А вечером и ночью пришлось рассказывать обо всем этом уже Милане (конечно, она не могла пройти мимо такого), и в их виртуальных совместных прогулках по Москве будущего появились памятники и фонтаны, парки со статуями и картинные галереи… Это было тяжеловато для Седова – попробуйте описать картину (или статую), если человек, которому вы рассказываете, ни одной картины или статуи не видел. Что выйдет?… Мужик в пиджаке стоит?… Вот-вот. Но он как-то справлялся, ну, и реакция у травницы все же была привычной для него, женской – она охала, ахала и восторгалась, хотя бог уж знает, что там представляла себе на самом деле… Так что еще несколько дней, точнее, вечеров, Николай Федорович побыл искусствоведом, даже в телефоне кое-что нашлось, где-то на задних планах фотографий. А потом к ним по еще полужидким лесным дорогам пробились грязные по самые уши и насквозь три гонца – их боец, отправленный с Телепневым и Еропкиным, и двое ивангородских воинов, с вестью о захвате Нарвы.
7
Им все же дали помыться, тем более баня при замке сейчас подтапливалась постоянно. Накормили и даже слегка напоили, для легкости языка. И они рассказали, чему были свидетелями, заставив все руководство нового Ордена ловить каждое слово. Больше всего эмоций у рассказчиков, конечно, было от описания ночных обстрелов крепости ракетами. А еще, но уже других, от описания, во что внутренности крепости превратились, когда остатки орденцев потом сдались… Нашлось время и для рассказа о том, как перенимали опыт их отряда, через воеводу с постельничим переданный, ивангородцы, как утренняя атака проходила, как орденцы огрызаться пытались… Разумеется, все гонцы передали и то главное, что Еропкин с Телепневым для них говорили – все удалось, огненные стрелы сработали, как задумано было, ну, и дальше все по тем же ранее согласованным планам они собираются делать.
Потом уже, наедине, у своего бойца капитул еще выспрашивал подробности, и тот не стал скрывать, что насчет подготовки их, как оно у Сига было, и всяких придумок старца – он тоже рассказал. Сейчас боец, задним-то умом, немного опасался, может, не надо было? Но его успокоили, мол, одно дело делаем. В общем, гонцов отправили отдыхать, а сами сели думать. Откладываемые до этих вестей дела в Ревеле – пора было запускать… Потому отправили уже своего гонца, дожидаться на северной засеке человека от Пимена с Торгашом, с новостями да сообщением о том, что скоро будет у них Петр, и – начнут…
Но если в Озерске узнали о падении Нарвы первыми, то вот о начале ее осады ревельцы, как оказалось, узнали раньше, потому как гонец из замка встретился на посту у засеки с гонцом из Ревеля. Тот передал, что вернулись часть местных корабельщиков от Нарвы спешно, поскольку встретили они в море близ нее чуть не два десятка кораблей. Хоть и мелких, да в таком количестве любому опасных, и по городу пошли новые слухи и волнения. Гонцы, обменявшись новостями, вернулись к своим, а в замке, где теперь точно знали, что русских лодей было меньше десятка, лишь в очередной раз подтвердили, как велики у страха глаза бывают. Но это было между делом, а так – в Озерске срочно решали, кто войдет в отряд, что направится в Ревель.
Когда Петр рассказывал тогда потеющему от осознания ближайшей перспективы бургомистру, что они собираются сделать в Ревеле, он, в общем, не скрывал и не приукрашивал – дело будет жестким и кровавым. И альтернативу – с огненными стрелами по городу, которые не особо пока разбирают, куда лететь, он тоже упомянул, чтобы пресечь у ганзейца ненужные мысли. Правда, сейчас, после рассказа о судьбе Нарвской крепости, даже Петр иногда подумывал, что как-то оно выходит уж очень… Впрочем, в таких случаях он быстро вспоминал о прошлом Ливонского ордена, и о рассказах старца насчет будущего, и мысли эти уходили. Так что в Ревель отправлялся десяток примерно бойцов, были там и люди Петра, и Гридины диверсанты (но – без него самого, из-за приметной внешности), и кое-кто от Черного, кто с бомбами лучше всех наловчился. Десяток этот, под командой Петра, ушел до засеки, а там разделился, и в город выходили тремя группами.
