– Муся… э…э…это я… Федулка. С хорошими новостями прибыл. Ей-ей!!!

Рядом в кровати что-то зашевелилось. Потом часто задышало, а потом заикало. Следом показалось раскрасневшееся личико будущной невестки, чей жених сей час пороги обивает.

Вчера на вечере зашла по-родственному побалакать и о свадебке словечко замолвить, да вспомнились им былые шалости, и решили они связи родственные скрепить ещё крепче – напоследок, так сказать, в качестве прощального жесту!

Кто ж знал, что этот самый жених с утреца заявится!?

Девица спряталась за массивной шторой, и чтобы ик не слышно было, Муська ей подушку дал – рот прикрыть.

– Смотри мне, стой там, как мыша! Тише воды ниже травы. Иначе не видать тебе супружника как своих ушей! – стращал её Мусик.

Он открыл засов, и в комнату ввалились братья под напором кучи стражников, которые с выпученными глазами уставились на него, озираясь по сторонам.

– Ты чего так долго? Мы ужо подумали, что ты того…

– Чего того?.. – не понял Мусик.

– Ну, того… – И брат, прищелкнув зубами, указал глазами вверх.

– Чего? Я? – побагровел Мусик.

– Ну… того… от-тошёл… – Брат старался не смотреть ему в глаза. – Прихворнул чем или того хуже. Одним словом, плохо тебе…

– С чего вдруг забота такая – а!? Вы же спите и видите, как меня поскорее на тот свет отправить!

– Да ну что ты! Бог с тобой! Мы тебя гораздо б…ближе видеть желаем, на троне да с супружницей. Ведь окромя тебя за честь роду и постоять некому! Я всё больше по наукам ведаю, а Лёшка по искусствам. А тут бой предстоит вскорости, а ты хандрить удумал!

– Бой, говоришь? И это – радостная новость?! У-бью!

– Ой, не горячись, послушай только. Бой-то не бой, всего лишь поединочек малёёёханький! Да и тому одно название. За право руки и сердца царевны Василисы твоей ненаглядной. О седьмом дне месяца Травя намечен. В день рождения царевны. И танцы там будут с вечера, гулянья всякие. Чем не радостная новость?

Мусик застыл как вкопанный. Послышался ик. Федул обернулся по сторонам.

«И чего это Муська разикался? Может, от страху? – подумал он. – Не… Послышалось».

Мусик медленно опустился на кровать и потребовал подробностей. К окончанию рассказа в голове прояснилось. А в желудке заурчало.

– Призвать ко мне придворных чародеев! Да побыстрее! А теперь все вон!

Федулка поклонился и краем глаза заметил у кровати башмачок, расшитый серебряной тесьмой. Он украдкой глянул на занавеску. За ней что-то шевелилось и мелко дрожало.

Он улыбнулся: «Ну надо же! А башмачки как у моей Стешки! А у нас-то с братом вкусы схожи! Видать, тоже кого-то из знати притащил! От того и недоволен, что потревожили. Ай да, Мусик, ай да плут!»

И он, подмигнув брату, удалился.

«Нервный тик, что ли?» – подумал Мусик, глядя, как у брата глаз задергался. Но додумывать не стал, мысли уже неслись в другом направлении.

Он радостно потирал руки. Утро задалось.

За занавеской послышался грохот тела.

«Ну вот. Опять обморок. У – бабы!»

***

Чародеи собрались в приёмной зале и уже с полчаса ждали появления Мстислава, нервно расхаживая с места на место. Каждый старался придать своему образу напыщенный и таинственный вид, дабы оправдать звание волшебника. Маги изрядно нервничали, не понимая, отчего Мусик их разом собрал, ещё и в столь ранний час, что было ему несвойственно, ибо «ранний час» у него начинался с полудня, благодаря чему и их «утренний час» начинался тогда же. Но то жалование, которое они получали при дворе, стоило «некоторых» неудобств.

С исчезновением магии и чародеи тоже исчезли. И за любое мало-мальское проявление волшбы предлагалась щедрая плата. Люди хотели знать своё будущее, стать богаче, красивее, моложе и готовы были поверить в кого угодно. Появилась куча плутов и мошенников, выдающих себя за знахарей, ведунов, астрономов и кудесников. И чародеем стало быть не только модно, но и очень выгодно. Особенно ежели повезёт и в придворные чародеи попадёшь на полном окладе и содержании.

