18 сентября 2007

Сегодня был хороший день в плане достижений. Рассказ, который я написала для конкурса журналистики в Беркли, занял первое место на национальном конкурсе. Мне предложили солидный аванс, если я соглашусь подписать контракт и опубликовать его, но мало кто знал, что это не художественное произведение, это была история моей жизни и душевной боли, которую я все еще испытывала каждый божий день. Было также другое предложение о летней стажировке в известном журнале Physique в Сан-Франциско. Наконец-то у меня все наладилось. Потребовалось всего три года, чтобы добраться сюда.

То же самое можно сказать и о Мэтте. Последние пару лет, вопреки здравому смыслу, я следила за ним и за всем, что он делал в жизни. Так получилось, что его первый бой состоялся сегодня вечером на арене Sleep Train. Джейс пошел со мной, проклиная меня все время, потому что он думал, что я должна двигаться дальше, за исключением того, что это было не так просто. Я молилась, чтобы Мэтт нашел свой выход в этом мире, и он это сделал. Это было не совсем так, как я ожидала от него, но, когда я наблюдала за ним на ринге в его первом бою, я расплакалась. Он был удивительным и сильным, и когда ведущий поднял руку в знак победы, я не могу описать уровень гордости, который я почувствовала в тот момент. Мэтт вырос в бедной семье, но он выбрался и всего добился сам. Я так горжусь им.

Сегодня мы оба достигли чего-то удивительного, и мы сделали это вместе. Я так сильно скучаю по нему, и мне не терпится навестить Мэдди и рассказать ей о ее папе.

19 сентября 2007

Сегодня я навестила Мэдди, чтобы сообщить ей хорошие новости о ее отце и о том, что однажды он станет знаменитым бойцом, и все будут знать его имя. Я могла только представлять звук ее легкого хихиканья, когда я рассказывала ей, и то, как ее глаза сверкают от гордости. Ей было бы почти три года сейчас, если бы она была жива. Боль все еще там, особенно когда приближается дата ее рождения, но Джейс и Лекси всегда следят за тем, чтобы со мной все было в порядке. Без них я бы не пережила ни одно из трудных времен.

Все последующие годы Шелби постоянно говорила с Мэдди обо мне, о том, как сильно я ее любил и каким замечательным отцом я был бы для нее. Она ни разу не говорила о себе, все это было обо мне. Не проходило и дня, чтобы она не упоминала мое имя или не восторгалась тем, как гордится мной за все мои достижения. Шелби, возможно, приняла несколько неправильных решений, но она была самой самоотверженной, заботливой, любящей и страстной женщиной, которую я знал.

Я любил ее, я хотел ее, и я не заслуживал ее.

— Ты готов к сегодняшней битве, сынок? — Спросил Картер, потирая руки. — Потому что, судя по тому, как ты тренировался на прошлой неделе, я думаю, ты мог бы сразиться с Кайлом со связанными за спиной руками.

— Я никогда в жизни не был так готов, — искренне заявил я, собрав свою спортивную сумку, и направляясь к двери. — Я встречу тебя на арене позже сегодня днем. Мне нужно кое-что сделать.

— Не опаздывай, — крикнул он мне вслед.

Думаю, на этот бой я не собираюсь опаздывать.

Моя подготовка была закончена, и у меня было четыре часа до того, как мне нужно было быть на арене Sleep Train в Сакраменто. После прочтения дневников Шелби прошлой ночью мне захотелось кое-что сделать, и я не хотел ждать, чтобы сделать это. Так получилось, что оба места были расположены в Сакраменто. Перед тем, как приехать на кладбище, я зашел к одному из местных цветочников и купил дюжину розовых подсолнухов. Шелби всегда брала лилии, но я хотел подарить Маделин что-то другое… что-то от себя.

Я не знал точно, где находится место захоронения ее семьи на кладбище Гроув-Парк, но у меня было время, поэтому я обошел сотни надгробий, пока не нашел место захоронения семьи Доусон. Когда я увидел статуэтку маленького ангела, я знал, что именно там я ее найду. Я медленно подошел к нему, сжимая цветы в руке. Чем ближе я подходил, тем легче я мог разглядеть слова на ее могильном камне.

МАДЕЛИН ЭЙВЕРИ РЕЙНОЛЬДС

НАШ МАЛЕНЬКИЙ АНГЕЛ

23 ОКТЯБРЯ 2003– 23 октября 2003

Опустившись на колени, я поставил ее цветы в вазу, прикрепленную к ее надгробию, и провел пальцем по ее имени.

