Лишь Ланаксису было явно нехорошо. Отейя всё ещё не подняла свой сосуд, и теперь разум титана глодала мысль о том, что он убил своих братьев зря. Ноги дрожали, ледяная слабость наполнила живот, а на лицо будто навалили снега – так ему было холодно. И чем больше великанов опускали пустые кубки, чем хуже становилось титану. К тому времени, как Данмор, наконец, забрал с подноса последнюю чашу, Ланаксиса шатало.

Данмор выплеснул содержимое ёмкости на землю. Колени Ланаксиса едва не подкосились от шока, он тяжело опёрся на колонну, стараясь взять себя в руки.

- Данмор, зачем ты тратишь бесценную воду Источника? – титан боялся, что уже знает ответ: Отейя велела тану не пить, как не выпила и сама. – Ты обижаешь меня.

Лесной великан покачал головой.

- Мои намерения – прямо противоположны. Это я навлёк на тебя гнев Отейи; негоже мне пить из Источника.

- Ты прямо высказал своё неодобрение, и я благодарен тебе за это, - успокоил Ланаксис. – Джульен, Арно, наберите для него ещё один кубок.

Данмор вновь помотал головой:

- Нет. Все Сыны Аннама должны разделить твоё наказание, - ответил он. – С моей стороны – я не буду пить из Источника Здоровья, пока ты не пригласишь меня.

Ноги и ладони титана покрылись липким потом, ледяная волна боли медленно распространилась по конечностям. Он ни на секунду не поверил Данмору – тан не пьёт, потому что Королева-Мать рассказала ему про яд.

Отейя перевела взгляд с Ланаксиса на его братьев.

- Теперь можете идти, дети мои, - сказала она. – Похоже, от ожидания наказания Ланаксису совсем плохо. Боюсь, если мы заставим его ждать ещё дольше, он свалится без чувств.

Великаны потянулись прочь из колоннады, один за другим скрываясь за громадой тела Королевы-Матери. Отейя не обратила на них внимания. Подняв свой кубок к пещероподобному рту, она одним глотком осушила содержимое. Грубая, но довольная улыбка заиграла на её устах, и она рыгнула – как и всегда, когда пила из Источника Здоровья.

К своему удивлению, Ланаксис не ощутил никакой радости. Ему казалось, что там, где должно быть его сердце, теперь глыба льда, гонящая по венам не кровь, но ледяное же крошево. Титан неконтролируемо затрясся, его кожа похолодела и онемела, но слезы, катящиеся по щекам, жалили, словно укусы гонимого ветром снега. Он спас Осторию.

Отейя склонилась, возвращая чашу эттину. Солнечный свет сиял над её спиной, омывая розовым сиянием бледную кожу Ланаксиса. Лучи казались на удивление тёплыми и уютными, и титан начал надеяться, что принятое утром ужасающее решение не погубит всё тёплое и хорошее, что в нём оставалось.

- Тебе не обязательно разделять наказание с Ланаксисом, - предложила Отейя эттину. – Можешь остаться с Вилмосом или Нициасом.

- Может, основать своё королевство? – отозвался Арно. – Устал быть слугой.

- Это невозможно, - ответила Отейя. – Ты слишком ужасен. Даже на Ториле не найдётся места для целой нации подобных тебе.

- Тогда мы останемся, - ответил Джульен. Прежде чем он подошёл к титану, голова эттина отправила тоскливый взгляд вслед Данмору, замыкающему процессию удаляющихся великанов. – Ланаксис всегда был добр к нам.

- Как пожелаешь, - сказала Отейя. Королева-Мать снова выпрямилась во весь свой внушительный рост, и снова её необъятная фигура заслонила солнечные лучи, погрузив Источник Здоровья в холодную тьму. – А теперь я скажу, каким будет наказание Ланаксиса.

Титан стоял прямо, приободренный кратковременным объятьем солнца и знанием о том, что он спас Осторию.

- Я готов, - сообщил он, - но сперва, могу я кое-что сказать?

Ланаксис знал, что он не сможет повлиять на решение Королевы-Матери. Он всего лишь тянул время, позволяя отраве возыметь действие до того, как Отейя приведёт наказание в исполнение. Прямо сейчас где-то умирали его братья, и пройдёт совсем немного времени, прежде чем Королева-Мать последует за ними.