В Ревеле было… суетно. Надо сказать, что зимнее население города в эти годы превышало летнее – на зимовку устраивались корабельщики, и часть владетелей ближних земель приезжали в свои городские дома, со своими домочадцами и слугами. Таких было немного (Ливонский орден держал все земли под своими комтурами и фогтами, разумеется, но вокруг Ревеля было некоторое количество владений других благородных), но они были, и по весне – возвращались на свои земли. В противовес этому с началом навигации в порту появлялись иные корабли, и пока шла погрузка-разгрузка, или отдых их команд – население этой части города увеличивалось за счет моряков. Правда, свои корабли уплывали… И вот на эту ситуацию наложились и слухи с юга, от Феллина, и перекрытый в холмах тракт, и некие корабли возле Нарвы… А незадолго до того, как отряд Петра добрался до города, туда прискакали орденские воины, все же успевшие вырваться из Нарвского посада. Было их немного, но они-то и взбаламутили город вестью о том, что все же начали войну московиты. Разумеется, силы врага они многократно преувеличивали (да и свое бегство им надо было оправдать), так что первой реакцией местных, ревельских орденцев было – собрать и вооружить ополчение, закрыть город, выпустить усиленные дозоры на дороги… Но… все эти, наверное, нужные вещи разбивались о несколько факторов: численность самих ревельских орденцев, которых и так было менее полусотни, после стычки на перекрестке с группой Гриди резко уменьшилась (а комтура так и не было), воины из Нарвы ели и пили, но совсем не рвались вливаться в городской гарнизон, а хотели пополнить припасы и ехать дальше на юг – уведомлять срочно орденское руководство (и свои ноги уносить, чего уж там). При этом, узнав, что тракт на Дерпт перекрыт (как оказалось, хоть и среди рыцарей Ордена это было известно – далеко не до всех бойцов тут, на севере, это доводили), рвение у сбежавших наревцев только усилилось, поскольку теперь на юг можно было попасть только по побережью, через Хапсал и Пернов…
А магистрат Ревеля, который собрался теперь уже по инициативе орденцев, припомнил им отказ от расчистки тракта, и… не поддержал пока решение о сборе ополчения. Весна, крестьяне окрестных сел – на полевых работах, у всех городских мастерских – заказы на лето, а кормить собранное ополчение (нюанс!), согласно старым договорам между городом и Орденом, надо было на городские деньги… К чести ван Баарена надо сказать, что он специально не тормозил принятие нужных Ордену решений, бюргеры магистрата справились и сами. Он только запустил слух, что русские Нарвой и ограничатся (хотя и не знал этого наверняка). Да и Янссен ему невольно подыграл, предлагая пока только закрыть русскую церковь, да в городе стражу усилить – при всех его контактах с Орденом, свои деньги «святоша» считал прекрасно. Примерно так и решили, и более плотным графиком дозоров для местных патрулей (который не понравился страже, разумеется) да требованием к Ордену усилить конные дозоры на дорогах, чтобы не пропустить приближение противника, буде тот и в самом деле пойдет к городу, все и ограничилось. Разумеется, три десятка орденцев не могли усилить дозоры (сейчас у них ездило всего две тройки, верст на 10 от города на восток и на запад), а попытка направить на это дело наревцев привела к тому, что большая часть из них покинула крепость, да с громким скандалом, чему были свидетели, а потому – об этом быстро узнал и весь город. Это тоже подогрело обстановку в городе и окрестностях, вплоть до того, что некоторые землевладельцы вернулись в городские усадьбы, а кое-кто из владельцев кораблей стал поговаривать о том, что, может, пока имеет смысл, временно, куда-то уплыть…
На этом фоне ван Баарен позволил себе несколько осторожных намеков капитану внутренней стражи города. Тот все понял, и усиленные патрули с бравыми стражниками обходили городские улицы лишь днем, по ночам отважно сидя в своих караулках, часть из которых была расположена в тех самых башнях, что город все никак не мог свести в новую замкнутую систему укреплений. Правда, надо сказать, что пока роста даже краж и грабежей (а тем более каких-то беспорядков, чего бургомистр ожидал после рассказа Петра) в Ревеле не было. Ван Баарен не знал, что части криминалитета города было сделано интересное предложение по связям Торгаша, и тем надо было пока только ждать… Сам же бургомистр имел несколько бесед с коллегой Янссеном, и они решили, что рисковать своими людьми и товарами (оба должны были поставлять для Ордена кое-что и в Нарву) пока смысла нет, нужно обождать прояснения ситуации, корабли отозвать, товары – придержать, и следить за ценами (на городском рынке тоже все подорожало, естественно).
