками пальцев и пожеванным синим колпачком. Авария не побрезговал ей. На обратной стороне листа вместо заявления, как хотел поначалу, написал «ДАсвЕданЕя» корявыми печатными буквами и расписался под «коротким заявлением» волнистой линией.

— Ах так? — Прочитав написанное, Марина Михайловна рассердилась. — Ты, необразованный калека, так решил со мной расплатиться? Решил бросить работу, а вместе с ней — дружный коллектив? Ты хоть знаешь, что о тебе подумают?

Авария улыбался. Бумажный лист его заявления покрылся жирными пятнами пота в ее руках.

— Смешно? Посмотрим, как ты заулыбаешься, когда узнаешь, что не получишь от меня ни копейки! Ни за отработанные в этом месяце дни, ни за весь прошлый месяц! — Да, в его уходе она быстро нашла выгоду. Даже прикинула, что его денег, которые он уж точно не получит, хватит на двухместную надувную лодку для ее мужа, лишь бы тот оприходовал свою жену. — Ну, что скажешь?

— Мульмуни, — произнес Авария, что бы это ни значило. А это ровным счетом ничего и не значило.

Перед уходом из кабинета директора магазина, он незаметно для нее посмотрел на круглый циферблат часов, висящих на стене: стрелки замерли на девяти тринадцати.

— Козлина! — Марина бросила ему в спину листок с «ДАсвЕданЕя», но тот, словно покачиваясь на волнах, приземлился на пол — скомкать его она не додумалась. В ход пошла шариковая ручка, но и та угодила в закрывающуюся дверь кабинета. Что добралось до покинувшего кабинет, так это ее вопль: — Хрен тебе на постном масле, а не зарплата, членоглот косолапый!

Авария торопливо хромал по рядам торгового зала и улыбался каждому, кто встречался на его пути. Так же он не забывал улыбаться, когда выходил из слепых зон камер видеонаблюдения. Его не беспокоили деньги, их у него скопилось сполна, пусть даже половина уходила жирной уродине, которая еще не знала, что скончается от инфаркта миокарда так и не услышав новогодний бой курантов. Когда ее муж увидел за столом с объедками свою покойную жену, обрадовался, что наконец овдовел. Теперь-то я заживу, подумал он и выпил рюмку.

Последними, кто в тот день в магазине видел хромого недотепу, были кассиры, две женщины. Обе грустили, у одной даже катилась слеза. Еще бы! Хромой недотепа хороший, добрый человек, готовый всегда подменить, причем безвозмездно. Тяжело прощаться с таким коллегой, потому никто и не попрощался. Зато все думали: «Дурак он и есть дурак».

Уже на улице Авария ускорил шаг и стал хромать намного меньше. Он спешил туда, куда ранее отправил Илью с его дружками. По специальному порталу связи пытался связаться с ними, но портал был закрыт. Малолетки его не слышали.

Времени еще хватало, но уже поджимало. Пусть Авария и знал самый короткий маршрут, не обозначенный ни на одной карте, пусть его шаги больше, пусть он затратит вдвое-втрое меньше времени, чтобы добраться до нужного места, это все равно долго, поскольку на тот день у него еще были неотложные дела.

В районе Слобурга, где он жил и трудился, он прослыл улыбающимся дурачком, передвигающимся только от дома до работы и в обратном направлении. Улыбающегося дурачка в его районе знали все. Обычно улыбающийся дурачок нерасторопно брел по тротуару и привлекал к себе всеобщее внимание. Сейчас же повадки того улыбающегося дурачка ему не подходили — это очень долго. Поэтому Авария пошел на риск: забыв про легенду, которой жил, он побежал, да так лихо, что позавидовать мог любой параолимпиец. Его больше не заботило мнение прохожих. Да и что они могли о нем подумать? Что у дурака на уме? Авария бежал вперед и не оглядывался, потому что, написав на обратной стороне листа «ДАсвЕданЕя», попрощался со своей прошлой жизнью раз и навсегда, не догадываясь, что в скором будущем попрощается и с новой.