- Можешь говорить, - разрешила Отейя. – Но пользы не будет. Я уже наложила на тебя своё проклятие.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты не чувствуешь мою тень? – спросила Отейя. – Когда я уйду отсюда, она останется. До тех пор, пока остаёшься в её пределах, ты будешь тем, кто есть сейчас, полным сожалений и чувства вины за то, что посмел замышлять против меня. Но ты можешь уйти, когда захочешь – только в этом случае, ты больше не будешь бессмертным королём титанов. Ты станешь смертным, будешь становиться старым и немощным, и в итоге умрёшь. Выбор за тобой – ждать в холодном сумраке, в надежде, что я сжалюсь и когда-нибудь освобожу тебя, или уйти и…

Конец фразы исчез, прерванный резким вздохом. Королева-Мать схватилась за грудь и плюхнулась на землю. От столкновения колонны заходили ходуном; половина воды из Источника Здоровья выплеснулась и растеклась по полу, всё ещё пузырясь.

- Что ты сделал? – задыхаясь, спросила Отейя. Она наклонилась вперёд, и её голова нависла над колоннадой, словно огромная глыба, уже несколько столетий готовая сорваться.

- Он убил тебя, - ответил Данмор. Лесной великан появился в маленьком промежутке между бедром богини и первой колонной. – Как и своих братьев.

Лицо Отейи приобрело цвет молочного кварца, а вокруг головы начали собираться пепельно-серые облака.

- Его братья мертвы?

- Все, кроме меня, - подтвердил Данмор, бросив взгляд к выходу из галереи. – Сыны Аннама вповалку лежат на заснеженной равнине, такие же безжизненные и неподвижные, как и Улутиу в своей гробнице.

Королева-Мать застонала в агонии – из-за рассказа Данмора или от предсмертной боли, Ланаксис не знал. Затуманившимися глазами, такими же серыми, как снежные облака вокруг её головы, богиня посмотрела вниз. К удивлению титана, её взгляд был больше печален, нежели полон гнева.

- Почему?

- Чтобы спасти Осторию, - ответил титан.

Из последних сил, что у неё ещё оставались, Отейя покачала головой.

- Глупое дитя. Остория никогда не стала бы тем, чем ты – или Аннам – хотели, - она говорила голосом не громче падающего снега, мягким и приглушённым; таким тихим, что Ланаксис больше ощущал слова нутром, чем воспринимал ушами. – Империя великанов поработила бы мир – это не та судьба, что уготована Торилу.

Глаза Отейи заволокло белой пеленой; она резко выпрямилась и закинула голову назад. Глубокий, рокочущий крик сорвался с её губ и взмыл в небо, полный разрывающей облака и утихомиривающей ветра ярости. Королева-Мать опрокинулась на спину, стукнувшись об землю с такой силой, что пошатнулось само основание Мрачного Дворца. Трещины прорезали галерею, проглатывая разлитую воду из Источника, а колонны начали падать.

- Приди, Всеотец! – возопил Арно в небо.

- Отейя мертва! – вторил ему Джульен. – Спаси нас! Спаси Осторию!

- Глупцы!  Всеотец не придёт, - звоном донёсся откуда-то сверху голос Данмора. – Без Сынов Аннама Остория потеряна – как и расы всех великанов. Без своих бессмертных королей они погрузятся в вечный хаос и дикое безумие – это так же верно, как и то, что вы утонете во всепоглощающей тьме своих холодных сердец.

Пол раскрошился под ногами, а вокруг взметнулись отвесные каменные стены. Ланаксис почувствовал, что падает вниз, и понял – началось его погружение вглубь промёрзшей равнины, а вместе с ним и Мрачного Дворца и всей Остории. Скоро ничего не будет напоминать об империи великанов, кроме свалившихся колонн и разрозненных остатков древних дворцов; и показалось титану тогда, что даже вечный холод тени Отейи – недостаточное наказание за такое злодеяние.

Пошёл снег – большие, тяжёлые хлопья. Как Данмор и предрёк, в небе Ланаксис не видел ничего – лишь пустой, промозглый сумрак.

СТЕНЫ ПОЛУНОЧИ

Марк Энтони