в) Из исследований самого последнего времени мы указали бы на работу В.Б. Касевича[130]. Здесь является весьма ценным расширительное понимание фонемы как такого звукового образования, которое могло бы охватить не только западные, но и восточные языки. Важной особенностью работы В.Б. Касевича необходимо считать также выдвижение на первый план динамической стороны фонемы[131]. При этом данный автор исследует процесс порождения речи, а не ее декодирования (как это принято в большинстве фонологических теорий). В этом смысле автор весьма удачно объединяет американскую теорию порождающих структур (Н. Хомский, Дж. Сэмпсон) с европейскими фонологическими теориями (МФШ, ЛФШ). Наконец, характерно для исследования В.Б. Касевича то, что несмотря на признание разных уровней языка, фонологический уровень все же остается для автора основным, поскольку он даже и не нуждается в воплощении на себе тех или иных внеязыковых уровней морфологического, лексического или синтаксического[132]. Но здесь, по-видимому, играет первую роль, скорее, терминологический пафос, чем пафос снижения всех прочих уровней кроме фонологического. Для нас суть дела заключается только в том, что существуют разные уровни языка, но что их теоретическая расчлененность еще не есть их фактическая раздельность и несовместимость. Они различны, но они также и нераздельны.

г) Из всех отдельных формулировок нам представляется полной та, которую дает А.А. Реформатский, но при помощи четырех точно разграниченных моментов. Он пишет:

д) Поскольку нет возможности обозреть все существующие определения фонемы, ограничимся приведением следующего библиографического списка[134].

а) Ввиду необозримости и огромной детализации бесконечно разнообразных фонемных теорий, само собой разумеется, возникает вопрос об их классификации. Вопрос этот в условиях хаотического разнообразия теорий очень трудный, и для решения его потребуются огромные усилия. Но нельзя сказать, чтобы в нашей науке не было ровно никаких достижений в области этой классификации. Внушительные систематические обзоры мы еще раньше находили в работах А.А. Реформатского и М.В. Панова[135]. Что же касается последних работ, то подробный обзор таких классификаций дается в работе Г.В. Воронковой.

б) Г.В. Воронкова дает такую историческую классификацию фонемных теорий: доструктурная фонетика, Пражский структурализм, Американский структурализм, просодическая школа (Д.Р. Фёрс), генеративная фонология, стратификационная фонология (С.М. Лэм), Московская фонологическая школа, Ленинградская фонетическая школа, Английская фонетическая школа (Л. Джоунз), Копенгагенский структурализм (Л. Ельмслев), Норвежская фонология (А. Ларсен, Дж. Ванвик)[136].

в) Что касается другого типа классификации, а именно логико-систематического, то такую классификацию можно найти в работе В.И. Постоваловой[137], где устанавливается восемь разных пониманий фонемы, которые можно свести к двум основным. Одно базируется на «тексте», т.е. мы бы сказали, на чисто звуковой стороне фонемы. Здесь существуют авторы, которые фиксируют свое внимание либо на 1) классе аллофонов, либо на 2) их общем типе, либо на 3) их идеальном конструкте, который обладает самостоятельным положительным значением, хотя ему и соответствуют те или иные аллофоны.

Другое понимание фонемы основывается на фонеме как на определенного рода смысловой системе. Здесь имелась в виду фонема либо как 4) предел оппозиционных отношений, либо как 5) «набор различительных признаков», либо как 6) «дифференциальный знак языка». Таким образом, на этой ступени смысловая система мыслится все еще весьма близко к чисто звуковой области.

Однако системность фонемы может пониматься и в той нераздельной связи, которая существует между звуком и его значением. И здесь тоже возможны понимания фонемы либо просто как 7) единицы языкового выражения, либо как 8) вообще «компонента означающего знака» и, прежде всего, как звукового обозначения той или иной морфемы.

В этой классификации различных пониманий фонемы можно спорить по поводу отдельных выражений, но само это разделение представляется нам безупречным. В дальнейшем В.И. Постовалова дает обширный обзор и разделение различных пониманий 1) сегментации, т.е. того или иного линейного разделения аллофонного ряда, 2) идентификации как способа объединения аллофонов и 3) классификации при объединении разных фонем в новую цельность. Исследование В.И. Постоваловой заканчивается рассмотрением типов реализации фонемы в области ее аллофонов.

Повторяем, в таком обширном обзоре, конечно, возможны и разные другие квалификации разных других явлений. Но та классификация различных фонемных теорий, которую дает В.И. Постовалова, не только заслуживает самого внимательного подхода с нашей стороны, но хороша уже тем одним, что до сих пор является единственной.

Здесь мы подходим к последнему разделу нашей работы о фонеме, т.е. к попытке проанализировать понятие фонемы как диалектическую систему. Но сделать это можно только после соответствующего учета всех основных соответствующих и по существу своему односторонних теорий. Однако рассмотрение это должно уже отойти от каждой отдельной теории, как от ее исторического места, так и от ее логической системы. Диалектика должна учитывать все прошлое, но исключительно в его диалектических этапах. А для этого уже невозможно будет излагать отдельные и цельные теории, в которых было и много диалектики, и иной раз совсем не было никакой диалектики. Эти основные методологические тенденции исторического прошлого фонологии мы и должны формулировать как прямое введение в диалектику фонемы

Первая тенденция – артикуляционно-акустическая или внепозиционно-перцептивная.

Для такой тенденции важны только отдельные звуки в таком виде, как они возникают из соответствующей артикуляции и как они воспринимаются (percipere по-латыни «воспринимать») в их непосредственной данности. Но эта тенденция не имеет ничего общего с вульгарным позитивизмом, поскольку звуки здесь анализируются в непосредственной и даже неразложимой слышимости.

Мы бы назвали такого рода фонемную позицию феноменологией звука. Фонема звука в данном случае не есть просто физический звук в его глобальной и нерасчленимой данности. Фонема звука не есть звук, но его смысловая картина, его смысловая, а не физическая, функция. Тем не менее, такая позиция все же является упрощенством, потому что, получается, сколько конкретно слышимых звуков, столько и фонем. Звук здесь берется в своей полной изоляции от речевого потока, куда он входит, хотя таких изолированных звуков в живом потоке речи не существует.