– В Глубоководье ты должна стать популярной, – сказала она холодно.
– Да, это входит в мой план, – ответила Изабо с улыбкой. – И я намерена лучшим образом воплотить его в жизнь.
ПЛАМЯ ЕСТЬ ПЛАМЯ
Первоначально издано в антологии «Королевства Глубин», под редакцией Филипа Этанса, март 2000 г.
Вот еще один рассказ, который исследует новую территорию, и это первый раз, когда я написала историю от первого лица. На самом деле повествования ведется с двух противоположных точек зрения от первого лица: молодого волшебника и захватчика-сахуагина, чьи пути сходятся во время осады Глубоководья. Это одна из самых мрачных историй, и, вероятно, моя самая любимая в этой коллекции.
Что ты делал, когда напали морские дьяволы, дедушка?
О, как я предвкушал этот вопрос! Я слышал его, торопясь навстречу битве. Слова для меня были столь же реальны, как и вонь дыма, клубившегося над Западными Воротами, они звенели в моих мыслях, словно грохот деревянных перекладин, подающих под магическим огнём. И неважно, что этот вопрос прозвучит лишь через много, много лет. Ученик мага быстро узнаёт, что все вещи сначала надо вообразить в уме.
И на бегу я представлял себе. Разве не будет лицо мальчика полным ожидания, а глаза горящими гордостью того, кто ведёт свой род от героя? И неужели не умолкнут струны бардов, а сами они не соберутся вокруг, надеясь вновь услышать рассказ великого мага – то есть меня – сражавшегося бок о бок с Хелбеном Арунсуном?
Конечно, об этом вспомнят. Более того, именно этот вопрос сорвется с губ слушателей: что делал Хелбен Арунсун во время сражения? Как много монстров пали пред мощью Чёрного Посоха? Какие заклинания использовались?
Должен признать, я и сам мечтаю узнать финал этого повествования.
- Наверху, Сидон.
В голосе моего спутника промелькнули нотки паники, подняв его до тонкости, подобающей эльфийским девам и маленьким скулящим собачонкам. Не замедляя бега, я проследил за указующим перстом Хьюмонта.
Вся угроза заключалась в женщине, показавшейся в верхнем окне здания вдоль нашего пути. Она готовилась опорожнить в переулок ночной горшок – мелкая городская опасность, из тех, что подстерегают даже в грозный час. Хьюмонт, мягко говоря, был нервным человеком. Сейчас он находился явно не в форме, но всё же мы учились вместе, так что я ухватил его за руку и рванул в сторону. Он кувыркнулся через сваленные друг на друга деревянные ящики, и пусть его приземление было жёстким, по крайней мере, это спасло его от выплеснутых нечистот.
Единственное произнесённое мною слово заставило перевёрнутые ящики вытянуться в линию, словно солдат, проспавших побудку. Они торопливо перестроились, затем попрыгали друг на друга, образовав четырёхступенчатую лестницу. Прошептав активирующее слово простенького заклятия, я взбежал по ступеням и прыгнул в воздух, раскинув руки в свободном полёте. Мой восторженный хохот звенел сквозь шум охватывавшей город паники, и почему нет? Что за день сегодня, какая история получится из него!
Хьюмонт поднялся и упрямо заторопился в западном направлении, поравнявшись со мной как раз в тот момент, когда мои ноги коснулись мостовой. От брошенного им взгляда молоко скисло бы мгновенно.
- Лучше бы ты не тратил заклинания на бестолковое веселье. Силы нужно беречь – они ещё понадобятся.
- Говоришь, словно сам архимаг! - мягко укорил его я. - Это небольшое развлечение куда опасней, чем всё, с чем тебе придётся столкнуться у Западных Ворот, уж ты мне поверь.
Вместо ответа Хью бросил очередной встревоженный взгляд в сторону гавани. В небо, над южной частью Глубоководья, видимый в темноте, поднимался дым, нёсший с собой неаппетитный запах горелого мяса и обугленной парусины.
- Сколько кораблей горят? - задумчиво произнес он вслух. - Сама гавань, должно быть, кипит!
