— Что это, Поликарп Данилович?! — так и задохнулся Платон. Сердце колотилось, как молот. — Это же…
— Верно, твой дед пишет. — Старик Сорокин рассказал, как мог, и о землянке в тайге, и о всем остальном, а напоследок попросил: — Ты пока никому не говори об этой тетрадке, прочтем, потом видно будет.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
1
На новый участок дороги пустили машину с лесом. Она натужно повыла мотором, покашляла отработанными газами в выхлопную трубу, а потом и вовсе заглохла. Ни вперед, ни назад, хоть по воздуху лети. Галька расползлась под колесами, глина присосалась к покрышкам…
Наступила тишина.
— Асфальтику бы, — вдруг с издевкой сказал один из рабочих.
— А тебе чуток мозгов в голову, — не оборачиваясь к насмешнику, заметил Илья Волошин.
— Придется еще слой снимать, — деловито вставил Наумов.
— Так мы до самых морозов провозимся, — поправила платок на голове Рита. — Сегодня районная газета выступила, медленно готовимся к зиме…
Леонид Павлович поморщился. Давненько их не ругали в печати. Больше хвалили. Приятно, когда хвалят…
— Могли бы в другом месте напомнить, — недовольно буркнул Наумов и громче: — Так что, Илья Филиппович, снимайте еще слой. — Он отозвал Риту. — Беда, забыл вам сказать. Метеосводку на сентябрь передали. Сплошные дожди, ожидается наводнение… Плохо, очень плохо, — покачал головой начальник лесоучастка. — Не в газете ругать будут, а на бюро райкома партии голову снимут…
«Расплакался, как баба», — подумала Рита, а вслух сказала:
— Пока ничего страшного я не вижу. Отвод лесосек мы заканчиваем, тепляки заложены. Да, кстати, говорила я сегодня с Лапшиным, интересную идею предлагает…
— Ох, уж эти мне идеи! — схватился за голову Леонид Павлович. — Ну, придумал он сучкорезку, а дальше что? Пошумели в газетах, на собрании поговорили, на этом и закончилось. Ведь серийного производства их нет! Пока орудуем топорами! Довольно с меня и вашего проекта, вот он где висит, — Наумов ребром ладони ударил себя по шее.
— Ничего, шея толстая, выдержит, — оборвала Рита. Получилось грубовато, нехорошо. Но Леонид Павлович не обиделся. Он только опустил плечи и каким-то безразличным голосом спросил:
— Какая такая еще идея?
— Лапшин предлагает не строить на верхних складах обогревательных будок…
— Как не строить?! — Наумов отступил на шаг, глаза округлились. — Да директор леспромхоза за такие штучки головы с нас снимет… Милочка, вы не дадите мне доработать до пенсии!.. — плаксиво скривился он, отмахиваясь обеими руками.
— Но ведь вы не дослушали, — как можно мягче заговорила Волошина. — Сколько у нас на участке автобусов? Четыре. Только подумайте, четыре машины не заняты на вывозке леса!..
— В чем же дело, пошлите их на вывозку, — перебил Наумов. — Рабочие пусть пешком ходят…
— Зачем же! Рабочие пешком ходить не будут, — быстро ответила Рита на реплику Леонида Павловича и продолжала: — Мы оборудуем прицепные будки — и только. Утром и вечером они будут как автобусы, днем — обогревательные будки.
Наумов некоторое время шевелил губами, потом махнул рукой:
— Делайте, только если поморозите рабочих, вместе с Лапшиным под суд отдам…
«Вот так всегда, — подумала Рита о своем начальнике. — Сперва поартачится, а потом согласится…» — Она видела сутулую спину отца, и ей вдруг стало жалко его. На работе они, как чужие. Дома не остается времени, чтобы поговорить по душам. Отец иногда до поздней ночи засиживался над технической литературой. Она видела, как он мучался над каким-нибудь непонятным вопросом, но никогда не обращался к ней за разъяснениями. Тяжелый характер у отца.
Илья, заложив за спину руки, взад и вперед расхаживал около машины. Не хотелось ему снова пускать на дорогу бульдозер — много времени уйдет. Когда начальник лесоучастка и технорук выехали в поселок, он все еще не решался отдать распоряжение. Подошел Иван Вязов с раскряжевщиками. Выкурили по папироске. Помолчали.