— Мэдди, — выдавил я, с трудом сглотнув. — Это я… твой папа, я здесь малышка моя… — Я начал говорить, но остановился, когда мой подбородок начал неудержимо дрожать.

Я вытер слезы с глаз, но их было больше, и они не останавливались. Наклонившись, я поцеловал ее имя на холодном надгробии и позволил своему сердцу истечь кровью за нее и за Шелби. Часть меня и часть моей души была отнята. Сделав глубокий вдох, я медленно выдыхаю, надеясь, что смогу успокоиться настолько, чтобы поговорить со своей дочерью. Мое сердце болело так, как будто кто-то раздавил его в кулаке, и, что было еще хуже, я чувствовал ту же боль в животе. Мне было больно, когда Шелби ушла, но ничто не могло сравниться с эмоциональной болью от осознания того, что ты потерял ребенка.

— Мэдди, — пробормотал я, мое тело дрожало, — Мне так жаль, что я не был здесь раньше, но я хотел зайти и сказать тебе, что я люблю тебя. Я бы все отдал, чтобы иметь возможность обнять тебя хотя бы раз или хотя бы увидеть тебя. Есть так много вещей, которые я хотел бы сделать с тобой. Я бы показал тебе, как ездить на велосипеде, научил плавать и даже научил бы бить маленьких мальчиков, если бы они тебя беспокоили. Я бы взял тебя с собой на рыбалку, хотя твоя мать категорически ненавидит прикасаться к наживке. — Я остановился и рассмеялся, представив, как Шелби насаживает червяка на свой крючок.

— Держу пари, ты бы не побоялась прикоснуться к червям. Нет, не моя маленькая девочка. Ты была бы таким же бойцом, как я. Так уж случилось, что сегодня мне придется нелегко, маленький ангел. Я уверен, ты пошлешь мне немного удачи, верно?

Закрыв глаза, я наклонился и прижался лбом к мягкой зеленой траве внизу, позволяя слезам свободно течь. Я сидел там около часа, чувствуя ветер вокруг себя и слыша, как ветви деревьев раскачиваются взад и вперед. На кладбище не было никого, кроме меня, но по какой-то причине я не чувствовал себя одиноким.

— Я обещаю, что вернусь снова и поговорю с тобой, Мэдди. Есть так много историй, которые я мог бы рассказать тебе о твоей маме. Когда я вернусь, я расскажу тебе одну.

Поднявшись на ноги, я поцеловал пальцы и положил их поверх ее надгробия.

— До свидания, мой маленький ангел.

Я вернусь.

***

— Ты следующий, сынок. Ты готов к этому? — Спросил Картер.

Подпрыгнув на месте, я закрыл глаза и растянул мышцы шеи и рук.

— Я готов, — низко прорычал я. — Этот ублюдок падет сегодня вечером.

Картер усмехнулся.

— Это то, что мне нравится слышать. Помни, оставайся сосредоточенным. Он собирается дразнить тебя. Не ведись… отвлекись, ты слышишь меня?

Тяжело вздохнув, я открыл глаза и кивнул.

— Я слышу. Я не подведу.

Прежде чем я смог вставить наушники в уши, Гарретт ворвался в дверь, его грудь вздымалась вверх и вниз.

— Извини, я опоздал, — пробормотал он. — Сегодня вечером на дорогах сука. — С широкой улыбкой на лице он протянул мне то, что было у него в руках. — Я подумал, что ты, возможно, захочешь это увидеть. Я собирался показать тебе оригиналы в прошлые выходные, когда заезжал к тебе домой, но мне прислали их сегодня. Они полностью изменили это.

Святое дерьмо, подумал я, широко раскрыв глаза на то, что было у меня в руках.

— Именно так это будет выглядеть? — Спросил я.

Гаррет кивнул.

— Да, это утвержденный вариант. Я не знал, как ты это воспримешь, учитывая обстоятельства, но я думаю, что это выглядит великолепно.

Это действительно выглядело великолепно.

— Это была идея Шелби? — Спросил я с любопытством.

— Нет, она не знает. Брайан сказал, что решился на это только сегодня. Как только он прочитал статью, он понял, что должен поместить твою фотографию с Шелби на обложку. Он согласился, что это ее лучшая работа на сегодняшний день, очень мощная.