Плюнув на все, девушка побежала за Лэйлой. Они все больше держались домов, зачем-то нагибались и двигались от укрытия к укрытию, как будто их обстреливали прямо сейчас. Эльна не хотела доверять гадалке, работавшей на два фронта, но и противиться почему-то не могла. И только когда они сзади подобрались к укрепленной линии обороны из набросанных мешков с песком и деревянного частокола, где теперь засела команда Альтоса из пятнадцати человек, включая ее братьев, Эльна в непонимании обернулась на свою спутницу. Но та уже успела скрыться.

Что за бред? Зачем Лэйла притащила ее сюда? Альтос приказал привести невесту на передовую? Что ж. Пусть. Но сражаться с людьми она не станет. Лучше умереть от первого же выстрела.

Время шло медленно и вязко, так, что видно было, как плавно приземляются одинокие снежинки. Эльна даже успевала рассмотреть неповторимый резной рисунок каждой из них. Или ей это только казалось.

Что-то разорвалось в воздухе, совсем близко от колдуньи. Что-то, что заставило вязкий воздух пошатнуться и свалило девушку на жесткий снег. Неуместное белое платье покрылась крупицами льда, а холод сразу же пробрался за шиворот и под подол, покрывая кожу мурашками. Эльна поднялась, в голове странно звенело, совсем как в тот раз, когда убегала от Марка. Звуки казались тихими-тихими, а все происходящее вокруг нереальным.

В деревянном частоколе зияла огромная дыра, заляпанная отвратительно алой на фоне общей белизны кровью. Совсем как та рябина на алтаре. И почему она так ярко встала перед глазами? Эльна опустила глаза вниз и в ужасе зажала рот руками. Чья-то оторванная рука валялась прямо под ногами магов, которые теперь один за другим швыряли магические заряды сквозь пробитое укрепление. Воздух прорезали странные звуки, похожие на свист, за ними налетал гул. А потом снова кровь, крики, упавшие маги.

Альтос возник в проломе частокола, словно из-под земли. Высокий, широкоплечий, в разорванной на плече спецовке с закатанными рукавами. Светлые волосы выбились из хвоста, придавая ему воинственности. Уверенно расставленные ноги. Мощные руки, объятые синим свечением, метали искры. Сжатые кулаки, проступившие на приоткрытых предплечьях вздутые вены. Одним своим видом он внушал ужас и странное желание повиноваться. Даже Эльне на миг показалось, что он не такой мерзкий, каким казался ей раньше. Было в его фигуре и стати что-то магически вдохновляющее.

Наверное, за это в него и влюблялись без разбору все девушки Оазиса. Все, кроме Эльны. В воображении, в противовес реальному, стоящему перед ней Альтосу, возник образ Марка. Вот бы он был здесь! Нет, нет! Эльна погнала мысли прочь. Лучше бы его не было в этом бою! Если он попадется на глаза Альтосу…

Словно услышав ее слова, с другой стороны частокола появились люди. Эльна не видела их — лишь выстрелы, далекие крики и шипение магов, растянувшихся вдоль укрепления на несколько километров, и отражавших удары. Но пролом, который мужественно загораживал собой Альтос, все же приоткрывал заснеженный пустырь, по которому медленно двигались десятки, сотни вооруженных людей. А ведь Альтос, упоенный битвой, даже не догадывается, что и зачем защищает. Лишь Эльна знала истину. Как это странно.

На лице несостоявшегося мужа, который сейчас стоял боком к Эльне и заносил руку с очередным зарядом, вдруг появилась неуместная блуждающая улыбка. Она перекосила лицо, криво исказив губы. Он мотнул головой, усмехнулся, и сияние, окутывавшее его руку, из слабо-синего превратилось в ярко-оранжевое. Таким зарядом он может прожечь дыру насквозь в нескольких людях сразу, но потратит все силы. Рухнет, как подкошенный. Зачем ему это? Что он увидел?

Но тут увидела в Эльна. Не увидела даже, почувствовала той самой ведьминской интуицией, которая бывает только у влюбленных женщин. Мелькнул за спиной Альтоса знакомый поворот корпуса, слегка разлапистая походка, отросшая щетина и еще сильнее впавшие щеки. Зачем Марк пришел сюда, да еще и в первых рядах! И как генерал позволил сыну снова отправиться в самый эпицентр?