— Вот хлопцы одну штуку предлагают, — сделал глубокую затяжку Иван. — Может, подойдет?
— Говори, не тяни за душу, — отозвался Волошин.
— Хлопцы предлагают запрудить ключ и пустить по дороге воду… Дорога идет на уклон, — Иван жестом показал: — Так. По обочинам большие навалы… Думается, можно рискнуть.
Снова помолчали, снова выкурили по папироске. Видано ли — пустить по дороге воду. Ту самую воду, которая сносит мосты, не хуже канавокопателя буравит землю, делает глубокие овраги, подмывает и рушит берега… Илья Волошин колебался. Может быть, еще с десяток лет назад он бы махнул рукой и сказал: «Давай! Где наша не пропадала!..» А сейчас нет былого жара, в такие годы придерживаются другой истины — семь раз отмерь, один раз отрежь.
— Если что, воду опять по руслу пустим, — нарушил молчание Вязов.
Илья медленно, старательно вдавливал каблуком сапога окурок. Знал, ждут его согласия, сверлят, черти, вопросительными взглядами.
— Что же, можно попробовать, участок дороги ровный, уклонистый… Марченко, — окликнул он бульдозериста. — Пойди сюда. Потом все вместе обследовали русло ключа, переполненного до краев студеной мутноватой водой. Где-то в верховьях уже, вероятно, начались дожди. После долгих поисков нашли место для запруды. Не терпелось попробовать в этот же день. Помощников оказалось больше чем достаточно. Все понимали, что значит этот участок дороги для лесопункта.
Бульдозер столкнул в ключ большущие коряги, потом захватил тупым носом кусты, землю и все это ухнул в воду. Стремительное течение, наткнувшись на преграду, закрутилось спиралью, вода вспенилась, заклокотала.
Был на исходе рабочий день. Сюда собрались люди со всего подучастка. Платон тоже вместе со всеми, затаив дыхание, следил за водой. Вот она почти поднялась до вершины завала, ключ распух, раздался вширь. Казалось, еще мгновение, и вода прорвет запруду, камнем упадет через нее, а там уж не удержать…
Сгибая прутья, шелестя сухой травой, вода ринулась к дороге. Платон, повинуясь общему настроению, побежал за ней. Впереди, сбоку и сзади тоже бежали люди. Вода заполнила волок, устремилась по нему, вымывая глину.
Платон остановился, перевел дух. Остановились и остальные. На месте дороги текла речушка, быстрая, говорливая. Уже прошли на верхний склад автобусы, но садиться в них никто и не думал. Все ждали, чем кончится затея с водой. Спустя два часа воду отвели с дороги.
— Давай машину! — закричали сразу несколько человек.
Машина, груженная лесом, осторожно вползла на чистую промытую белесую гальку. И пошла. Рабочие кидали кепки, кричали «ура!» Вместе со всеми кричал «ура» и кидал кепку Платон.
2
Бывают же такие люди, мордастые, краснощекие, налитые до краев здоровьем. Никакие встряски жизни и даже выговоры вышестоящего начальства — ничто не трогает их. Они знай себе делают свое дело — регулярно посещают торжественные собрания, в субботу всласть томятся в бане. А по понедельникам никогда не болеют с похмелья. Таким, пожалуй, и был механик лесоучастка Михаил Михайлович Сычев. Когда Рита объяснила, что от него требуется, он только пожал плечами и хладнокровно ответил:
— Если надо, сделаем, — отошел, потом снова вернулся к Волошиной. — Вы сами это придумали?
— Не угадали. Ваш слесарь Лапшин предложил.
— А-а, Лапшин, — протянул Сычев. — Этот мастер на выдумки. А я вот сколько лет работаю механиком, а ничего такого не придумал, — виновато и как-то сконфуженно произнес Михаил Михайлович, потянул носом воздух. — Чертежики бы для этих будок?..
— Вот об этом уж с Лапшиным договаривайтесь, но к первому снегу чтобы будки были готовы.
— Будем стараться.
Сычева позвали в конторку, он ушел.
Рита направилась к реке. Вода в ней прибывала. «Только бы не унесло лес», — с беспокойством всматривалась технорук в мутно-желтую воду. От штабелей тянуло смолистым духом. Она присела на бревно, но тут же спохватилась и быстро зашагала разыскивать Наумова. Если вода поднимется, лес поплывет.
