По селу Церковище в «Памятной книжке» за 1864 год сообщается о церкви имени Троицы. В храме в то время служил Михаил Федорович Борисович 1843 г.р.. В такой же книге за 1868 год пишется, что в Церковище имелось два храма. Один из них – Троицкий, в котором служил священник Стефан Образский, 1853 г.р., имевший почётный набедренник (украшенный крестом плат, который священники носят на ленте на правом бедре); храм был построен в 1838 году – деревянный, холодный. Второй храм – имени Великомученицы Екатерины; построен в 1848 году – деревянный, тёплый. На два храма прихожан было 2900 человек. Кроме этих церквей Церковище имело филиалы (филии): в Кошкине (Иоанновская), в Городце (Чудотворца Иоанна) и в Пуговичине (Вознесенская). Так что, Церковище вполне оправдывает своё название: имело две церкви и три филиала. В Пуговичине до сих пор имеется кладбище, на котором захоронены предки рода Астафьевых. Потомки их (Астаповы, Тимофеевы и др.) по православному празднику Вознесения Господня (на сороковой день после Пасхи) посещают это кладбище с трапезным поминанием. В одно из моих посещений я, со своим внуком Артёмом, обнаружили на краю кладбища, недалеко от входа, памятную гранитную плиту в лежачем положении. По выбитой в камне надписи видно, что там были захоронены барон Федор Иванович Меллер-Закомельский и его жена. Его отцу, известному генералу и сподвижнику Суворова в войне с Турцией Ивану Меллеру, за заслуги Екатерина Великая присвоила звание барона с выделением в потомственную собственность земли в Велижском уезде, в бассейне реки Комля, о которой я уже упоминал при описании северной границы Витебской губернии. Одновременно ему было присвоено почётное звание Закомельский (за рекой Комля). Один из его сыновей Федор Иванович тоже стал генералом, уже в войне с Наполеоном, и царь Александр I награждал его. А после военной службы генерал многие годы прожил в селе Адамово Велижского уезда.
Когда дети Устина Астафьева подросли, они начали работать на церковной земле, или, как говорили в народе, – на поповой. Мой отец, например, пас домашний скот священника.
Материальное положение
Священник Федор Журавский в своих воспоминаниях касается благосостояния служителей церкви в селе Маковье, где он родился. Его воспоминания публиковались в журнале «Полоцкие Епархиальные ведомости» в 1915-1917 годах. Приведу небольшой отрывок из этих свидетельств священника Федора Журавского:
«Родился я 18 июня 1850 года в с.Маковье. … В этом селе мой отец был священником, приход был небольшой, до 360 душ мужского пола, причт состоял из священника и дъячка. Тогда приходы по епархии разделялись по Высочайшему повелению 1842 года, на классы по количеству душ, сообразно чему причты при одной церкви были из 2, 3, 4 и 5 членов. По классам причты получали и жалованье; так в Маковье, в одном из самых малых приходов, священник получал 38 руб. в год, а дъячек что-то около 15 руб. Высший разряд жалованья был священнику 180 руб., диакону 80 руб., а дъячку 40 руб. Несмотря на то, что отец получал малое жалованье и был на малом приходе, семья наша, довольно большая, жила в полном достатке с избытком. Духовенство в то время жило от рук своих, от хозяйства; одежда и пища были всё своё, мало что покупалось для домашнего обихода, деньги тогда в жизни не имели большого значения и, если у кого они заводились, то прямо клались в сундук, как редко нужная вещь.
В Маковье церковной земли более 200 десятин, озеро, речка, одной рыбы из которых получалось в изобилии для себя и для продажи. Где больше было церковной земли, там причт богаче и жил. Земля тогда духовенству обрабатывалась безвозмездно прихожанами, помещики строили и содержали своим ремонтом все причтовыя помещения. Натуральная эта повинность впоследствии заменена на деньги, которые теперь причты получают в жалованьи. Понятно, при таких условиях было можно заводить большие хозяйства.
