Пророчество сбывалось…
Иван, стоя поодаль в толпе, слышал всё, что случилось на площади. Что-то нехорошее шевельнулось внутри. Предчувствие закралось в сердце. Он подумал о царевне. Жаль её стало горемычную. Хоть и слыла она в народе строптивою, но любили её люди и добрым словом о ней отзывались. Не заслужила она судьбы такой вот несправедливой!
Что ж. Видать, доля такая…
Васька бежала по коридорам обратно из дворца. Сердце бешено колотилось. В ушах звенело. Слёзы застилали глаза. Эхо гулко вторило её стучащим каблучкам в такт…
«Да за что ж это он со мной так?!!»
Она влезла в потайной лаз, отворила засов и по подземному тоннелю выбралась на волю.
Лес встретил её тишиной, словно сочувствовал её горю. Тропинка петляла среди высоких берёз и сосен. То и дело встречались заросли дикой малины и ежевики. Подбежав к одинокому кусту смородины, который особливо стоял в сторонке от остальных, бочком прижавшись к берёзке, она скрылась под ним, дав волю слезам.
Нарыдавшись вдоволь и приведя чувства в порядок, стала размышлять.
«Не мог отец так поступить с ней. Все знали, что поединок всегда был шутошный. И жених был выбран по сердцу. Остальных молодцев приглашали просто для видимости. А теперича что ж получается: не видать ей любимого во веки вечные? Стать женой какого-нибудь мужа незнакомого придётся?! Да ежели повезет, то молодого и не уродливого!?
Нет! Не бывать этому! Отец погорячился, видимо. И впрямь что-то серьёзное стряслось, раз он впопыхах такое решение принял. То-то спозаранку со странным разговором в конюшни пожаловал. Вот ежели узнать бы, отчего всё случилось, так может, и решение другое сыщется, лучше нынешнего…»
И Василиса, утерев нос, решила сходить к отцу и поговорить с ним напрямую.
«Пусть попробует отвертеться! Не пойду замуж! Убегу! Али в скит уйду таёжный за перевал Змеиный, к волхвам-странникам, где даже самые смелые воины искать меня не осмелятся!»
И приняв серьёзный вид, пошла обратно во дворец.
На ватных ногах она добрела до покоев.
Навстречу ей Варька кинулась! И бросившись на шею, зарыдала в три ручья горючими слезами.
Она рассказала свой утренний разговор с батюшкой и всё причитала, что из-за её глупостей случилась эта беда:
– Кабы знала я, что батюшка задумал, – ввек бы не согласилась на такие условия! Любому бы его требованию подчинилась и тебя спасла от доли незавидной.
Васька гладила её по волосам и успокаивала:
– Ну что ты, Варюшка. В том нет твоей вины, что батюшка решение такое принял. И при всём желании выбрать мужа любимого – ещё не означает, что и самого сильного. Вот ты как бы выбирала? По любви! А как силу-то проверишь? До времени нет такого способа. Они все с виду смелыми кажутся, а как на деле, так при первой же возможности подле себя воинов ратных ставят да ими же и прикрываются! А поединки меж ними всё дружеские. С них и толку никакого. Но дабы не оставить мне выбора, он отказ твой устроил. Хотя и твоё согласие ничего бы не решило. Ибо поединок со зверем только для младшей в роду устраивается. И участь эта неизбежна.
И теперь вот, стало быть, это я оказалася. И выбора мужа по любви мне не осталося…
Ты же знаешь, что отец никогда не причинит нам зла. И ежели принял такое решение, значит, и впрямь беда в дверь стучится. Поговорить с отцом должна я. Всё разузнаю и переубедить постараюсь. Выход есть всегда! Найти его я попытаюсь.
Варька, утерев слезы, смотрела на сестру и в который раз дивилась её мудрости. Спокойна-то как, собрана. Вот кто был бы хорошим правителем для Утичей на смену царю! Любого мужика за пояс заткнёт смелостью и напором. А рассудительности в ней и здравомыслия иногда поболее, чем у папеньки. Не зря её за острый язык придворные счетоводы да воеводы не потчевали.
Варька поцеловала сестру и, пожелав ей удачи, удалилась.
***
Василиса вошла в покои отца. В камине потрескивали яблоневые поленья, источая тонкий аромат и освещая комнату неярким, но уютным тёплым светом.
