Он поднял её высоко-высоко и помахал старичку Андерсену поднятой девочкой, а затем усадил её на чемоданы.
— Большое вам спасибо, что заехали за нами, — сказала мама. — Мы могли бы взять такси, но так гораздо спокойнее.
— Ещё чего не хватало! — сказал Бьёрн. — Плохо только, что из-за меня вам пришлось подыматься так рано, но тут уж ничего не поделаешь, нельзя же нам опаздывать к началу рабочего дня.
— Как ты там, Гюро? Надёжно сидишь? — спросил он, обернувшись назад.
— Ага, — ответила Гюро.
Хорошо, что Бьёрн её спросил — значит, её не бросили в одиночестве. Мама и Бьёрн снова заговорили между собой, а Гюро стала смотреть в оконце. Она сидела спиной к движению, и это было очень чудно — дорога убегала от неё назад. Чудно и немножечко страшно. Сзади мчались машины, словно хотели её нагнать. Один раз Бьёрн остановился на жёлтый свет, и они чуть было не наехали на фургончик. Один раз сзади оказался громадный трейлер. Гюро даже зажмурилась: а ну как если эта махина не сможет остановиться! Махина остановилась, чуть-чуть не доехав до фургончика, и давай рычать и пыхтеть прямо в нос Гюро. Вдруг ей стало немножко одиноко и бесприютно, как будто у неё вообще нет крыши над головой. Да нет же, вот она крыша в автомобиле, тут Гюро в домике! И Гюро принялась мечтать, как тогда в поезде, когда они с мамой ехали в большой город. Вот так бы ехать и ехать, далеко-далеко, много дней подряд, а она так и будет жить всё время на подушке в фургончике Бьёрна. Тут вроде бы достаточно места, чтобы полежать. При желании есть где прикорнуть, но особенно не разляжешься. Подумаешь, какая трудность! Вот вынет Бьёрн чемоданы и мамин рюкзак и положит на крышу. Тогда для Гюро будет достаточно места, а мама и Бьёрн прекрасно могут поспать сидя в кабине.

— Ну как ты? Не вывалилась ещё на дорогу? — спросил Бьёрн.
В маленькое зеркальце ему было хорошо видно, что Гюро улеглась на пол, и он знал, что никуда она не вывалилась. Он сказал это только для того, чтобы она знала — про неё не забыли.
— Не-а, — сказала Гюро. — Я только хотела кое-что проверить, как это получится.
— Прилечь и поспать в машине — это очень здорово, — сказал Бьёрн. — Мой сынишка часто так ложится, если мы едем ночью, и спит всю дорогу.
Правда! Гюро сразу вспомнила, что ей рассказывала мама. Бьёрн раньше был женат, потом случился какой-то, как он там называется, развод, а у Бьёрна есть сын. Мальчик часто приезжает к Бьёрну погостить. Когда он гостит, они уезжают в лесную хижину в Кюлпене и живут там вдвоём совсем одни. Здорово, наверное!.. «Кюлпен, Кюлпен, Кюлпен», — проговорила Гюро тихонько. Услышав это слово, она всегда вспоминала мальчика из поезда, который так забавно его повторял. Потому что он глубоко втягивал язык, и получалось так смешно, как будто у него в горле что-то булькает.
— Сегодня приедет мебельный фургон и привезёт все наши вещи, — сказала мама. — Прямо не терпится снова на них посмотреть. Когда мы уезжали из Гампетрефа, они остались в старом амбаре и так и простояли там всё время.
— Дворник, который раньше занимал вашу квартиру, навёл после себя чистоту и порядок и оставил её как новенькую, — сказал Бьёрн. — Вчера вечером я заходил туда посмотреть. Можно прямо въезжать. Только вам трудно будет приступать к работе в тот же день, как переедете.
— Честно говоря, сейчас, как дошло до дела и уже надо приступать к работе, мне стало страшновато, — сказала мама. — Что, если я не справлюсь! И тут я невольно начинаю думать о том, что ведь многие были против и не хотели брать меня в дворники, потому что я женщина.
— Не переживайте так, — сказал Бьёрн. — Все волнуются, приступая к новой работе. Я не раз это испытал на себе. Вы же знаете, что умеете менять прокладку в кранах, знаете, как отключать воду, и мы вместе назубок выучили, как устроен электрощит, где там предохранители, а с отоплением пока всё спокойно. Сейчас самое удачное время года для начала работы. Отопление отключено, а горячая вода нагревается от форсунки, вот за ней надо следить. Если у вас возникнут вопросы, вы всегда можете спросить у меня, а с работой на дворе вы справляетесь, по-моему, даже лучше моего.
