- Вы всё-таки покидаете нас? - голос его полон грусти; сильной и толстой рукой монах подхватывает меня под локоть, помогая встать. Я стою, пошатываясь - всё ещё дезориентированный из-за такого внезапного появления перед дверьми храма.

- И да и нет, Фоксе. Я думаю... - покатав несколько камешков в ладони, я пытаюсь предположить, как много книг на них можно приобрести. - Я думаю, мне нужно окончить здесь кое-какое дело, прежде чем что-то предпринимать. А потом... Я тебе не говорил, как сильно хочу посетить Глубоководье?

Мы медленно поднимается по ступеням храмовой лестницы.

- Мне понадобится хороший помощник, если я собираюсь проделать такой путь. Ты ведь знаешь, где я могу найти такого, не так ли?

МЕСТЬ

Скотт Чинчин

Пенн Оттманн не мог объяснить, почему он так нервничает, закрывая свой маленький, уникальный магазинчик. Прошедший день выдался скупым на события, а вечером он, следуя привычке, хорошо поработал над созданием каталога ценностей. Тем не менее, когда Оттманн уже собирался закрыть дверь, запереть её и произнести слово, включающее магическую защиту лавки, его охватило сильное чувство беспокойства. Ему захотелось забраться обратно внутрь и спрятаться. «Ну что как ребёнок», - сказал он себе.  В таком цивилизованном городе, как Арабель, ночью бояться нечего. Совсем нечего.

 А потом из теней выпрыгнула фигура. Плечо взорвалось болью, и Оттманн вскрикнул. Похоже, его пырнули ножом. Беспомощно он подумал, что следовало бы довериться инстинктам, но упрёки слишком запоздали. Теперь всё, что имело значение - выживание.

Прежде чем Пенн Оттманн смог издать ещё один звук, его рот заткнула лапа напавшего. Хозяина лавки толкнули с необычайной свирепостью, и его голова ударилась о стену. Пелена яркого белого света застелила его взор.

Бандит схватил его за руку и низким голосом сообщил, прямо в ухо:

- Беги. Если закричишь - выпущу кишки.

Торговец отчаянно хотел сказать тёмной, бесформенной фигуре, что он состоятельный человек и может заплатить за свою жизнь любую цену - но тон угрозы ясно давал понять, что подобные мольбы не помогут.

Вместо этого Пенн Оттманн побежал, как и было приказано. Он мчался по тёмным улицам города, забегал в переулки, преодолевал ворота и следовал по пустынным аллеям. Златоволосый купец молился, чтобы сердце выдержало. Он хотел остановиться, перевести дыхание и отдохнуть, но его преследователь всегда оставался в нескольких шагах позади. И хотя режим тренировок для участия в еженедельных городских забегах, которого он придерживался, помогал ему поддерживать форму и сохранял тело стройным и крепким, холодный ночной воздух жадно кусал кровавую рану на руке. Благородные черты привлекательного лица Оттманна сейчас были искажены болью и изнеможением. Он не отрывал взгляда своих небесного цвета глаз от разворачивавшегося перед ним лабиринта.

Оттманн не знал, что его гонят по заранее выбранному пути, к строго определённому пункту назначения - до тех пор, пока он не повернул за угол и не очутился перед стеной тёмно-зелёной листвы. Посреди кустов виднелся провал, чёрный, словно тьма ночных кошмаров - тёмный проход, служивший входом в великолепные сады Цитадели. А ещё - двое лежавших ничком стражников. Может, они были мертвы - Оттманн не мог сказать наверняка.

И внезапно он со всей ясностью понял, для чего его сюда привели. Он остановился - и шаги за спиной стихли. Холодное осознание того, что побег был невозможен с самого начала, захлестнуло его, наравне с ужасом, превосходившем всё, что он когда-либо испытывал. Дрожа, Пенн Оттманн повернулся и взглянул в лицо своего палача.

Тёмная фигура торжествующе ухмыльнулась и приблизилась.

Осторожный шёпот пробил ткань сна Мирмин Ллал, заставив чувственную стройную брюнетку мягко проснуться.

- Мирмин, - говорил насыщенный, мелодичный голос, - пришла пора начать твой день, дорогая.

