Вываливать подобные догадки ему в лицо, безусловно, было бы настоящим самоубийством. Он не отпустит, пока не добьется своего.

– Сломанными руками подписывать будет сложнее, – почти весело произнес он.

Рука слушалась плохо, тем не менее, я сумела взять и поставить, где надо, размашистый росчерк. И лишь после слезы нашли выход, хлынув по щекам солеными ручьями.

– Вот только без этого,– он поморщился. – Я достаточно долго живу на свете, чтобы не воспринимать ваши женские штучки. Иди наверх, буди всю эту кодлу разномастную и выставляй. У них час. Учти, один шаг, который мне не понравится, – и этот рассвет станет для каждого из них последним. Ты меня понимаешь?

– Д-да.

– Надеюсь, говорить о личности, которая посетила вас с визитом, не додумаешься? Иначе…

– Я не скажу…

– Тогда вали уже.

– А я? А опекуны?

– С ними будет отдельная занимательная беседа.

Равнодушный тон и такой же вид красноречиво говорили: он выполнит обещанное без малейшего раздумья, с таким же безучастным как сейчас лицом. До меня с опозданием дошло: вот о чем просил в письме Джимми. Нужно было послушаться его и бежать! Если шаману покажется, что мы вздумали сопротивляться, стены родового особняка окрасятся красным.

Кивнув, я метнулась на второй этаж. Эти люди еще не знают, что у них – буквально второй день рождения.

Глава 3. Страшные секреты

Шамана, разумеется, не волновали заснеженные дороги. А вот собравшихся, который разбудили ни свет ни заря – очень даже. Я мямлила нечто невразумительное, не представляя, как получше и без истерик объяснить, почему поднимаю их в семь утра и в буквальном смысле выставляю вон. Скандал грозил разразиться до небывалых масштабов.

Заспанные слуги, тоже толком не разобравшиеся в происходящем, тем не менее, выполняли мои приказы, паковали вещи гостей, успокаивали их при необходимости… в общем, терять таких работников будет жаль.

Но что поразило меня больше всего – реакция Бена с Хельгой! Они сначала оторопело следили за мельтешащими и разоряющимися в проклятиях людьми, стоя посреди всего этого бардака. Но недолго, наверное, минут пятнадцать. Седые брови дядюшки пару раз приподнялись в немом удивлении, тетушка покачала головой… А после они разыграли настоящий спектакль, достойный подмостков столичных театров.

– Ох, милая, думаю, лучше рассказать им правду, – обращая на меня свой взор, вскрикнул сеньор Мерлин.

– Да-да, Кэндис, стоит предупредить дорогих гостей, – поддержала его жена.

– У Бена страшный недуг, и мы боимся, что можем заразить вас!

– Он начался сегодня утром, сразу после рассвета…

– В груди колет, в носу свербит, как бы не пневмония!

– О нет, говорят, новая разновидность этой противной болячки ужасно опасна для окружающих!

– Девочка просто не хотела вас пугать. Но я считаю, нужно говорить правду. Ох, кажется, мне становится хуже.

– Дорогой! Только не чихни ни на кого…

В какой-то момент я даже перестала принимать участие в этом абсурде, Мерлины прекрасно справлялись сами. Под этим же предлогом отправили восвояси всех слуг. За час в довольно большом доме остались лишь мы трое и страшный мужчина, который за все время, пока шли разборки, так и не показался.

Зато, когда мы спустились в гостиную, он был уже там. Сидел за роялем с задумчиво-отрешенным видом. Пальцы лежали на крышке, выстукивая энергичный замысловатый ритм. Почувствовав наше несмелое приближение, обернулся, смерил равнодушным взглядом, обронив:

– Долго.

Пожилые супруги переглянулись и… разом поклонились светловолосому злодею.

– Добро пожаловать, господин. Мы вас ждали позже.

– Знаю. Поэтому приехал раньше.

Снова раболепный поклон. Да что здесь происходит?! Я посмотрела на Мерлинов.

– Вы его знаете?!

– Конечно, – охотно кивнул Бен. – А как иначе?

– Господин – наш наниматель, – склонила голову Хельга.

– Господин?! Наниматель?! – переспросила я, все еще не до конца осознавая происходящее.