- Адское варево, твоя правда, но ему наверняка придает вкус множество сахуагинов, - парировал я.
Даже Хьюмонт не мог оспаривать столь неотразимую логику, и мы торопливо продолжили путь в обоюдном молчании – с его стороны, без сомнений, полном жутких предчувствий, для меня же - освещенном радостными ожиданиями, словно у ребёнка во время праздника середины зимы.
Признаюсь честно, я без ума от магии. Мой отец заплатил немалую сумму ради того, чтобы я получил место в Башне Чёрного Посоха, и я многому научился под руководством архимага и его леди-консорт, великолепной Лаэрал Серебряной Руки. Но до той ночи я никогда не понимал вполне, насколько нетерпеливым оставляли меня предостережения, лекции и бесконечные маленькие ухищрения лорда Арунсуна. Все источники утверждали, что архимаг накопил достаточную мощь в одном своем посохе, чтобы обрушить город Лускан в море, и, тем не менее, лишь немногие из тех, кого я знал, видели в его исполнении сколь-либо серьезную магию. Заклинания, которые Хелбен Арунсун использовал ежедневно, подошли бы любому компетентному, но ничем не выдающемуся магу. Да простит меня Мистра, но я начинал смотреть на знаменитое могущество архимага так же, как мог бы думать о куртизанке небесной красоты и непоколебимой добродетели. Какой практический смысл в подобном сочетании?
Наконец мы завернули за последний поворот перед улицей Западной Стены, и открывшийся нашему взгляду вид заставил забыть о любых проявлениях разочарования. Шагающая Статуя наконец-таки оправдывала свое имя!
Каждый шаг спускавшегося с северного склона горы Глубоководья гиганта сотрясал землю. Я ощутил восторг. Никто, кроме Хелбена, не смог бы создать каменного голема в девяносто футов вышиной, из сплошного гранита, с выражением бесстрастного спокойствия, очень напоминавшим самого архимага, на лице.
Но на улице Джалтун статуя замешкалась, встав на заднем дворе низкого строения – стоянки экипажей – словно растерявшись среди хаоса паникующих толп. Спустя миг гигантская статуя пригнулась, отведя назад руки и приготовившись к прыжку. Люди с воплями разбегались от метнувшегося в воздух голема. Он перелетел дом и улицу и с громоподобным ударом опустился на другой стороне. Веером разлетелись каменные осколки, и немало людей окровавленные попадали наземь, крича, или хуже того, не издавая больше ни звука.
Стрела синего огня вылетела из башни у врат, и Шагающая Статуя мгновенно застыла. Голем взглянул на башню, переминаясь с ноги на ногу, словно неимоверного размера пристыженный мальчишка. Видимо, повинуясь только ему понятному приказу, он повернулся к морю. Взгляд каменных глаз статуи сосредоточился на склонах.
- Интересно, что он видит? - прошептал Хьюмонт.
Мне было не до раздумий, я смотрел, не в силах оторвать взгляда, на источник вспышки. Она пришла с Западных Ворот, могучей преграды из дерева, возвышавшейся на высоту трех этажей, окружённую с трёх сторон камнем, которому искусно придали форму оскалившейся пасти огромного дракона. Над вратами был перекинут мост с зубцами и башенками, выглядевшими как корона на голове драконьего короля. На мосту выстроились маги, горя, словно факелы, чародейским огнем. И ярче всех пылал мой учитель, великий архимаг.
Я перешёл на бег, больше не думая, поспевает ли за мной Хьюмонт. Я думал только о том, чтобы занять своё место рядом с другими боевыми магами, и об историях, которые напишут об этой ночи.
Берега провоняли магией. Я учуял её, даже не выбравшись из воды. Отвратительный запах и металлический вкус, такой жёсткий, что мой язык прилип к нёбу. Я не стал говорить об этом братьям - сахуагинам. Хотя для меня источник моего беспокойства звался “магия”, они могут обозначить мою реакцию иначе: “страх”. Для меня одно было неотделимо от другого.
