Егор подмигивает мне, улыбнувшись озорной улыбкой. Я же всеми силами стараюсь не смущаться.

– Я бы сказала, что это он мне помогает, так что…

По напряжённому виду Кирилла понимаю, что ему не очень нравится внимание своего хорошего знакомого к моей персоне. И ловлю себя на мысли, что мне приятно видеть его таким.

– Если он не справляется, ты только скажи. Я быстро его заменю, – тот самый хороший знакомый сразу же хватается за мою фразу, как за соломинку.

– Придержи коней, парень, – усмехнувшись, говорит Кирилл, на что получает очередную шутку:

– Ты видишь, он уже переживает!

А этот Егор – вполне весёлый парень. И если я отвечу на его интерес, дам понять Кириллу, что в его обществе ни капли не заинтересована…

– Вообще, нам не помешает помощник, – отвечаю я с улыбкой, чувствуя, как висок прожигает пара голубых проницательных глаз.

– Тогда я весь твой, – с готовностью отвечает Егор и получает от меня первое задание: проверить списки приглашенных детей, чтобы всем хватило мест.

Молодой человек соглашается, хотя и с меньшим энтузиазмом – видимо, он принял мои слова за лёгкий флирт, а в итоге получает реальные указания. Но всё-таки не теряется, идет искать списки гостей и берёт с меня обещание составить ему компанию.

– Ну, думаю, тебе раздавать указания нет смысла, сам себе занятие найдёшь, – говорю я Кириллу резче, чем хотелось бы.

Хочу отойти, чтобы помочь с фуршетом, но чувствую, как его рука сжимает мою ладонь, останавливая. Невольно застываю на месте. Его касания всегда легки и приятны, порождают во мне тепло, заставляют сердце биться чаще. Это… неправильно.

Он делает ко мне шаг, и я чувствую, как у меня напрягается спина, но не поворачиваюсь.

– Я не должен был говорить так, извини меня, – слышу его тихий шёпот рядом с ухом.

По шее моментально пускаются в пляс лёгкие мурашки.

Резко поворачиваюсь и вижу перед собой его яркие глаза. Они так близко… Завораживают, гипнотизируют, ловят в свой невероятный омут.

– Переживаешь, что обидел меня? – тихо спрашиваю я, не разрывая наш зрительный контакт. – Ты всё сказал правильно, Кирилл. У меня, равно как у тебя, нет никакого желания учувствовать в сватовстве, придуманном нашими родителями. И если у тебя получится сократить эту неделю хоть на один день, я буду безмерно благодарна за это!

Кирилл слушает молча, не перебивает. Лицо кажется спокойным, но только на первый взгляд. Достаточно заглянуть в его глаза, чтобы понять, как много значит для него мой рассказ. Его глаза непривычно тёмные, словно затаившийся перед штормом океан, и с каждым моим словом водная гладь оживает. Сколько противоречивых эмоций плещется в их глубине – не сосчитать.

– То, что ты рассказала, – не вымысел и не сон. Мы с тобой действительно контролировали организацию благотворительного вечера. А за два дня до его начала устраивали детям праздник.

Не сон. Так значит, я не ошиблась и ничего не выдумала! И все-таки решаюсь проверить встречным вопросом:

– Тогда ты считал, что Женя – это Анжела?

Кирилл отрицательно качает головой, поправляя меня:

– Не так. Тогда я считал, что ТЫ – это Анжела.

Я отвожу взгляд, не зная, что ответить. Егор рассказывал, что мы с ним познакомились на дне рождения моей подруги, которая уехала учиться в другой город за год до аварии. Я верила каждому его слову. Всегда. А ложь была так близко. От человека, который вернул меня к жизни…

– И когда ты узнал, что я не та, за кого себя выдаю?

– После благотворительного вечера.

– Расскажи…

Кирилл глубоко вздыхает, вглядываясь в мои в глаза. Ладонью касается моей щеки, мягко и бережно, порождая во мне тепло из моего сна, но я всё равно невольно отстраняюсь, отчего его рука застывает в воздухе. Несмотря на свежие воспоминания, этот мужчина мне чужой. Незнакомец. Только меня не отпускает чувство, что этот незнакомец мне гораздо ближе всех остальных знакомых…

– Через пятнадцать минут у тебя начнётся рабочий день. Мы можем встретиться вечером, и я тебе всё подробно расскажу…

Я испуганно смотрю на часы: бог ты мой, Кирилл прав! Я рассчитывала украсть у него не больше пятнадцати минут на свои откровения, а в итоге просидела в его номере больше часа.

