- Никто! – маман в порыве чувств швырнула младшенькой полотенце, хотя та в нем не нуждалась. – Доедай рис! А ты! – она ткнула пальцем в мою сторону. - Запомни раз и навсегда: не было никакого магазина! Прекращай говорить глупости. А то не посмотрю, что выше меня вымахала, поставлю в угол за враньё! Или Мартыновне расскажу, что это не я, а ты разбила её убогий сервиз с розочками. Тот, за которым она во времена дефицита очередь в ЦУМе отстояла!

- Ну и дела, - протянула сестренка, когда маман удалилась, хлопнув сначала кухонной дверью, а потом и той, что вела в её спальню. – Что за колдун?

- Ты же слышала, - я отодвинула недоеденный ужин, - я его придумала.

- Ага, - Ярослава насмешливо сузила глаза.

Но я не стала ничего объяснять. Последовала примеру родительницы, но без издевательства над дверьми. Очень хотелось выплеснуть негодование на того, кто, во-первых, разбирался в магических катаклизмах, а, во-вторых, этого заслуживал. И пусть больше не жалуется, что не звоню сразу!

Алексей Данилович ответил после первого гудка и без единого возражения выслушал всё, что накипело. И гневный пересказ последних событий (исключая слова рыжей собаки о его персональном проклятье), и обиженное шипение на злодейку-судьбу, а заодно магов, вторгшихся в мою жизнь без приглашения. Заговорил чародей лишь, когда я устала от собственного ворчания и многозначительно примолкла.

- Яна, я задам несколько вопросов. Не отвечайте сразу, если трудно вспомнить. Позвольте памяти вести вас. Но аккуратно. Представьте, что распутываете клубок. Если сильно потянуть, нить порвется. Итак, первая встреча с Вольдемаром произошла в том самом магазине?

Сначала мысль о позднем «интервью» показалась неуместной. Но едва я мысленно вернулась к забытым событиям, раздражение ослабило хватку.

- Думаю, да. Но выглядело всё по-другому. Простые декорации советского детства. Помню платье на вешалке с жуткими ромбами. Ужас!

- Литвинов находился внутри?

- Нет, - я устроилась кровати, постаравшись не задеть ногами Жозефину-Симону. - Стоял на улице. Смотрел сквозь стекло на... - я представила больное, «пыльное» лицо с ввалившимися глазами. Они глядели мимо меня. За спиной кто-то был. Сидел на полу? - Простите, Алексей Данилович, но эта ниточка не хочет тянуться. Тут блок.

- Я так и думал. Не мучайте себя. Попробуйте вспомнить, сколько вам было лет?

- Не больше семи, - долгих раздумий не требовалось. - На мне было любимое матросское платье - в синюю полоску и корабликами. Я из него выросла в первом классе. Вот горе-то было!

- Что ж, - задумчиво вздохнули в трубке. - Значит, это случилось когда... Когда я слышал о Вольдемаре в последний раз. Я не сумел выяснить, что заставило его выползти из укрытия. Но раз он спокойно стоял посреди улицы, в магазине произошло нечто крайне важное. Впрочем, удивляет меня другое. Почему ребенком вы изводили мать разговорами о «колдуне», а потом всё забыли. Манипуляции моего старого неприятеля стирают воспоминания сразу.

- Думаю, дело в моей родительнице, - я грустно хмыкнула. - Она спустя двадцать лет взъерепенилась... пардон, рассердилась при одном упоминании о магазине и двух платьях. Наверняка, мне здорово доставалось в детстве за болтовню о «небылицах», и я сама захотела всё забыть. Заблокировала остатки воспоминаний.

Устинов задумался. Я ему не мешала. Закатила глаза, демонстрируя Кляксе, как утомилась от магических дел. Кошь задергала хвостом, шепча под нос гадости о магах, от которых не стоит ждать добра, ибо у них сплошные тайны на уме.

- Полагаю, вы правы, Яна, - изрёк Устинов, когда моя разговорчивая питомица принялась изобличать остальных обитателей «Забытого чародея». Особенно досталось Ольге Алексеевне, которую Жозефина-Симона невзлюбила с первой встречи. - В другой ситуации я бы попробовал прибегнуть... нет-нет, не к магии. К обычному гипнозу. Но добровольно забытые воспоминания соседствуют с теми, что пытался стереть Вольдемар. Это слишком опасно. Что касается рыжей собаки, клянусь, я не знаю, кто она. Но не переживайте, милая барышня, я разберусь. Не многим из ныне живущих доводилось видеть браслет и знать о его предназначении.