Да и разве можно моментально прийти в себя после того, как привычная жизнь в одночасье превратилась в руины.

– Тише, Кэндис, не кричи, пожалуйста, – попросила сеньора, метнув взгляд на все еще сидящего за музыкальным инструментом шамана.

Я понимала, видела – она его боится, как и я, но не могла поверить в то, что только что услышала. И сдержать эмоции, увы, тоже.

– Он что, нанял вас?

Пожилые супруги переглянулись и кивнули.

– Зачем?

Молчание.

– Следить за… мной? – произнесла вслух и сама поняла, насколько нелепо звучат мои догадки.

Что может толкнуть сильнейшее существо этого мира установить слежку за юной сиротой обнищавшего рода? Бред, честное слово!

Но ответ я все-таки ждала… и не дождалась. Вместо этого бывшие опекуны повернулись к шаману.

– Вы не злитесь на нее, она просто не в курсе всех обстоятельств…– проблеяла Хельга.

– Мы ничего ей не говорили, как и было велено, – более сдержанно произнес Бен.

– Вижу…– отрешенно бросил мужчина.

Да что ж такое?! Кажется, я начинала всерьез закипать, и даже первозданные инстинкты, вопящие, что сейчас необходимо молчать и слушать, звучали в голове все глуше и неразборчивее.

– Вы меня слышите?

– Девочка напугана и растеряна, – будто меня в этой комнате и вовсе нет, пробормотала пожилая сеньора.

– Оно и понятно, господин. Жизнь у нее выдалась не сахар, – Бен пожевал губами и нахмурился. – Но поверьте, она придет в себя.

– Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – не выдержала я и даже ногой притопнула, чтобы меня, наконец, услышали.

Мерлины воззрились с ужасом. Шаман же, наоборот, отвернулся, весь его вид говорил о невероятной скуке, но обронил короткое:

– Нет.

– Что нет? – не поняла я.

– Нет так нет, – поспешил вставить дядюшка… или кто-то, очень на него похожий, не припомню в нем такого рвения по отношению к какой бы то ни было персоне! – Милая, не стоит испытывать терпение господина, поклонись и пойдем. Мы сами все тебе расскажем! Когда время придет.

– Что расскажете? Вы меня предали?!

– Не говори глупостей, девочка.

– Обманули!

– Не совсем…

– Продали! – я почти задыхалась. – Этому…

– Кому? – отмер шаман, с неким подобием любопытства взглянув в мою сторону.

Я же все еще старалась не встречаться с ним взглядом, боясь вновь погрязнуть в опасном мрачном омуте.

– Ему! – припечатала, выбрав наиболее мягкий эпитет.

Гнев на Мерлинов меня донимал просто невероятно! Я чувствовала себя глупо, мерзко, просто отвратительно! Хотя еще утром казалось, что хуже быть уже не может.

Сделав насилу пару вздохов, сумела вернуть себе крошечную здравую мысль. Да, это больно и страшно. Но не стоит забывать, кто именно передо мной. И сделать он со мной может такое, о чем в кошмарном сне не каждый век увидишь. При этом даже не поднимаясь с банкетки.

– Го-го-господин, она сейчас не в себе, – почти прошептал Бен, а Хельга сравнялась по цвету с белоснежным снегом за окнами, так и не прекратившим покрывать землю.

– Только сейчас? – едко уточнил мужчина и ухмыльнулся. – Ну ладно, это радует.

– Давай ты успокоишься, и мы поговорим, – продолжил сеньор Мерлин, попытавшись взять меня за руку.

– Не прикасайтесь ко мне! – я отшатнулась, спрятав ладони за спиной.

Жест вышел детским.

– Пожалуйста, Кэндис!

Они боялись его до смерти, это заметно, и мне, пожалуй, стоило последовать их примеру. В глубине души зародилось гадкое ощущение. Это сродни измене. Я им доверяла, хоть и относилась поначалу с подозрением, но после убедилась, что зря. И доверяла.

А теперь выяснилось, что опасения были не беспочвенны.

Я сделала глубокий вдох. Так или иначе, я должна знать правду. Но смогу ли ее принять?

– Хорошо, – буркнула, представив почему-то, как с меня заживо сдирают кожу.

Фантазия у меня всегда была богатой, а в голове внезапно возникли подробности из историй о шаманах.