– Я почитала про нашу планету то, что было в энциклопедии сервера. PA- 99-N2b личное имя получить не успела. Первые переселенцы прибыли около девяноста лет назад. Колонии были успешно развернуты. Планета из-за отдаленности экономического интереса не вызывала. Переселенцы постоянной связи не поддерживали, общество развивалось автономно. Последнее упоминание – пятьдесят два года назад PA-99-N2b посетил военный крейсер «Бригитта» с инспекцией. Местная община общегалактический договор о мирном сотрудничестве подписала, но контактировать не стремилась. В целом на планете уровень кислорода в воздухе очень низкий, для людей непригодный. Поселения находились в трех герметичных куполах с искусственным поддержанием среды. Натуральное хозяйство. Не густо. Но межпланетки, я так понимаю, тут нет ни за какие деньги?

– Ты верно понимаешь, – улыбнулся Рэд. – Завтра выйдем к планете, там оценим ситуацию по факту. Посмотрим, где лучше посадить корабль. В любом случае выходить придется в скафандре. А сейчас пошли спать, завтрашний день может оказаться совсем не легким.

…«Виктория» несколько раз облетела над PA-99-N2b. Отсюда, с высоты орбиты, не чувствовалось никакой жизни в принципе: ни радиообмена, не взлетающих судов или любых других движущихся объектов. Купола нашли, хотя и не быстро. Рэд подобрал место посадки за небольшим хребтом – чтобы вроде и не слишком приметно и близко к городу, но в то же время легко добраться на аэрокаре.

– Нас не собьют при посадке? – обеспокоенно спросила Селена.

Рэд многозначительно пожал плечами:

– Теоретически шмальнуть могут из чего угодно. Но, думаю, за столько лет ничего уже не сохранилось. Да и следов техногенной жизни пока не видно. Можем, конечно, включить защитное поле, но у нас и так топлива дефицит.

– Тогда не будем включать, – согласно кивнула девушка. Реальная перспектива застрять посреди космоса ее пугала больше, чем гипотетическая ракета.

Яхта села тихо. Пейзаж за стеклом не радовал – красная равнина, которую как будто пахали гигантским плугом. Длинные равномерные невысокие хребты испещряли ее всю. Местами в растрескавшейся земле были видны какие-то растения, напоминающие перекати-поле.

Рэд вышел из каюты в облегающем термокомбинезоне. Почему-то в голове Селены всплыли образы древнегреческих атлетов. Потрясающая мужская фигура – стройный, гибкий, сильный, но не перекачанный. В руках он держал боевой скорострельный бластер.

– Я не видела у тебя раньше оружия, – удивилась Селена.

– А зачем бы оно мне здесь понадобилось? – хмыкнул капитан. – Так, внутренняя связь между нами по идее должна быть все время – радиус покрытия от корабля двадцать километров, если прикажу взлетать – не задавай вопросов, взлетай, – он был собран и предельно серьезен. – И вот твой шокер.

Селена рефлекторно взяла прибор:

– Ты что, хочешь оставить меня здесь?! Но, Рэд, они людей пятьдесят лет не видели! Может понадобиться мягкий подход. В конце концов, мы идем просить помощи, а у женщин это всегда получается лучше!

– Поверь, я отличный переговорщик, в последнее время только этим и занимался!

– Как ты не понимаешь, мне здесь страшно! – Селене пришлось подключить все свои посредственные актерские таланты. Рэд несколько смутился, но посмотрел девушке прямо в глаза. В зеленых озерах плескалась паника. В этом Селена не врала – ей действительно было дико страшно, но не за себя – за капитана. Она один раз уже отпустила дорогого ей человека навсегда. Во второй раз такого она просто не переживет.

– Ладно, – сдался он, – Быстро одевайся. Скафандром пользоваться умеешь?

Как ни удивительно, Селена умела, опять же благодаря школьным курсам. Но на этот раз – факультативным. Хотя в теории – это было одно, а на практике –несколько другое. Залезать в аэрокар в скафандре оказалось очень неудобно. Быстро выхватить шокер из специального кармана тоже явно не получится.

– А откуда, кстати, у тебя мой шокер?! – с недоумением спросила она, пока аэрокар летел к куполу.

