Элайт узнал в женщине лесную эльфийку – одну из тех, кто недавно был в Глубоководье и сражался под его началом. Она называла себя Ферит. Мужчина же не был похож ни на одного лесного эльфа из тех, что ему когда-либо приходилось видеть. Хотя цвета его янтарных глаз и серебряных волос были такими же, как у Элайта. Также, как и Элайт, он был высоковат для эльфа, имел длинноватые ноги, да и плечи его были шире, чем у большинства. Если бы Элайт не знал его истинного происхождения, то пожалуй мог бы принять эльфа-литари за родственника.

- В Вилдате проблемы, - без лишних вступительных слов сказала эльфийка.

Плечи Данилы поднялись и опустились в знак покорности.

- Пойду приведу Эрилин.

- Не эту полу-эльфийку. В этот раз в ней нет нужды, - сказала Ферит кивнув в сторону Элайта. – Нам нужен он.

Когда Элайт снова вернулся в эльфийский сад принадлежащий Даниле, солнце низко нависало над западными городскими стенами. Он был занят сбором припасов и информации, встречался с нужными людьми, читал заклинания – такие вещи требовали времени.

Вокруг литари образовался сияющий ореол. Ферит нетерпеливо сжала руку Элайта и потянула его в ту сторону. Трое эльфов оказались в глубокой зелёной тени древнего леса.

Всего лишь один шаг – настолько простым и беспроблемным было путешествие.

Элайт склонил голову в знак почтения к Ганимеду.

- Много раз доводилось мне путешествовать магическими серебряными тропами, но никогда они не были столь искусно открыты.

Литари кивнул, принимая комплемент.

- Приходите сюда, когда наступит ночь.

- До Сулданесселара тут не близко, но мы можем вернуться даже до заката, - сказала Ферит и не дожидаясь ответа обогнула ствол гигантского дуба и бодро пошла по едва различимой дорожке.

Уже очень скоро Элайт обнаружил, что поспевать за лесной эльфийкой было задачей не из простых. Вскоре Ферит свернула с тропинки и направилась в заросли шипастых кустов. Ужасные колючки на них были длиной с палец Элайта.

- Не отставай, - распорядилась Ферит. Она остановилась, нагнула голову и задумалась.- А лучше положи руку мне на плечо, иначе роща может тебя не признать.

Элайт чувствовал магию: слабую, но могущественную, непохожую ни на что, с чем он раньше сталкивался. Повинуясь этому странному чувству, он сделал, как проинструктировала его Ферит.

Ветви разошлись, чтобы пропустить их. Лунному эльфу показалось, охранная роща слегка ворчливо отреагировала на его присутствие, ибо ветви позади него возвращались на своё место с зловещим шипением - достаточно близко, чтобы поцарапать его кожаную одежду, но не настолько сильно, чтобы проткнуть её.

Наконец, они вышли из рощи на окружённую деревьями лесную поляну. В центре поляны находилась сложенная из камней пирамида, высотой доходящая до плеча взрослого эльфа. Пирамиду венчала деревянная платформа с вырезанными на ней рунами. На платформе покоился низкий гроб, закрытый полированной стеклянной крышкой. Внутри лежала эльфийка средних лет. Она была облачена в доспехи, каких уже не видывали в течении пяти веков. Но разложение её не коснулось. В воздухе, словно аромат витала магия а с ней и что-то более редкое – чувство, что прикоснулся к легенде. Элайт преклонил колено, чтобы оказать честь истории, которую ещё не слышал.

- Гробница Зоастрии, - сказала Ферит.

Память Элайта встрепенулась. Он знал это имя. Когда он встал и подошел поближе, его сердце забилось чаще. Лицо лежащей в усыпальнице девушки казалось ему знакомым, а её длинные, заплетённые в косичку волосы имели отличительный темно сапфировый оттенок, который Элайт называл луноцветово-синим. Более пятидесяти лет назад, эльфийка, которая была очень похожа на эту спящую воительницу, явилась в Эвермит. В жилах Таситалии Луноцвет текла кровь королей Эвермита и она нарекла принцессу Амнестрию наследницей своего клинка. В то время Элайт был капитаном королевской стражи, был помолвлен с Амнестрией и был полон надежд на будущее, которое он планировал с ней разделить.

