невротический механизм и тем не менее частично сохраняет в силе свои симптомы. До тех пор, пока не

вскроется новая, пожалуй, наиболее сложная невротическая уловка, пациент использует

бессознательное для того, чтобы с помощью своих прежних навыков и симптомов вопреки

разъяснению преследовать все ту же цель — достижение превосходства. Он произносит, повторяет

правильные слова, но не понимает этого, не понимает связи, защищается от более глубокого

понимания, в том числе и для того, чтобы оказаться правым по отношению к врачу. Констатируя это, мы снова оказываемся на той линии разъяснения, которую я излагал в своей работе “О нервном

характере”, описывая невротический жизненный план. Невротическая психика вынуждена прибегать к

уловкам, чтобы иметь возможность хоть как-то достичь своей чрезмерной цели. Одной из этих уловок

является перемещение цели или замещающей цели в бессознательное. Если эта цель представлена в виде

“морали” в каких-нибудь переживаниях или

* См. “К вопросу о сопротивлении при лечении”.

– 194 –

фантазиях, то последние могут подвергнуться полной или частичной амнезии, причем во втором случае

содержащаяся в них конечная цель обязательно должна быть завуалирована. Того же самого достигает

пациент (впрочем, и критик тоже), когда не замечает, что закрепившиеся воспоминания, симптомы, фантазии тенденциозно перерастают сами себя и означают еще нечто более важное, чем ему кажется.

Когда я указываю, что данная цель или связанные с ней фрагменты переживаний и фантазий в

такой степени и в такой форме доступны сознанию, что способствуют, а не препятствуют достижению

личностного идеала, то это всего лишь иной способ выражения, впрочем, логически вытекающий из

сказанного выше. Следовательно, биологическое значение сознания, равно как и указанной части

бессознательного, заключается в возможности осуществления поступков по единому жизненному плану. Это воззрение отчасти совпадает с важными учениями Файхингера и Бергсона* и дает

представление о качестве сознания, возникшем из инстинкта и пригодном для исследования.

Следовательно, осознанное представление, послушное преувеличенному невротическому идеалу, по своему качеству является уловкой психики, что явно следует из анализа сверхценных идей, бреда, галлюцинаций, психозов в целом, правда, операциональный план, т. е. смысл явления, в этих случаях

остается неосознанным и непонятным. Поэтому всякое осознанное проявление психики указывает на

бессознательную фиктивную конечную цель точно так же, как и бессознательное побуждение, если

только оно верно понято. Дешевые рассуждения о “поверхностном сознании” могут обмануть только

того, кто этой связи еще не знает. Кажущаяся противоречивость сознательных и бессознательных

побуждений является лишь противоречием средств, которое, однако, несущественно и неважно для

конечной цели возвышения личности, для фиктивной цели богоподобия.

Но эта конечная цель и любое преувеличенное изменение ее форм будут оставаться

неосознаваемыми и непонятными, если из-за своего противоречия с действительностью они делают

невозможным поведение, соответствующее руководящей

* Шреккер Пауль “Философия личности А. Берсона”, Мюнхен, 1912. На важность этого факта обращают внимание

также Фуртмюллер и В. Штерн.

– 195 –

линии невротика. Там, где сознание необходимо в качестве средства жизни, в качестве защиты

цельности личности и личностного идеала, оно проявляется в соответствующей форме и объеме. Даже

фиктивная цель, невротический жизненный план может частично проявиться в сознании, если такой

процесс пригоден для повышения чувства личности. Прежде всего так бывает при психозе. Но если

только в результате осознания невротической цели грозит опасность исчезновения — всякий раз из-за

явного противоречия с чувством общности, — она формирует жизненный план в бессознательном.

Эти данные, основанные на психологических феноменах, находят свое подтверждение в выводе, который — даже если он не был высказан — вытекает из фундаментального учения Файхингера о

сущности фикций. Этот гениальный исследователь понимает сущность мышления как средство

овладения жизнью, стремящееся с помощью уловок фикции, теоретически бесполезной, но практически

необходимой идеи достичь своей цели. Если эта глубокая концепция и объяснение сущности фикции

сначала были нужны для того, чтобы поближе познакомить нас с уловками нашего мышления, —

теория, соответствующим образом преобразующая наше мировоззрение, — то сам факт ее “открытия”

уже означает, что ведущая фикция душевной жизни тоже относится к бессознательному и ее появление

в сознании может оказаться излишним для конечной цели, а иногда и служить помехой.

На этом факте может основываться психотерапия, вызывая в сознании ведущую идею величия и

благодаря критике лишая ее возможности влиять на поведение. В дальнейшем будет показано, что

возможность возникновения невротической системы создает только ведущая идея личности, находящаяся в бессознательном*.

1. Племянница одной пациентки отказалась работать в ее магазине. Пациентка встревожена тем, что никто не сумеет ее заменить, хотя раньше оценивала девушку весьма невысоко.

* Очевидно противоречие с концепцией Фрейда и других авторов. Внутренняя потребность в цельности личности, т. е.

фиктивная цель, фактически овладевает объемом и сознания, и бессознательного.

– 196 –

Она жалуется, что сама не управится, сомневается, можно ли взять на ее место кого-то другого.

Мужчины не подходят. Барышни — словно попугаи. Только и слышишь: “Я, я, я!” и “Если бы не я!”

Женщина страдает страхом открытых пространств, то есть не может выйти из дома. Как же она

может выйти из дома, если постоянно “должна стоять за прилавком”! Она защищается с помощью

страха открытых пространств, чтобы оставаться дома и демонстрировать свою незаменимость. Она

страдает от болей в ногах. Принимает от четырех до пяти граммов аспирина ежедневно. Ночью часто

просыпается от боли, принимает порошок, размышляет о своих торговых делах, и так по нескольку раз

за ночь. Боли появляются у нее, чтобы даже по ночам думать о своем деле и обратить на себя внимание.

Чрезмерный идеал величия этой пациентки, желание быть мужчиной, королевой, всюду первой может

оказывать влияние до тех пор, пока остается бессознательным. Детские воспоминания о преимуществах

мальчиков совпадают с ее нынешними взглядами о неполноценности женщин. Ей часто снится, что она

находится в королевском замке.

2. Сновидение двадцатишестилетней девушки, лечившейся по поводу вспышек ярости, суицидальных мыслей, уходов из дому:

“Мне снилось, будто я замужем. Мой муж среднего роста, брюнет. Я сказала: “Если ты не поможешь мне

достичь моей цели, я употреблю все средства, даже против твоей воли”.

Скрытая в бессознательном цель пациентки возникла в детстве: ей хотелось превратиться в

мужчину (см. Каин, Овидий)*, чтобы всегда повелевать.

В детстве эта цель не была бессознательной, хотя для маленькой девочки она не означала всего

того, что мы видим теперь. Ребенком она не могла понять психологическое и социальное значение