Эльна поднялась, не чувствуя себя от страха за любимого. Она бежала по сугробам, ставшим вдруг глубокими и зыбкими, подхватив подол отвратительно-белого платья, и секунды превращались в вечность, осыпаясь на мир усилившимся снегопадом.

Только бы успеть! Не позволить Альтосу нанести удар! Пусть убьет ее, но только не Марка! Она не повторит судьбу своей матери, а Марк — ее отца! Даже если он не любит ее, бросил, прогнал, сделал выбор, все это не имеет значения! Лишь бы он жил!

Сердце бешено стучало, по щекам уже заструились стынувшие на холоде слезы. А в висках звучало только одно: «Спасти! Спасти!» Она тонула в сугробах, черпала снег ботинками, перестала чувствовать руки и заледеневшее тело. Не важно! Ничто не важно!

Эльна наконец добралась до Альтоса. Расстояние в несколько метров выжало из нее все силы, и для колдовства не осталось ничего. Ни единой возможности. Все, что было доступно Эльне, это взгляд. Долгий, умоляющий, разрывающий душу в клочья. Взгляд, полный любви, боли, доверия и вечной верности. Взгляд, который проникал в каждую клеточку тела, пронизывал насквозь, захватывал навсегда и уже никогда бы не отпустил. Марк, изучавший обстановку в прицел, то и дело спускавший курок, дернулся, как от удара. Оторвался от автомата, устало пошарил глазами по частоколу и сглотнул. Увидел! Он увидел! А потом Эльна, что оставалось сил, толкнула Альтоса, не дав ему метнуть снаряд в любимого, и рванула вперед. Жених растерялся, и свечение померкло. А колдунья уже рванулась к Марку и кинулась на него, словно дикая кошка, повалила в сугроб и безумно, неистово расхохоталась.

Люди расценили нападение странной златовласой девчонки как отвлекающий маневр, а значит, дальше последует ход магов. Что-то закричали, и люди, сработав на упреждение, рванули вперед, к частоколу.

— Дура! — Лицо Марка, осунувшееся и заросшее, одновременно отражало злость, непонимание и счастье. И как все это можно различить за доли секунды в темно-карих глазах!

— Он бы убил тебя!

— Я бы увернулся! — упрямо отрезал мужчина.

— Не успел бы.

Кто-то схватил ее за шкирку и, как пушинку, поднял в воздух. Секунда промедления, и вокруг Марка выросли серебрящиеся путы, плотно стянувшие по рукам и ногам. Он лишь выругался.

— Предательницу под арест, — сухо скомандовал кому-то Альтос. — Человека — в бункер. В тот же, что и ее, но в разные углы. Рты заткнуть. Разберусь с обоими после боя.

Было страшно холодно. Руки стянуты за спиной магией с такой силой, что ныли запястья. Дурацкое платье с рваным подолом, заляпанным землей и чьей-то кровью, ужасно хотелось скинуть. Уж лучше голой, чем так. А еще этот пристальный и молчаливый взгляд Марка. В полумраке бункера едва ли можно было различить его черные глаза, но Эльна чувствовала на себе насмешливый и одновременно раздраженный взгляд. Он всегда смотрел на нее так, когда колдунья выводила его из себя. Злился, не хотел разговаривать, но делал скидку. То ли на молодость, то ли на колдовство, то ли на то, что она все же девочка, несмотря на внутренний стержень и непоколебимую упертость.

Эльну било крупной дрожью, и каждое движение причиняло боль в связанных руках, которая волнами разносилась по телу. Страшно подумать, как Марк терпит, ведь его сковали целиком — с головы до ног. Раздели и сковали. Его, как и Эльну, должно колотить от холода. Только Марку и дышать-то больно, не то что шевелиться.

Время снова замерло, а глаза полностью привыкли к темноте. С бетонного потолка монотонно капала талая вода, а снаружи раздавались крики, приказы, выстрелы, грохот и свист. Ни Эльна, ни Марк не могли понять, что же там происходит. Кто побеждает, кто отступает. А если люди найдут Источник и уничтожат? Что тогда? Магические путы спадут, маги превратятся в людей. Может, это и есть благо. Может, так и должна закончиться эта битва. Может, это последняя битва.