— И всё равно страшно, — вздохнула мама. — Хотя это, может, пройдёт, когда примусь за дело.
— Я буду тебе помогать, — сказала Гюро.
— Ты можешь быть маленьким дворником, — сказал Бьёрн, — наводить порядок, если кто-нибудь обижает маленьких детишек. Ты им скажешь, что надо жить мирно, что, если драться и задирать друг друга, всем будет только хуже.
— Да, — согласилась Гюро.
Она задумалась. Корпус «Ю» был ей уже довольно знаком, ведь там жила Тюлинька, а вот корпус «Ц» не так хорошо. Тут, наверное, есть ещё много детей, которых она не знает. Одну девочку она знает — это Нюсси. Но Нюсси уже большая, гораздо старше, чем Гюро, она вон уже и в школу ходит, и вообще.
Но Гюро подумала, что ей вовсе не обязательно с кем-то говорить. У неё есть Вальдемар и Кристина, она может играть с ними перед своим парадным, а если кто-то придёт, она может уйти к себе, её квартира рядом, или может пойти к Тюлиньке.
Дорога пошла вверх, и машина довольно долго по ней поднималась, а там уже начался Тириллтопен. Вот и станция метро, Гюро и мама уже много раз из неё выходили, но из окна машины всё вокруг выглядело как-то иначе.
Сначала пошли низкие длинные здания и кое-где деревянные домики, а за ними возвышались высокие корпуса. Вон корпус «Ю», где живёт Тюлинька, а вот и «Ц», и перед ним машина остановилась.
— Я помогу вам занести в дом чемоданы, — сказал Бьёрн, — а затем мне, к сожалению, надо бежать. Мне пора забирать мусор из мусоропровода. И вам, кстати, тоже, — сказал он маме. — В запасе у нас ещё четверть часа, так что можете не торопиться.
Он подхватил на руки Гюро и бережно поставил на землю, а затем взялся за чемоданы. Мама закинула на спину свой рюкзак и взяла за руку Гюро.
— Давай проводим друг дружку в новую квартиру, — сказала мама.
Сначала они попали в маленькую прихожую. Пол в ней был голый и стены тоже голые, но они были чистые, и пол тоже помыт.
— Вот это будет твоя комната, — сказала мама, открыв одну дверь.
Комната была пустая, в ней ничего не было. Она была не маленькая, места в ней было много.
— Может быть, ты тоже будешь в ней жить? — шёпотом спросила Гюро у мамы.
— Нет, я решила взять себе самую маленькую, — сказала мама. — Мне же только нужно место, где спать, а тебе нужна большая, ведь ты будешь там заниматься и принимать гостей и мало ли что ещё, а потом у нас ведь есть ещё общая гостиная.
В большой общей комнате было не совсем пусто, на полу в ней стоял телефон с проводом, а в стене для него была розетка.
— Смотри-ка, и телефон есть, — сказала мама. — Я даже не ожидала.
— Погодите, вы ещё не раз подумаете, что лучше бы его не было, — сказал Бьёрн. — Телефон — это, конечно, хорошо, но плохо, что он звонит иногда в самое неподходящее время.
Кроме телефона в гостиной было и ещё кое-что. В одном конце комнаты на полу стояла прислонённая к стенке небольшая картина, а в рамку была вставлена картонная карточка. Мама прочитала вслух: «Дворнику Эрле от Эви (Нюссиной мамы): Добро пожаловать!» Рядом с картиной на полу стояло ещё что-то, накрытое бумагой. Там оказались булочки и горячий кофейник.
— Какая же она добрая и внимательная! — сказала мама. — Приятно, когда тебя так тепло встречают. Вот привезут наши вещи, и тут станет совсем уютно.
— Ну, я побежал, — сказал Бьёрн. — Желаю вам обеим счастья, и скажите, если вам что-то понадобится. Сегодня я работаю на улице, я должен устроить на дворе морковную грядку. Ребятишки из того корпуса будут мне помогать. Надо будет нам и тут что-нибудь такое придумать, вон сколько здесь прекрасных деревьев и кустов!
— Пожалуй, я первым долгом окопаю деревья, — сказала мама. — А то земля вокруг уж больно позарастала. Наверное, этим я и займусь сегодня попозже. Спасибо, Бьёрн, за помощь!