- Зоастрия Луноцвет – друг лесного народа, - сказала Ферит, подтверждая подозрения Элайта. – Она пала в битве всего лишь четыре года назад.

Элайт круто развернулся к ней. Ярость, внезапная и необъяснимая, заполнила его сердце и сверкнула в его янтарных глазах.

- Это невозможно! Зоастрия была четвёртым лунным воителем в линии своей семьи. Она жила и погибла задолго до того, как ты родилась.

- Да, так и было в первый раз, - согласилась Ферит, не обращая внимания на гнев лунного эльфа. – Но каждый лунный воитель вносит свою магию в клинок, разве нет? Эльф, который передал свой клинок Зоастрии уверил её, что пока магия её лунного клинка не угасла, герой может пробудиться, когда в нём возникнет великая нужда. В Эрилин течёт её кровь. Когда она вложила меч в незапятнанные руки своего предка, Зоастрия снова стала живым эльфом.

Бессмертный сон… первая из своего рода… герой может пробудиться… своего рода… пробудиться… живым эльфом.

Слова Ферит ворвались в разум Элайта, ошеломляя своим значением.

Амнестрия была седьмой в роду Зоастрии.

Это было возможно. Каким-то образом он всегда это знал. Как только он впервые увидел Эрилин шесть лет назад, на мгновение ему показалось, что это была перерождённая Амнестрия. Такие вещи не были в диковинку для Фаэруна, даже среди эльфов. Но если не брать в расчёт тот момент внезапно вспыхнувшей надежды, Элайт никогда всерьёз не рассчитывал, на то, что Амнестрия возродится.

Но что если она могла бы? И что если она уже…

- Это место беспокоит тебя? – спросила Ферит.

- Возможно, нам стоит пересмотреть план.

Это было не то, что Элайт ожидал от себя услышать, но слова казались ему правильными. Он был настолько занят составлением первичного и вторичного планов, а также плана на случай непредвиденных обстоятельств, что совершенно не потрудился взвесить их с точки зрения морали. Говоря откровенно, у него и не было такой привычки. Но если лунный клинок Амнестрии пощадил его как раз для того, чтобы он сыграл свою роль в её возвращении, ему лучше было бы обзавестись подобной привычкой!

Непроницаемое лицо лесной эльфийки дало слабину, уступая место удивлению:

- Пересмотреть план? Это ещё к чему? План хорош.

- Но в нём нет места чести.

- И я благодарю всех богов за это, - сказала она колко. – Все пути, так или иначе связанные с честью, навлекут на мой народ ответные меры.

Быстрым и нетерпеливым движением руки она смахнула прядь волос со лба.

- К чему эти сомнения? Ты прекрасный полководец. С тех самых пор, как Огнелис вернулся из Глубоководья, он без устали поёт тебе деферамбы.

- Огнелис и сам хороший полководец. Даже более чем хороший. К тому же он знает этот лес лучше, чем я. Может быть он мог бы разработать…

- Нет, - внезапно и решительно отрезала Ферит. – Сердце Огнелиса слишком чисто, чтобы он мог сделать то, что должно быть сделано. Для чего ещё я стала бы к тебе обращаться?

Её слова ужалили Элайта больше, чем должны были.

- Странные слова ты говоришь у гробницы Зоастрии.

- Если бы я знала, какое влияние окажет на тебя это место, я бы сказала их в каком-нибудь другом.

-  Тогда зачем ты меня сюда привела?

- У сай Тель’Кессир принято воздать почести предкам перед тем, как отправиться на битву.

Ферит указала на лежащий в ножнах и запечатанный лентой лунный клинок Элайта. Принести его с собой было импульсивным решением. Хоть он и не мог воспользоваться мечом, символизм был для него очень важен.

- Я не знаю мест, которые священны для вашего рода, - продолжила Ферит, - поэтому я привела тебя сюда, чтобы воздать почесть линии другого лунного воина.

Что-то в выражении лица Элайта заставило её запнуться:

- Я поступила неправильно?

- Нет, - ответил он тоскливым и мягким голосом. – Ты не поступила неправильно.