Соскакиваю с дивана и лепечу нелепые оправдания:

– Прости, я не хотела отнимать у тебя столько времени! Даже не заметила, как час пролетел!

– У меня нет таких дел, которые я бы не мог отложить ради разговора с тобой.

Смущаюсь от его фразы и, ещё раз попросив прощения, спешу к двери. Кирилл оказывается рядом внезапно и совсем неслышно. Он давит ладонью на дверь и не позволяет открыть. Спиной я чувствую прикосновение его твердой груди, а кожу на шее щекочет тихий шёпот:

– Сегодня после работы. Я хочу видеть тебя сегодня. И мы поговорим, хорошо?

– Хорошо, – выдыхаю я, боясь обернуться – Кирилл слишком близко. – А сейчас открой дверь, у меня могут быть неприятности.

Он нехотя отстраняется, выпуская меня. Воздух пропитан напряжением, от которого хочется сбежать, чтобы обрести спокойствие. Я выхожу не спеша, ровной походкой, в то время как внутри вибрирует каждая клеточка.

Весь рабочий день я не могу освободить мысли и каждый раз возвращаюсь к последнему воспоминанию. Пытаюсь отключить эмоции и просто подумать здраво. Да, отрицать больше нет смысла. Егор мне врал на протяжении двух лет. Но… что, если на это у него были веские причины? Ведь мне по-прежнему так мало известно о своей жизни. Мы должны поговорить. Беру телефон и в сотый раз пытаюсь до него дозвониться – нет ответа.

Кирилл ожидает меня на той же лавочке, как в тот первый день. На улице моросит дождик, а я как всегда без зонта. Зато спутник моего вечера подготовлен: он в два шага преодолевает расстояние между нами и закрывает нас черным блестящим зонтом. Я видела его только утром, но судя по кожаной куртке, приехал он не с деловой встречи. Любопытство гложет, и ещё какое-то не определенное мной чувство, но не спрашивать же, где он пропадает целыми днями? Помимо того, что это не моё дело, это как минимум бестактно.

– Предлагаю поужинать в спокойном тихом месте, – с ходу предлагает Кирилл.

Мне не очень нравится эта идея. Даже если нас связывает общее прошлое, в настоящем я не свободна. Я невеста Егора. И пока не знаю мотивов, по которым он был вынужден мне врать.

– Давай лучше просто прогуляемся и поговорим.

Кирилл тут же соглашается, и мы неторопливо идём по тротуару под одним зонтом. Как настоящая пара. Я совру, если скажу, что мне это не нравится.

– Ты сильно злился на меня, когда узнал, что я врала тебе?

– Да, я злился, но далеко не за ложь. На тот момент я был настолько увлечён тобой, что мне было всё равно, кто ты на самом деле…

– А ты знал причину, по которой я лгала?

Кирилл щурится.

– Узнал немного позже. А ты помнишь причину?

– Помню… – Я отвожу взгляд. – И, честно сказать, эта причина не даёт мне покоя. Сколько я себя помню, я всегда считала, что вся моя семья погибла. А на самом деле у меня есть мать. Скажи, ты знаешь её?

Кирилл игнорирует вопрос, цепляясь к другим моим словам:

– То, что ты знаешь о своей семье, – это со слов твоего жениха? – его тон достаточно резкий и колючий.

– Да.

– Я могу узнать его имя?

Ты знаешь его, Кирилл, но я боюсь сказать тебе об этом. Как ты отреагируешь на новость о том, что мой жених – твой же приятель, о котором я тебе сегодня рассказывала? Молчу, не зная, что ответить. Настолько нервничаю, что пропускаю бордюр, задеваю его ногой и чуть не падаю носом в асфальт.

– Осторожно! – выкрикивает Кирилл, хватая меня за руку и перетягивая на себя.

Зонт падает под ноги, и я чувствую мелкие крапинки дождя на лбу и щеках. А ещё его приятное дыхание на своём лице, умопомрачительный запах любимых духов. Наверное, я их люблю именно потому, что это запах Кирилла. Хочу спросить, как давно он пользуется этими духами, но даже с мыслями собраться не получается. Перед глазами лишь его красивое лицо, оно очень близко, занимает всё окружающее пространство, в то время как крепкое объятие кружит голову.