У Мусика таких вот ведунов был целый штат ввиду того, что страх в нём имелся о судьбе рода своего, о своей в частности. Он был наслышан о несчастной судьбе предков своих, о мужчинах, погибающих в расцвете сил. Говорили, что это некое проклятье, которое наслал Кащей на род их, когда в подземелье сгинул. Но подробностей – отчего, что и как – никто не знал.

Поэтому когда в поле зрения появлялся какой-нибудь новоявленный «чудесник» да начинал рассказывать о прекрасной и долгой жизни царевича, то сразу же попадал в штат придворных чародеев, становясь либо придворным звездочётом, либо травником.

Мусик влетел в залу.

– О, великие маги! Пришло время, когда я как никогда нуждаюсь в вашей помощи! Вы наслышаны о предстоящем поединке за право руки и сердца царевны Василисы. И я намерен победить в нём. На кон поставлена честь нашего царства и моя в частности! Какие будут предложения? Что звёзды говорят? Внесите ясности!

Повисла тишина. Чародеи натянули пониже капюшоны и тихо пыхтели себе под нос.

– Это что ж получается? Я вас для мебели здесь держу? Али задарма царское имущество разбазариваете?!

Он багровел. Маги сбились в кучку, тесно прижимаясь друг к дружке.

– Ппозвольте…-с мне сказать? – молвил один из самых молодых и амбициозных магов, который, выпучив глаза, смотрел ими куда-то вдаль, не мигая, отчего глаза слезились и краснели. – Вижу я, что царевна без боя навстречу вам выбежит, сраженная вашей красотой, и в объятия к вам бросится! И тем самым исход турнира будет предрешён.

Муська от удивления выгнул бровь. Насчёт красоты – это да! Девицы его любят!

«Надо бы смолы найти, пожевать чуток, а то запах изо рта как от позавчерашнего ужина. И кафтан во шве припустить, а то с пузом как-то негоже», – думал он. Но насчёт того, что царевна сама к нему на шею кинется, он очень сомневался…

Маги оживились. Второй запел пуще прежнего и предложил зелья сварить приворотного на случай, ежели царевна влюбляться в него передумает. Третий посоветовал порошку сонного в воду к конкурентам подсыпать.

И тут он услышал голос чародея, совсем недавно на службу нанятого. Тот стоял обособливо, в сторонке ото всех магов, то ли стеснялся ещё, то ли побаивался.

– Ежели пойдёшь неподготовленным, без знания нужного – не одолеть тебе зверя лютого. А коли хочешь целым да невредимым остаться и не помереть в расцвете лет, как предки твои, средство волшебное сыщи, что жизнь тебе сохранит и от зверя поможет навсегда избавиться.

Мусик побледнел.

«Откуда ему известно о предках моих? Это же тайна семейная!»

– Как твоё имя, маг, подзабыл я?

– Беломор, Ваша Светлость. Я здесь новенький. Из заморских, стало быть, не тутошний. Вот и не запомнили.

– Все вон! А ты останься.

Чародеи, кто с облегчением, кто с ненавистью, зыркнули на конкурента и удалились. Мусик еле дождался, когда за последним из магов закроется дверь.

– Откуда знаешь про проклятье родовое? И что значат слова твои о поединке и средстве волшебном?

Черноморд, изображая скромность, отвёл глаза вниз и поклонился, тихо прыснув со смеху от самого себя. «Беломор!» Ещё один дурень повёлся на его фокусы.

Легко было попасть к Мусику в штат придворных олухов и выдать себя за светлого мага-астронома-предсказателя и целителя в одном флаконе. Главное теперь – Мусика на поиск меча уболтать и Кащея из подземелий вытащить.

Обещал тот в качестве платы сделать Черноморда наместником своим над миром людским. А что да самого Кащея, то какая разница кому служить: добру или злу!? Когда есть деньги и власть, чего желать ещё надобно?!

И Черноморд принялся изображать всего из себя прорицателя великого, рассказав в красочных подробностях, как померли предки Мусика. И во всём, мол, виновато чудище проклятое! Но есть способ с ним справиться, только отваги и мужества требует. И ежели Мусик готов на подвиг отправиться, то так и быть, маг поможет ему от чудища избавиться.