Официантки, работавшие там помимо неë, бывало, посмеивались над ней и шушукались. Габриэль же не обращала на них внимания, продолжая заниматься своими обязанностями. Так она и работала в таверне, намывая полы перед открытием заведения и после закрытия. Оставшийся же промежуток между мытьëм она проводила дома или гуляла. Еë работа была двухчасовой. Час помыть полы с утра и час вечером. Платили за это мало, но Габриэль было без разницы, лишь бы отец не бранил еë за домашнее безделье. Когда нужна была помощь матери по дому, то за это Габриэль хваталась с радостью. Помогала матери с готовкой, постирушками, ходила к колодцу за водой, наводила уборку, протирала пыль и мыла окна. Еë отставной жених, Пердикас, узнав, что Габриэль вернулась домой, стал захаживать к ним чуть ли не каждый день.

Он очень обрадовался, когда увидел Габриэль и улыбался ей во все свои зубы, только девушку он вообще не интересовал.

Парень начал зазывать еë на свидания, но Габриэль отказывала, говоря, что ей некогда.

Он приглашал еë просто погулять, но Габриэль говорила, что уже устала и нет желания ещё куда-то идти. Как парень ни старался куда угодно пригласить девушку, то постоянно получал вежливые отказы с еë стороны. Его стало это изводить. Он не мог понять, почему Габриэль отвергает его ухаживания? Но что-то явно было не так.

Девушка проявляла к нему полное равнодушие. Пердикас только зря тратил на неë время, а друзья его лишь посмеивались над ним. Бывало, что Габриэль, идя по деревне, выглядела какой-то задумчивой и грустной. Иногда она останавливалась посередине дороги и с тоской смотрела вдаль, словно надеясь увидеть вдали кого-то. Еë вид говорил о том, что ей чего-то не хватает. Сама Габриэль знала, чего или, точнее, кого.

“Ах, Зена… Где ты сейчас? — думалось иногда ей. — Что делаешь? Точишь меч? Моешь Арго? Рыбачишь у озера? А может, ты творишь добрые дела, продолжая спасать и помогать простому народу? “

Закрывая глаза по ночам, Габриэль представляла себе Зену, сидящую на фоне костра. Блики огня откидывали яркие тени на смуглое и красивое лицо воительницы.

Голубые глаза смотрели прямо в костëр, выглядя задумчиво. Волосы лежали на плечах непрочëсаные и лохматые. Боевые доспехи обтягивали грудь. Длинные ноги в высоких сапогах… Вот тут-то Габриэль просыпалась среди ночи. Сердце сильно колотилось в груди. Образ Королевы Воинов преследовал еë в снах. Каждую ночь Габриэль видела еë и как ни старалась, забыть не выходило. От того, что она ушла от Зены, легче не стало. Казалось, они были связаны какими-то странными узами и каждый прожитый день Габриэль становилось плохо без неë. Своë неважное самочувствие блондинка скрывала фальшивыми улыбками. Она начала обманывать саму себя в том, что Зена, кем бы ни являлась, хоть полубогиней, хоть гермафродитом, ей не нужна. Это оказалось не так. С каждым прожитым днëм Габриэль стала остро ощущать, насколько сильно ей не хватает прекрасной, сильной и опасной воительницы. Но сделанного было уже не вернуть, так что девушке пришлось привыкать и осваиваться к жизни без Королевы Воинов.

***

Пердикас долго думал, как же ему заманить Габриэль на свидание. Что он ни делал, ничего не получалось. Поломав голову, он решил пойти на хитрость и обманом заманить девушку на встречу.

“Раз Габриэль, судя по всему грустит о ком-то, я даже догадываюсь, о ком, тогда она наверняка обрадуется, если получит записку от своей боевой подруги. Надеюсь, еë почерка она не знает, иначе затея провалится”. — Парень, подумывая так, настрочил послание Габриэль на листе пергамента, постаравшись придать ему более женский почерк.

Потом он под предлогом повидать блондинку, явился домой к девушке, но Габриэль там не застал: она пошла на рынок за продуктами. Тогда Пердикас, стараясь быть как можно более незамеченным, проскользнул в комнату девушки и подложил записку под одеяло. После поправил немного помятое покрывало и покинул спальню. Его не засекли ни Лила, стиравшая вещи, ни Гекуба, хлопотающая на кухне. Ухмыляясь, довольный парень вышел из дома. Когда Габриэль возвратилась с базара, таща с собой плетëную корзинку, набитую едой, Лила оповестила еë о том, что к ней заходил Пердикас.

