Ватага подростков пробиралась со стороны ларьков, подкрадываясь  к волшебнику, их широкие улыбки невинно сияли на маленьких чумазых лицах. Некоторые из них, выскребав грязь между булыжниками, готовили первую волну атаки.

Волшебник поднял глаза и улыбаясь вежливо поприветствовал их. В его спокойном взгляде нельзя было прочитать, знает ли он о предстоящей шалости или нет, но небольшая, зловещая серая туча появилась прямо над головой вожака компании, коренастого маленького пострела, который отзывался на имя Даммет.

Мальчуган уже приготовился к броску. И тут же туча разразилась мелким, противным дождем, заливая парня и заставляя его товарищей с веселым смехом отскочить в сторону. Жидкая грязь просачивалась между пальцами Даммета, пока не смылась совсем.

Второй мальчик отскочил назад и кинул комок грязи ловким, боковым броском. Урсо отодвинулся в сторону, сделав незаметный жест, комок изменился в воздухе, приобретая кристаллическую форму и белый цвет. Он поймал снежок и отбросил его обратно к сорванцу. Пацан, поймав его, вскрикнул от удивления и, почувствовав непривычные укусы холода, стал перебрасывать шарик из руки в руку.

– Попробуй, – предложил Урсо.

Нерешительность ясно читалась на маленьком лице, но смесь ободрения и насмешек его товарищей решила дело. Он робко лизнул, и его глаза округлились от восторга.

– Крем Мазганут, – важно провозгласил мальчик.

Он увернулся от нескольких, пытающихся схватить его, рук и метнулся вперед, крепко сжимая свой приз. Двое пацанов было погнались за ним, но бросили эту затею после первых же шагов. Здесь намечалась какая-то интересная забава, и их лица светились от удовольствия в ожидании чего-то нового.

Даммет подтолкнул маленького мальчика вперед – неуклюжего парня с напряженным, но рассеянным взглядом. Даммет откинул прядь черных волос с его лица и обнял его за напряженные, ссутулившиеся плечи.

– Это мой приятель, Тэд, – объявил он. Он наклонился, чтобы зачерпнуть побольше грязи, которую он шлепнул в руку мальчика. – Можно сказать, что он пуглив. Если оставить его здесь одного, он, вероятно, умрет от страха. И он лучше всех бросает козий навоз. Ты даже не узнаешь, куда попадет этот комок грязи.

Некоторое время, волшебник, нахмурясь, размышлял о возможностях. В его тусклых глазах промелькнуло что-то вроде паники.

– Может быть и нет, но вот, что я точно знаю, так это то, что сейчас доберусь до вас, – раздался грохочущий голос. Маленький, крепкий мужчина вышел из-за полуразрушенной стены лавки, размахивая прутом из ванги. – Быстро разбежались, мерзавцы.

Ребятня без оглядки кинулась кто куда, забыв о своем менее расторопном рекордсмене. Тэд, спотыкаясь, последовал за ними, протестующе вопя о том, что его забыли.

Урсо обернулся к своему спасителю. Хоть волшебник и сидел на низком стуле, его глаза были на одном уровне с глазами пришедшего, чей торс с бочкообразной грудью держался на необычайно коротких, кривых ногах. Он был примерно одного роста с дварфами, но явно не из этой расы. Его лицо было безбородым, как у ребенка, хотя он и был уже зрелого возраста. Он не походил и на представителя какой-либо другой расы, объясняющей его рост – ему не хватало худощавого телосложения и волосатых ног хафлингов Луирена, а также луковичного носа и голубых глаз, обычных для гномов. Тем не менее, некоторые шутники называли его Гнарфлинг – невероятное сочетание всех трех рас – и имя прижилось.

Что-то, что из-за отсутствия лучшего определения можно было назвать дружбой, выросло между двумя неудачниками. Гнарфлинг был единственным, кто регулярно искал компанию Урсо, и кто, казалось, определенно наслаждался фантазиями старого волшебника. Он наклонился и посмотрел на путаницу ниток на станке мага.

– И что сие означает?

– Павлиньи птенцы Мелоди Сибар, – ответил Урсо, указывая на спутанный клубок серой нити. – Они выводятся сегодня. Или, может быть завтра. По крайней мере, те, кто хочет вылупиться вообще.