- Опять темнит? - ворчливо поинтересовалась Клякса, когда я попрощалась с Алексеем Даниловичем. - Ты вообще уверена, что он светлый маг?

- Смешно, - откликнулась я в тон кошке, а сама задумалась.

Что я вообще знаю о делах Устинова? О его прошлом? Противостоянии с Литвиновым? О помощниках чародея? Помнится, он говорил, в их рядах и ведьма имеется. По закону сказочного жанра этот персонаж редко отличается добрыми намерениями и культурой поведения.

- Ты это... - напомнила о себе Клякса и положила когтистую лапу на мою ногу. - Завтра не забудь прихватить что-нибудь с праздничного стола. Ногу куриную иль крылышко. Колбаса тоже пойдёт. Но не обрезки! Я теперь кошка домашняя, а не помойная, как раньше. Ещё можно...

Но я не слушала. Обхватила голову руками и застонала. Вот почему, спрашивается, Мартыновна не может организовать скромный день рождения в узком семейном кругу? Что б ни безумных на все седые головы приятельниц, ни старинных поклонников, из которых песок сыпется, ни завуалированных под подруг врагинь. А только мы - неуемные и со странностями, но зато свои в доску...

****

К середине следующего дня я чувствовала себя золушкой, получившей разрешение сходить на бал, как переделает гору дел, с которой и целая гвардия не управится. И ненавидела всех родственников! Вместе взятых и каждого в отдельности! Мартыновну, четвертый час наводившую марафет и раздающую указания направо и налево. Злющую маму, которая, накрывая на стол, грохнула об пол десяток новых тарелок. Взмыленную Яську, горестно вздыхающую и бесконечно путающуюся под ногами. Нахала Ярика, делегированного в магазин за соком с пирогами и канувшего вместе с ними в неизвестность.

Когда порог перешагнули первые гости - Владимир и Николай (оба Дмитричи) - давние бабулины поклонники, я готова была накостылять кому-нибудь на несколько лет вперёд. Сестренка забыла вовремя выключить курицу, и та покрылась чересчур запеченной корочкой, а гарнир мы с маман умудрились посолить дважды. К счастью, с салатами не произошло ничего незапланированного, и их можно было поглощать без риска для пищеварительной системы.

- Не урони! - зашипела я на Яську, пока она, отчаянно улыбаясь бабке, просачивалась из кухни в зал, схватив сразу две внушительные салатницы.

В конце концов, за столом расположилось двенадцать человек, включая нас пятерых (Ярослав довольный собой вернулся аккурат к началу пиршества). Солировала, разумеется, Мартыновна. Наиболее активно ей помогали Николай Дмитриевич и Ариадна Сергеевна - рыжая крашенная мымра вроде Леопольдовны. С ней бабка поддерживала приятельские отношения с девичества. Кажется, их отцы вместе работали на заре прошлого века.

Я эту корову не жаловала, сколько себя помню. В детстве она со мной сюсюкалась, называя деточкой, позже стала бесконечно укорять за спортивный стиль одежды и полное отсутствие вкуса. При каждой встрече твердила, что такую ненормальную девушку никакой парень в жены не возьмет. Я кипела, но, предвидя бабушкину реакцию на ответную грубость, молчала. Можно подумать, Ариадна сама была эталоном красоты и элегантности! Накрутится, как пудель, накрасит губы блеклой розовой помадой и считает, что прекрасна!

Пока Ярик с видом джентльмена разливал вино и сок всем желающим, а мама предлагала салаты с холодными закусками, старики сплетничали об общих знакомых. Долго вспоминали некую Тамару, годами уводившую чужих мужей, а под конец жизни оставшуюся в одиночестве в коммуналке. Потом переключились на знаменитых актеров прошлого, рассуждая преимущественно не о творчестве, а о личной жизни.

- Она, конечно, красавица была, - говорил Николай Дмитриевич об очередной звезде советского кино (о которой именно, я пропустила). - Но однозначно не сравнится с нашей Лимпой.