Габриэль лишь поморщилась:

— Нужен он мне, как кобыле пятое копыто!

Лила хихикнула и покачала головой:

— Зря ты так с ним поступаешь, Габи! Он ведь любит тебя по уши! А смотрит то как!

— Ну и пусть себе смотрит! Кто запрещает? Я ему уже много раз дала понять, что мне он вообще не интересен! Я не виновата, что он настолько туп, чтобы это понять! — Габриэль фыркнула и поставила корзинку с продуктами на стол.

— Но вы же друзья детства! — воскликнула Гекуба, вмешавшись в разговор. — Что плохого в том, если ты сойдëшься с ним?

— Мама, и ты туда же!? — рассердилась Габриэль. — Хватит мне его в мужья записывать! Не влюблена я в него, ясно?

— А при чëм тут любовь, доченька? — всплеснула руками Гекуба. — Я вот тоже твоего отца не сразу полюбила. Когда впервые его увидела, то он мне как-то не очень приглянулся. А потом ничего, привыкать стала, ну и остальное само по себе пришло! — Она мечтательно вдарилась в воспоминания своей далëкой юности. — Ах, какие были времена! Геродот души во мне не чаял! Даже на руках носил, бывало! Ходил за мной, бегал, приглашал куда-то… По началу я, как и ты, отталкивала его ухаживания, но через некоторое время поняла, что кандидатов в мужья у меня не так уж и много, а точнее всего один, а время то проходит! Я становлюсь старше с каждым годом, да и мои родители не молодели… Вот я и приняла его ухаживания. А куда ещё могла деваться? Он был единственным парнем на всю деревню, кто обратил на меня внимание. Так я и вышла за него в дальнейшем. А потом у меня появились вы. — Женщина посмотрела сначала на одну дочь, потом на вторую.

Те переглянулись между собой.

— И что ты хочешь этим сказать, мама? — спросила Габриэль, раскладывая продукты на столе из корзинки.

— А то, доченька, что на всей Потейдии Пердикас единственный, кто испытывает к тебе чувства и тебе грех упускать его.

— Мама, да пусть он будет хоть один на всю Грецию! Мне безразлично! Я не прошу его и не заставляю меня любить! Это его инициатива, не моя! — Габриэль выложила все продукты и убрала корзинку. — И заканчивайте уже сводить меня с ним! Я не стану выходить замуж без любви к кому-то и тем более из жалости к нему!

— Но ты же не можешь вечно быть одна, Габи! — воскликнула Лила, ужаснувшись этому. — Одиночество убивает! Это ладно, пока у тебя есть я и родители! Но всегда так не будет! Я вот планирую выйти замуж за своего и переехать к нему после свадьбы! Не хочу быть родителям обузой! Они ведь моложе не становятся с каждым годом!

— Ой, Лила! Ты прям как мама рассуждаешь!

— А как по другому то? Тебе и самой надо куда-то пристроиться! Или ты собираешься до конца своих дней тут сидеть? А когда родителей не станет? Меня? Ты же одна останешься! Без мужа, детей… Габи, на какую жизнь ты себя обрекаешь?

— Лила! У меня есть работа! Не пропаду!

— Ха! Работа! И что там за работа с мизерной зарплатой? Мне и то побольше дают! А у тебя что? Утречком пришла, часок пол подраила и целый день гуляй! Затем вечерком пришла, часочек пол помыла и свободна! На зарплату, которую там тебе платят, ты одна не проживëшь! Загнëшься раньше времени!

— Лила, ты прям так поумнела за то время, что я тебя не видела! Можно подумать, ты сама будешь вечно за детишками приглядывать, да? Когда своими обзаведëшься, то тебе будет уже некогда за чужими бегать да приглядывать!

— Когда у меня появятся свои, меня супруг будет обеспечивать, так что я не пропаду! А вот ты то другое дело! Ты то как будешь, а?

— Как-нибудь проживу! — хмыкнула Габриэль. — В конце концов я умею писать истории! Буду сочинять и продавать свои рукописи!

— Так, девочки! Не ругайтесь! — прикрикнула на разошедшихся сестëр мать. — Ну что вы начали?

— Это она первая начала! — воскликнула Габриэль. — Тыкает меня эти Пердикасом, словно на нëм свет клином сошёлся!