— Ты хочешь поехать со мной?
— Ещё чего не хватало! Я вот только свечку вам ещё не держала, а так уже всё сделала!
— Какую свечку, Нелли? Я не собираюсь венчаться, я художник!
— Художник, чертёжник, сапожник, картёжник — у всех у вас одно на уме! Если, ни дай бог, ты обидишь Альбину, я перестану с тобой разговаривать, слышишь?
— Хорошо, mamma!— решил разрядить обстановку Ренато и назвал Нелли мамой.
— Да ну тебя!
Артур, как и обещал, встретил Ренато в аэропорту и пока они ехали к дому, он рассказывал ему о столице и её архитектурных памятниках.
— Можно конечно потратить хотя бы один день и устроить тебе экскурсию по городу, но мне срочно нужно уехать завтра с утра. Без меня, чувствую, не разберутся… Очень проблемный проект взяли, я ведь не просто архитектор, я ещё и эксперт, понимаешь?
Ренато кивнул, рассматривая высотки за окном.
— Во-от, а мне значит, приходится контролировать деятельность архитектора и главного архитектора проекта, проводить экспертизу проектной документации… Ну, ты же не на один день здесь? Я вернусь через неделю, а может и раньше. Ещё успеем нагуляться, да?
— Успеем,— спокойно ответил Ренато, мысленно молясь и благодаря всех святых, за возможность остаться с Альбиной наедине. Он правда пока не представлял себе, насколько большой дом его ждёт.
Артур уехал с утра пораньше, поцеловав жену в щёку. Вечером они душевно посидели, обсудили будущий портрет и все детали вместе с Ренато. Альбина согласилась позировать ню, прикрыв наготу распущенными волосами.
День обещал быть солнечным, за окнами вовсю чирикали воробьи делясь с миром своим весёлым весенним настроем. Всё буквально пело вокруг, даже тишина огромного старинного особняка подмурлыкивала что-то в ответ птицам. Ренато вышел на балкон и вдохнул ароматный, наполненный свежестью воздух. В небольшом саду начала распускаться сакура. Нежно-розовый цвет раскрытых соцветий со светло-вишнёвой серединой, показался ему ареолами сосков юной девушки. Он представил себе, что у Альбины должны быть такие же нежные, красивые сосочки. Её бархатная, почти молочного цвета кожа с перламутровым блеском, при каждом поцелуе будет оставлять на губах кисловатый вкус спелой вишни, с примесью ванили, бергамота и сандалового дерева. Ренато облизнулся предчувствия сегодняшнее событие, и как удачно сложилось всё и Артур уехал. Он вернулся в свою комнату и принялся раскладывать вещи.
Альбина проснулась поздно. Внутри неё ликовал новый день свободы и независимости, и ещё чего-то необъяснимо хорошего, что должно было непременно случиться. Она тщательно привела себя в порядок, надела лёгкое хлопковое платье с крупным цветочным принтом. Раскрытые оранжевые бутоны лилий на белом фоне смотрелись очень свежо и воздушно, будто бы кто-то невидимый рассыпал цветы по белоснежному облаку-платью.
В столовой был накрыт завтрак, суетилась помощница по дому ожидая прихода хозяйки. Ренато сидел в кресле у окна и листал газету, отказавшись завтракать один. Как только Альбина появилась в столовой он тут же вскочил и направился к ней, чтобы поцеловать руку. От смущения она слегка покраснела и естественный румянец на щеках сделал её ещё привлекательнее.
— Почему ты не завтракаешь?— спросила Альбина. — Только не говори, что ждал меня?
— Я именно это и хотел сказать, сеньора. — Честно говоря, подумал, что вы уже куда-то уехали и забыли про встречу.
— Как я могла?! Я специально отодвинула все дела на вечер, чтобы мы могли спокойно поработать. Я не знаю, как назвать это по-другому, просто мне впервые придётся позировать художнику… Присаживайся за стол, надеюсь от кофе ты не откажешься?
— С удовольствием выпью, спасибо,— сказал Ренато, как истинный галантный итальянец, привыкший с рождения, что в Италии prima la donna, что означает «женщина — впереди». Жизнь в России немного испортила это понятие, русские женщины, в отличие от итальянок, сами готовы были виться вокруг мужчин. Ренато это не очень нравилось, только если женщина не была настолько соблазнительна и внешне, и внутренне, чтобы он не смог устоять. А иначе его ничем нельзя было подкупить.