– Это надо отметить.

Гнарфлинг откупорил бутылку, из которой они сделали пару глотков, передавая друг другу. После этого он смачно рыгнул и, успокоившись, сел, готовясь насладиться утренним рассказом. Его благостное настроение исчезло, когда он увидел, как толстая женщина целенаправленно движется к ним.

– Воздушный корабль движется на всех парусах по суше сюда, – пробормотал он.

Описание было недалеко от правды. Вилма была матерью Даммета, веселой, болтливой женщиной, которая зачастую – и для этого были свои оправдания – выглядела немного взволнованной и растрепанной. Пряди черных волос выбились из ее единственной косы, а круглое лицо раскраснелось от утренней работы. Как и ее сын, она постоянно чем-то была занята, и в то же время никогда. Но в отличии от многих односельчан, она время от времени встречалась с Урсо, главным образом потому что он был один из немногих, кто терпел проделки Даммета.

Облегченно вздохнув, женщина сбросила с плеч ремни, в которых держалась корзина с недавно собранными плодами. Плоды были тяжелые, с покрытой толстой шкуркой ореховой скорлупой, и извлечение мякоти из них – довольно долгий процесс. Она отцепила от пояса небольшой тесак – необходимый инструмент для этого дела – и начала плавно водить им по точильному бруску.

– Какое будущее ждет этот маленький уголок королевства Залаторма, господин маг?

– Белая собака, – тихо сказал Урсо.

– Страшное событие, – усмехнулась она.

Он мрачно кивнул.

– Эта собака станет причиной смерти больше чем половины людей в соседней деревне.

Маленький пятнистый щенок бродил недалеко от лавки волшебника. Вилма добродушно рассмеялась.

– Это щенок шавки Даммета, и она ближайшее существо, похожее на белую собаку. В ней нет никакой угрозы.

– Несколько лет, нет, но потом эта собака уже будет бродить далеко от деревни и спарится с оборотнем-волком. Их потомок будет иметь чисто белый мех и выглядеть больше собакой, чем волком. В человеческом облике она будет миловидной девой.

Вилма ответила тонкой улыбкой.

– Наверняка мой муж Томас будет наслаждаться подобным рассказом! Пусть только он взглянет на смазливую девку – это станет его смертью. – Она бессознательно взмахнула своим тесаком, в смертоносном жесте.

– Верно, но его смерть будет не от вашей руки, – ответил Урсо.

Улыбка женщины угасла, и страх появился в ее глазах. Если волшебник – пусть даже сумасшедший волшебник – начинает говорить о смерти, значит пришло время разжигать погребальные костры.

– Если, конечно, ваш мальчик не забудет привязать свою пеструю собаку в полнолуние перед осенним равноденствием, то этой девицы никогда не будет. Это спасет нас всех от большой беды. – Урсо поднял голову, как будто прислушиваясь к голосу внутри себя. – Хотя это вызовет другую большую проблему. Эта же самая девица-оборотень могла бы принести гибель в парящий город. Это избавило бы нас от многих неприятностей. С другой стороны... – Он замолк, прерванный резким, предупреждающим тычком локтя Гнарфлинга.

Улыбка облегчения и жалости вернулась к женщине.

– Парящие города сейчас, не так ли? Здесь, в Халруаа?

Урсо пожал плечами.

– Местами да, а местами и нет.

– Ну все, хватит об этом, – многозначительно сказал Гнарфлинг.

Вилма бросила быстрый взгляд в сторону коротышки и тут же отвела его. Она с трудом терпела этого странного маленького мужчину. Каждый в Аштараххе знал много чего о других и все поголовно страдали, если не хватало информации о ком-то. Но даже самые талантливые сплетники среди них не могли придумать историю, которая могла бы убедительно объяснить, кто такой этот Гнарфлинг или установить цель его приезда в Аштарахх. Вилма же обладала ограниченным воображением и всегда относилась с явным подозрением ко всем, кого не могла понять. Она улыбнулась Урсо и, взвалив корзину на плечи, быстро вышла из лавки.

Гнарфлинг вытащил из кармана бутылку и махнул ей в сторону станка.

– Что еще ты там видишь?

Выражение горечи отразилось на лице волшебника.