– Я подобрал его в примерочной. Но я уже знал, что он твой, – и в его голосе послышался смешок. – Сел, ты действительно думала, что войдешь на мой корабль хоть с каким-то оружием, а я об этом не узнаю?

– Но откуда?! Сканирование же прошло успешно?

– Вполне. Но сканер же тоже настраивал я! Вслух он оповещает только о непосредственно запрещенных вещах – огнестрельном, плазменном и холодном оружие, наркотиках, маячках. Все остальное, предназначенное скорее для самозащиты, на всякий случай записывает в файл. Я уже через пару минут в своей каюте просмотрел его содержимое. И знал о шокере… И о шприце. Что там, кстати, транквилизатор?

– Инсулин, – огрызнулась Селена. Ее сильно разозлило, что Рэд раскрыл ее маленькие секреты с самого начала и промолчал.

– Так я и поверил! – даже через шлем было видно, как его глаза весело поблескивают.

– Почему ты не сказал сразу, что знаешь?

– А зачем? – искренне удивился он. – Ты мне справедливо не доверяла, а с шокером чувствовала себя защищенной.

– Ну а вдруг была опасна я? Вдруг это я могла напасть?!

Рэд аж повернул к девушке голову (аэрокар сразу перешел на автоуправление). Его лицо выражало… сочувствие?

– Сел, если мужчина, по комплекции крупнее тебя решит напасть, электрошокер не поможет, – проговорил он медленно, как будто объясняя непреложные истины ребенку. Девушка сразу вспомнила примерочную и противные лапищи похитителя. Содрогнулась.

– Но… Ведь я могла застать тебя врасплох? – неуверенно продолжила она.

– Не могла. Я тоже тебе не доверял, пока не узнал лучше.

Оставшуюся дорогу до купола они молчали. Каждый думал о своем.

***

Родители с братьями прилетели на Сохо, и Николас Леграсс понял: от посещения ежегодного благотворительного вечера в поддержку малых колоний ему не отвертеться. Нет, иногда мероприятия были ничего так, можно было неплохо тусануть, а где-то даже и уйти в отрыв. Но эта официальная помпезно- слащавая часть сводила ему челюсти от зубной боли. Потом, для сейшенов он предпочитал контингент попроще. Здесь же придется минимум полвечера держать лицо, «не позорить фамилию», улыбаться толпе напыщенных старых снобов и их подрастающей поросли. Однако для ссоры с родителями он счел это неподходящим поводом, поэтому в назначенное время, вся семья Леграсс, за исключением где-то запропастившегося Джарэда, стояла в шикарном зале Президент-Холла.

Отсутствие Джарэда, кстати, в этот раз Ника несколько напрягало. Что за странная заварушка у него приключилась там на Кеплере? Потом сказал, что заскочит через пару дней, и уже пропал на неделю. Ник, похоже, впервые явственно волновался за брата. Джерри был единственным человеком, с которым он не чувствовал себя на подобных мероприятиях как в террариуме. И делать покерфейс у него получалось значительно лучше. И даже потом со смехом реагировать на все снимки в желтой прессе, щедро приправленные историями одна другой фантастичней. Отец, на удивление, тоже не понимал, почему путь с Интегры в этот раз у брата занимает в несколько раз дольше, чем обычно. Но он скорее втихую бесился и пытался вытрясти из Ника хоть какую-то информацию. Ник почти честно сказал, что брат звонил с Кеплера-442b и обещал скоро быть на Сохо, а больше он ничего не знает. Мать даже имени брата не произнесла, как будто он ее совсем не интересует. Ник этого никогда не понимал, но и разобраться в тонкостях их взаимоотношений не пытался.

Первая половина мероприятия была ожидаемо муторной – все эти выступления «в пользу бедных», как будто хоть одного человека в этом зале волновала их судьба! Светские улыбки, слова благодарности и прочая бла-бла-бла… Потом наконец-то дошла очередь и до неофициальной части с живой музыкой и фуршетом. Николас пошел прошвырнуться по залу в надежде увидеть хоть одного знакомого, в чьей компании можно было бы беззаботно напиваться оставшиеся несколько часов. Знакомых лиц попадалось много, но пока не одного, возле которого хотелось бы замедлить шаг.