— А ты всегда такой джентльмен? Или это понятие про англичан, а в Италии галантных мужчин называю иначе?— поинтересовалась Альбина.
— Всегда, можете не сомневаться.
— Тогда маленькое уточнение, мы вроде бы на «ты» с момента посещения твоей квартиры и распития вина?!
— Да, конечно, но это чисто из уважения к тебе, как это говорят — вырвало.
— Вырвалось!— засмеялась Альбина.
— Да, точно — вырвалось!— Ренато расплылся в улыбке, зная прекрасно, что всё делает правильно: и ошибается умышленно, и ведёт себя по всем правилам этикета. Даже его любимая Нелли до сих пор не раскусила эти оговорки в окончаниях, списывая всё на итальянский темперамент и то, что русский не его родной язык. Каждая такая оговорка — это своего рода сачок в который попадалась та или иная бабочка. Позитивные эмоции, помогающие наладить более близкое общение, раскрепостить собеседника, а дальше всё пойдёт как надо.
Ренато отпил немного кофе, громко восхитился его ароматом и вкусом, и стал рассказывать, что в Италии все мужчины джентльмены, а точнее — это называется «gentile», слово, производное от «gentilezza», что означает «доброта». Вот только gentile намного более обширное понятие, тут и мягкий, и ласковый, и нежный, и любезный… Это стиль общения мужчины, его манера говорить, ухаживать, одеваться и даже заниматься любовью. Gentile — стиль жизни итальянца.
— А как же дольче вита?— вспомнила Альбина знаменитую на весь мир итальянскую фразу.
— Сама жизнь в Италии, и я, как представитель её центрального региона, могу сказать — да, жизнь без сомнения будет сладкой, если ты научишься любить то, что имеешь. Но я считаю себя счастливчиком, Альбина, потому что и святые заступники, и природа, и те же древние римляне, потом художники эпохи Возрождения, гении неореализма — любили и одарили Италию слишком щедро.
— Ты так сладко это рассказываешь, что мне самой захотелось поехать туда,— искренне сказала Альбина. — Такой страной надо наслаждаться и любить в ней жить.
— Что все люди там и делают,— добавил Ренато. — Наслаждаются безответственно и безлимитно всем, ставя на первое место позитивные эмоции, ловя их во всём. Это радость от первого солнечного луча, до рассказа о том, что сегодня на обед съел твой сосед… Да, у нас так, вечные разговоры о еде, погоде, одежде, футболе…
— А можно вопрос, Ренато? Почему ты в России тогда живёшь?
— Зов крови, я же рассказывал вчера вечером, что моя прапрабабушка была русской?!
— Ах, точно!
— Может пойдём? Мне всё-таки не терпится начать писать картину, уже почти полдень. Это прекрасное время, яркий дневной свет…
— Ой, уже?! Я совсем забыла истинную цель твоего визита. Но тебе обязательно надо начать писать книгу об Италии — это так увлекательно слушать, а значит и читать будет интересно.
— Правда? О, Мадонна, это так приятно слышать, я обязательно подумаю над этим, но откровенно признаюсь, пишу я гораздо хуже, чем говорю.
Зимний сад, куда привела Альбина Ренато, был полон пёстрой насыщенной зелени, различных сортов роз, всевозможных экзотических растений и яркого солнечного света.
— Mamma mia, che bello!— восхитился Ренато и тут же повторил фразу на русском. — Мама моя, как красиво!
Альбина заметила большой холст на мольберте вдалеке у декоративного фонтана и поняла, что Ренато здесь уже был. Он уловил её взгляд и тут же сказал:
— Кто-то из вашей прислуги любезно помог мне и сам принёс сюда всё, что я приготовил для работы.
— А, это наш садовник, дядя Миша! Он единственный, кто сюда может зайти.
— Я покорён красотой этого сада, как и хозяйкой дома,— Ренато остановился у одного из цветущих деревцев и не смог отвести взгляд. Альбина встала рядом.
— Это делоникс царский,— начала она. — Полувечнозелёное дерево с Мадагаскара, представляешь? Конечно, его не привезли сюда так,— она показала на объемную деревянную кадку с землёй. — Артуру подарили семена, а сеянцы зацвели спустя только восемь лет.