У моего отца было до сотни крупного скота, не считая мелких, на озере и речке водились и жили сотнями гуси и утки, которых по заморозкам только забирали на двор. Был в Маковье плодовый сад – сотни деревьев и в нём находилось до 300 ульев пчёл. Пасекою заведовал отец моего отца, заштатный священник. Помню отчетливо и теперь, как собирался мёд. Назначался на то известный день, на который собирались на пчельню знакомые и все домочадцы. Прежде всего дед служил в пчельне молебен, окроплял святою водою по ульям и затем с помощниками самолично приступал к вырезыванию сотов меда, которых собиралось за лето десятки пудов.
… такие хозяйства были у священников и других сёл, например, в селах: Церковище, Пухнове, Усмыни, Кресте и Чеплях, где было побольше земли…
…
Все члены причта занимались хозяйством и жили без нужды с достатком, содержали детей в учебных заведениях, поддерживали вдов и сирот своих собратий и были довольны своей жизнью. …»
По Журавскому работники церквей в XIX веке материально жили достаточно хорошо при условии больших участков земли и усердном труде на этой земле самих священнослужителей при значительной поддержке крестьян и помещиков.
А.И.Сапунов отмечает, что на начало XX века Маковская церковь владела даже большей площадью земли, чем сообщает Ф.Журавский по состоянию середины 19 века.
Так, причту Маковской церкви принадлежали вдоль почти всего восточного и южного берега Ордосно 135 десятин (примерно гектаров), удобной земли – 24 десятины, а также неудобной и под лесом 118 десятин. То есть всего 277 десятин. К тому же здесь, рядом, большое озеро (Ордосно), богатое разнообразной рыбой.
Священник Михаил Тихомиров в конце 80-х годов 19 века имел жалованье от Полоцкой епархии – 408 рублей за год, то есть значительно более, чем священник Маковской церкви в середине XIX века.
На церковной земле с начала XX века в самом Маковье кроме семей священника Тихомирова и псаломщика Высоцкого жила семья моего деда Устина Николаевича Астафьева. По воспоминаниям моих родных у Тихомирова были коровы, которых пас мой будущий отец Федор Астафьев. Но скота было значительно меньше, чем у священника Журавского, да и про гусей, уток, пчёл Тихомировых моя родня не сообщала мне. Если они и были, то не такие значительные как у Журавских. О прошлом пчеловодстве священников Маковской церкви свидетельствует до сих пор сохранившееся название небольшого леска–болотца – «Пчельня» за огородами моих родителей и дядек, Назара и Михаила Астафьевых.
Конечно, тот же Журавский и многие другие авторы очерков по истории православной церкви свидетельствуют о нищете и церквей и приходов. Далеко не везде были хорошие угодья земли и водных ресурсов. Были и бесхозяйственные или бездельные священнослужители. Кроме того, у священнослужителей к концу 19 века стал возрастать интерес к денежным доходам, позволяющим улучшить культурный уровень личной жизни. Каждый нынешний человек знает, что такое «оптимизация» коллектива трудящихся, когда с целью повышения зарплаты сокращают не только штаты работников, но и сами учреждения, подразделения на заводах, поликлиники, больницы, культурные учреждения и т.д. Оказывается еще в 19 веке и ранее многие православные храмы как плохо доходные лишались своих причтов, переводя их в т.н. филии – или приписные. Эти церкви-филии передавались для обслуживания более сильным (богатым) церквям. Причты эти сильных церквей периодически и вели литургии и другие потребности в приходах церквей и филиалов приписных. В «Памятной книге» 1866 г. сообщается, что Белавинская церковь была филией Маковской церкви ещё в 18 веке, в «Памятной книге» 1889 г. к Церковищенской Троицкой церкви приписана вторая Церковищенская церковь Великомученицы Екатерины.
В «Памятной книге» 1900 года отмечается приписная к Маковской церкви кладбищенская церковь Святого вознесения в д.Пуговичино (в 1 км от Адамово). Эта церковь построена в 1777 году. В журнале «Полоцкие Епархиальные ведомости» 1884 года, №4 имеется сообщение Полоцкой епархии о разрешении причту и старосте Маковской церкви отремонтировать Пуговичинскую кладбищенскую церковь. Эти факты свидетельствуют не только о давнем распространении приписных церквей, слабых в своём, так сказать, экономическом отношении, но и большом влиянии в ближайшем округе населения Маковской церкви.