Он остановился всего раз, там, где требовалось пересечь проезжую часть, чтобы следовать дальше по заросшей травой колее. Там, где Витю часом-другим ранее едва не настиг бампер черной «приоры». Авария посмотрел по сторонам и перебежал на противоположную сторону дороги, ведущей к окраине города. Остановился вновь. Вторая остановка была куда длительнее первой. Его насторожила помятая трава, где Витя усердно искал Разводного. Авария снова посмотрел по сторонам. Теперь его заботили не только автомобили на проезжей части, а вообще какие-либо людишки. Авария не нуждался в наличии лишних глаз.

Никого в округе не было, но он все же отошел от проезжей части на пару шагов вглубь по колее. Положил фотопакет под мышку и сунул руку в трусы. Достал «нокию». Торопливо набрал сообщение. Когда оно было отправлено, выключил беззвучный режим и положил телефон в карман.

6

Валентина Рудольфовна принимала душ: Козлов успел удовлетворить ее до прихода своего отца. Она нежно и в то же время тщательно промывала промежность деликатным средством для ежедневной интимной гигиены, ведь Марку не нравилось, когда там не свежо. А Марк был в планах Валентины, еще как был. Только поэтому она намыливала и ополаскивала, намыливала и ополаскивала под музыку горланящего с полки над раковиной телефона. За это время Клава Кока покинула чат, а Лепс с Тимати уехали жить в Лондон. Когда она наконец вышла из ванны и коснулась босыми ногами холодного пола, Билан только-только заладил про белые розы и желтые тюльпаны. Вообще, Валентина не была большим любителем подпевать, но сейчас она была на седьмом небе от счастья, поэтому почти кричала, путая слова песни с завидной регулярностью. Услышь Билан ее голос, рехнулся бы точно… и не нажал на разворачивающее кресло кнопку. Может быть, вставил бы в уши беруши и прикрыл их ладонями, чтоб наверняка.

На последнем припеве громкость песни убавилась и вновь наросла. Загорелся экран. Валентина протерла руки и взяла телефон. Пришло СМС.

ОрганизаторВадим♥: Прошу прощения. Замотался. Дел по горло (((Если вы не против, давайте перенесем встречу… на 20:00? Если устраивает, забронируйте столик, пожалуйста, сами. Спасибо и еще раз извините (((

Дочитав сообщение, Валентина чуть не бросила телефон в ванну, наполовину наполненную водой, но вовремя успокоилась, ведь СМС не отменяло свидание, а только переносило его.

— Цену себе набивает гад, — с улыбкой на лице произнесла она и нарисовала на запотевшем зеркале дугу-улыбочку. Добавила две точки-глазика.

Из ванной комнаты она пошла в спальню, заправила кровать — еще она называла ее траходромом — и накрыла пледом. Развалилась на ней голой звездой и подумала о своей падчерице, не появляющейся дома уже… сколько дней?

— Да и черт с ней. Шла бы она на хер, — заговорила она сама с собой так, чтобы ее не смог услышать Козлов, сидящий через стенку и намазывающий тату кремом от загара. Он не хотел, чтобы Смайл выцвел. Смайл не хотел выцветать. — Ты, Валька, наладила свою жизнь и вошла во вкус, поэтому забей на эту курицу с набухающими грудями. Верно? Верно. Она, небось, долбится в жопу за гаражами… за дозу. Ну ничего, надолбится и вернется шма… Да, шмара. Или позвонить ей? Да ну ее в сраку! Да, в сраку… Игорь!!!

— Чего?! — крикнул тут в ответ.

— Принеси закурить!

Игорь не хотел… Игорь вообще ничего не хотел, а вот Смайл — напротив. Смайл нуждался в этом.

— Ща! — Он бросил тюбик с кремом на пол, протер руки о свои драные джинсы и вынул из кармана пачку. Подкурил сигарету и принес ее Валентине. — Еще разок?

— Нет. Надо оставить Марку, — самодовольно произнесла она, кокетливо улыбаясь.

Игорь ушел по смайловским делам.

Валентина докурила сигарету и все-таки взяла телефон, дабы позвонить мелкой шмаре, о которой нет-нет да беспокоилась… совсем чуток, на подсознании. Она еще боролась, но к тому времени в нее уже вошло слишком много спермы Козлова, а с нею — вожжи Смайла.