Отец стоял у окна и с грустью смотрел на зажигающиеся в ночном небе звёзды, держа в руках медальон с изображением жены. Во всём его виде чувствовалась усталость, словно какой-то тяжкий груз тянул его вниз. Он казался слишком одиноким и подавленным.
У Василисы сердце страданием изошлось, и она, позабыв о всех обидах и горестях, подлетела к отцу и обняла его со всею силою!
Отец совсем сник. По щекам текли слёзы.
– Ты прости меня, родная. Не уберёг тебя я, дурень старый. Не мил мне совсем указ нынешний. Но выхода другого не вижу я. Из любви своей к вам все мои старания. Защитить вас с Варварой хочу, да тебя поболее. Оградить от беды грядущей, неминуемой. А жених… Уж коль храбрым окажется, значит и сердце у него сильное. А там, глядишь, и до любви недалече.
Васька молча слушала. «Чего-то отец недоговаривает…?»
– Батюшка. Скажи правду! Даже если речь пойдёт о страхе лютом, о днях последних – всё равно скажи! Уж если принял решение за меня, то хотя бы объясни, отчего судьбу мою предрёк да изменить удумал. Вместе поразмыслим. Может, что и изменить получится. Я в твоей мудрости не сомневаюсь и любую твою волю приму как должное. Но ежели выход есть – без бою не сдамся!
Она приняла горделивую позу и заглянула отцу в глаза. И словно душу ему наизнанку вывернула.
Не хотел он говорить ей правду, да отказать не смог. И, взяв с неё клятву хранить в тайне ото всех то, что услышит далее, попросил стражу призвать Черноморда.
– Много лет назад, – начал царь, – мир был другим. И название у царства тоже. И правили в нём совсем иные правители…
Васька не верила своим ушам! «Так значит, это правда?! Правда! И Финист существует! Права была матушка насчёт пёрышка. А значит, всё ещё есть надежда!»
В опочивальню вошёл чародей и тихо склонился в поклоне:
– Ваше Величество… Сударыня…
В уголках его губ застыла злорадная ухмылка при виде напуганной царевны и убитого горем царя.
Васька, заметив это, постаралась отогнать от себя тревогу. «Все маги слегка "того"! А этот так особенно».
Чародей, заметив это, скрыл эмоции и натянул поглубже капюшон.
– Черноморд, прошу тебя, расскажи легенду о Кащее моей дочери. Да без лишних вопросов. Уж тайну сохранить сможет пуще твоего!
И маг принялся за рассказ, вставляя в него, словно колья в частокол, зловещие подробности. По мере продолжения Ваське всё хуже делалось, а когда речь дошла до обещания Кащея вернуться за ней, она уже рыдала в голос.
Тут ей вспомнились недавние кошмары, и она поняла, что даже если Финист и появится, то не успеет спасти её от лап Кащеевых. Ибо магия в эти места явится с опозданием и именно в тот момент, когда Кащей унесёт её в свои подземелья.
От дум и рыданий оторвал отец, который крепко прижал её к себе и, недобро зыркнув на Черноморда, стал убаюкивать. Василиса успокоилась. Она поняла, что тот, другой вариант, напрочь отсутствует и отец выбрал правильное и единственно верное решение.
– Я сделаю так, как ты говоришь. И теперь знаю, что твоё решение было мудрым и обдуманным. Я помню наш утренний разговор в конюшне. И долг свой исполню.
Поцеловав отца, Василиса развернулась и, кивнув чародею, вышла.
– Что ж, – с выдохом молвил царь, – теперь всё решит поединок. И я надеюсь, волшебник, что ты окажешься прав и пророчество исчезнет навсегда.
Царь жестом отпустил мага, а сам рухнул в кресло у камина.
Чародей поклонился и вышел. В глубине своей чёрной души он уже праздновал победу!
***
Мстислава разбудил стук в дверь. Похмелье ещё давало о себе знать, и удары о дерево отдавали в голове, словно барабанная дробь. Он накрыл голову подушкой. Не помогло. Стук повторился.
– Кого там черти принесли в такую рань!? Уйдите с глаз моих долой, иначе догоню – убью!
На минуту воцарилось гробовое молчание, а потом послышался тоненький писклявый голосок брата:
