пациентов, которые и в остальной жизни отличаются

– 172 –

внешним послушанием и доброжелательными, любезными манерами. Конец лечебного эффекта всякий

раз сигнализирует об отношении пациента к новому лечению, словно ему хочется показать

бесполезность стараний врача. Упрямые и раздраженные невротики иногда страдают бессонницей с

момента начала лечения, указывая тем самым на вину врача. Обычно в их анамнезе обнаруживается, что

бессонница и раньше использовалась ими как средство и как знак повышенной опасности их

самочувствию, чтобы оправдать таким образом снижение работоспособности или навязать другим свои

законы. Нередко бессонница используется также в качестве упрека супругу или в качестве наказания.

То, что мы еще можем вынести или о чем можем догадаться из описания пациента, — это

необычайно высокая оценка важности сна. Ни один врач не будет недооценивать значения сна. Но если

кто-то так заносчиво подчеркивает очевидное, то невольно возникает вопрос, какую цель он этим

преследует. В итоге становится совершенно ясным, что пациент стремится к признанию своего

тяжелого состояния. Ибо как только пациент получает такое подтверждение, он перестает нести ответственность за любые жизненные неудачи и может вдвойне гордиться своими успехами.

Если проследить за действием душевных сил, которые ведут к аранжировке бессонницы и делают

из нее средство защиты и оружие для борьбы с угрозой чувству личности, то вскоре приходит

понимание того, каким образом этот недуг включается в угрожающую для пациента ситуацию.

Ощущение же пригодности этого средства у больного возникает из собственного опыта или опыта

других людей или же из оценки того действия, которое этот недуг оказывает на окружение или на

собственную персону. Поэтому нет ничего удивительного в том, что врач или какое-нибудь средство

нужны ему лишь для подтверждения недуга, покуда психическая ситуация пациента остается

неизвестной и не меняется.

В этом месте должна сказать свое слово индивидуальная психология. И в терапевтических целях

она будет стараться заставить больного осознать причины своего недуга и отказаться

– 173 –

от своего тайного желания избавиться от ответственности за свои собственные планы. Как только он

признает перед врачом и прежде всего перед самим собой, что бессонница — это средство, и перестанет

видеть в ней загадочную судьбу, он должен стать ответственным, сознательно действующим или открыто от этого отказаться. С точки зрения технического применения в неврозе явно видно соответствие

бессонницы другим нервным симптомам, таким, как навязчивость и мнительность.

Теперь нам становится понятным и тип личности, у которого может развиться симптом

бессонницы, и этот тип с ошеломляющей определенностью можно приписать пациенту. Всегда будут

обнаруживаться черты неверия в собственные силы и вместе с тем высокие честолюбивые цели. Всегда

будут присутствовать переоценка успехов и жизненных трудностей, известное малодушие, равно как и

боязливое поведение и страх принятия решений. Как правило, отчетливо проявляются более мелкие

средства и уловки, свойственные невротическому характеру, педантичность, дискредитирующая

тенденция и властолюбие. Иногда имеет место склонность к самобичеванию, например, при

ипохондрии и меланхолии. Бессонница может представлять собой важное связующее звено в цепи

любого невротического метода жизни.

Скорый успех не может быть гарантирован. Если же его необходимо добиться, то он наступит

скорее всего в том случае, если пациента быстро, умело и без обиняков вразумить, что бессонница —

это хороший признак излечимого душевного заболевания, и в дальнейшем, не обращая больше на нее

внимания, с интересом изучать появляющиеся по ночам мысли. Иногда бессонница при этом уступает

место глубокому опьянению сном, которое распространяется на остальной день и точно так же мешает

пациенту в осуществлении его задач.

Мысли пациента в часы бессонницы, насколько я знаю, имеют большое значение с двух точек

зрения. Они либо являются средством, чтобы оставаться бодрствующим, либо содержат в себе ядро по-своему понятой душевной проблемы, из-за которой была сконструирована бессонница. О последнем

слу-

– 174 –

чае я начал говорить в своей работе “Результаты индивидуальной психологии в исследовании

расстройств сна”. В мыслях пациентов, страдающих бессонницей, я постоянно обнаруживал — порой

лишь “между строк”, иногда только в виде цели, которую надо было разгадать, но чаще всего лежащее

прямо на поверхности — намерение чего-нибудь добиться, не неся за это ответственности, что в

противном случае вряд ли было бы возможным, или же наоборот, чего могла бы достичь только отве-чающая за свои поступки личность. Таким образом, бессонницу тоже следует отнести к группе

душевных явлений и аранжировок, служащих тому, чтобы установить дистанцию по отношению к

представляемой пациентом цели, совершить “воздействие на расстоянии”.

Изобразить это “воздействие” и тем самым понять позицию пациента в его мире, выявить связь

бессонницы с затруднениями индивида — это и есть задача индивидуальной психологии. Несравнимая

терапевтическая ценность этого исследования состоит в том, что оно демонстрирует пациенту его фиктивную, неразумную и логически противоречивую ведущую идею и устраняет проистекающую из нее

упорную косность мышления. Вместе с тем оно осторожно вытесняет пациента с его безответственной

позиции и заставляет нести ответственность за свои финты (фикции!), которые теперь уже не являются

для него неосознаваемыми. То, что постепенное разъяснение должно происходить в доброжелательной

атмосфере, нашей школой подчеркивалось достаточно часто. Оно должно способствовать укреплению

духа.

Средства конструирования бессонницы понять относительно легко и просто, если только

пригодность этого симптома установлена. Собственно говоря, они исчерпываются тем, что стал бы

использовать человек, если бы намеренно не хотел заснуть. Выделим некоторые из них: человек читает, играет в карты, идет в гости или приглашает гостей к себе — все это ссылаясь на возникающую обычно

бессонницу; ворочается в постели, размышляет о служебных делах, о всякого рода трудностях, преувеличивает их, перечисляет, фантазирует; постоянно надеется хоть на этот раз все же уснуть; не

спит и считает удары ча-

– 175 –

сов или пробуждается от них; засыпает и вдруг просыпается от боли, испуга, из-за того, что приснилось, вскакивает с постели и расхаживает по комнате; слишком рано просыпается. Но всегда речь идет о

действиях, которые едва ли не каждый мог бы совершить после некоторой тренировки, если бы они

зачем-то ему понадобились, — чаще всего, пожалуй, для того, чтобы избавиться от ответственности. К

примеру, пациент собирается на следующий день готовиться к экзамену; он очень боится, что в этом

ему может помешать бессонница, т. е. он продемонстрировал свою добрую волю — он бодрствует, то

есть просыпается в 3 часа утра, не спит, горько жалуется на загадочную неудачу, но он избавлен от

всякой вины за исход своего экзамена. Или, может быть, кто-то сомневается в человеческой способности просыпаться в нужное ему время?

Более загадочным кажется нарушение сна из-за боли. В известных мне случаях речь идет в

основном о болях в ногах, животе, затылке и спине. Что касается первых, я считаю, что они создаются