Её тёмно-синие, с вкраплениями золотого, глаза распахнулись. Было утро. Голос вновь повторил своё сообщение, и девушка потянулась к резной прикроватной тумбочке, стоявшей позади кровати, и позволила руке нащупать красивого хрустального феникса.

- Мирмин, пора вста…

Голос резко смолк, когда её пальцы коснулись маленькой статуэтки. Один поклонник подарил ей этого феникса, магическое изделие, способное записывать звуки, а затем воспроизводить их в любое выбранное время. Разбудивший её голос принадлежал ей же.

Мирмин села в кровати и повернулась к окну, оценивая яркость света, струившегося через него. Приглушённое и мягкое сияние пробивалось сквозь постоянно колышущиеся бледно-голубые занавески – даже сейчас, при закрытых окнах и в отсутствие малейшего дуновения. При виде этого зрелища Мирмин улыбнулась. На шторах висело несколько защитных заклинаний – так же и на значительном количестве других предметов в этой просторной богатой спальне – и пронизывающая их энергия была причиной их постоянного движения. Если нарушитель каким-то образом пробьётся через стекло, занавески спеленают незадачливого товарища и нарежут на кусочки. Жестоко, да, но подобные защитные меры – не такая уж необычная и бесполезная вещь для правителя любого из крупных городов Кормира.

Ловушки и чары могут быть спрятаны по всей комнате. Стена за спинкой кровати украшена бронзовой фреской, изображающей широкогрудых воинов, сцепившихся в смертельной схватке. Металл вибрирует из-за низкого, ритмичного стука, напоминающего биение человеческого сердца. Немного поодаль стоит утопленная в пол ванна, в которую быстро набирается ароматизированная вода. На стенах, чередуясь с картинами поразительной утончённости, развешаны мистические оружия. Что угодно из всего этого может оказаться чем-то большим, нежели просто проявлением богатства.

Мирмин нахмурилась, упала на кровать и попыталась опять заснуть. Её терзали кошмары, сейчас уже начавшие бледнеть, и девушка переживала о том, что последствия пережитой ей беспокойной ночи будут мучать её весь день. Если она сможет улучить часок-другой нормального отдыха, то, может быть, ей-таки удастся начать этот день не с зевка в лицо какого-нибудь сановника.

Сны содержали сцены из её трудного детства, воспоминания о катастрофичном первом браке и о смерти её второго, любимого мужа, Хэйверстрома Ллала. Женщина понимала, что должна бы уже привыкнуть к мрачным сновидениям, но каждый день они мучали её с удвоенной силой. Мирмин больше не была уверена в том, что они когда-либо оставят её в покое.

Волна успокаивающего тепла омыла её тело, когда она расположилась поудобнее, а её голая спина, покрытая сетью полученных ещё в дни былых приключений шрамов, выглянула из-под одеяла. Внезапно женщина почувствовала на плече хватку чьей-то руки, твёрдой и холодной, точно бронза. Она мгновенно очнулась ото сна и обернулась посмотреть на фреску. Воины застыли в привычных, знакомых позах.

Тряхнув головой, Мирмин выпуталась из клубка простыней и свесила ноги с кровати. Искорки золота заблестели в тёмной синеве её глаз, когда она повернула лицо к лучам рассветного солнца.

Фигурка феникса у изголовья кровати задрожала и выдала ещё одно сообщение:

- Пора, миледи. Делегация прибыла. Лично я тебе не завидую. С другой стороны, всё, о чем я должна беспокоиться, это крепкий ночной сон. Прощевай, и развлекайся с гостями.

- Ещё одна делегация, - проворчала Мирмин. – Убейте меня. – Раздался стук в дверь. – Минуточку!

Женщина протянула руки к точке в пустом воздухе, и сделала движение, как будто раздвигая невидимые шторы. На этом месте появился сверкающий разлом, и из него на её плечи перебралось искрящееся чёрное платье, соскользнув по тонкой талии, пышной груди и идеально сложенным бёдрам.  За одеждой последовали головной убор, перчатки, украшения и обувь. Другой маг сделал ей такой подарок – красивый шкаф, существовавший наполовину в этом плане бытия, наполовину в другом. Она также могла использовать межпространственную трещину, чтобы спастись из своих покоев, если Цитадель окажется захваченной неприятелем. Влюбленный колдун заверял её, что только Мирмин может открыть или закрыть врата.