– Что это ты нос повесила?

– Я не успела, – с вселенской грустью в голосе сказала Малинка, – она ушла.

Ей казалось, что веселье было совсем близко и испарилось в один миг. Сейчас бабушка заберёт Розу – и всё кончится. Всё станет как прежде, как будто и не было ни незнакомки, ни куклы, ни хорошего бабушкиного настроения. Словно чёрно-белый мир окрасился вдруг во все существующие цвета, а через пять минут снова стал бесцветным.

– Ну, ничего. Не расстраивайся. К соседям внучка приехала погостить. Это, наверно, она. Ещё придёт! – с уверенностью в голосе сказала бабуля, – Можешь поиграть немножко с куколкой.

– Ура!

И маленький мир ребёнка снова засиял разноцветными красками. Малышка увлечённо играла с Розой, совсем забыв о своём горе.

После обеда приехали родители.

– Ура! Папа с мамой приехали! И с Антошкой!

В этот раз родители приехали со средним братом. Иногда они приезжали одни, но чаще всего старшие братья приезжали с ними по очереди. То один, то другой.

Мама сразу же взяла дочку на руки, а та ей стала рассказывать свои новости, тараторя и захлебываясь словами, боясь не успеть что-то вспомнить и рассказать. И про солнце, и про песню, и про сапожки, и про девочку с куклой. Про всё – про всё.

– Пообнимались – и будет, – вдруг заявила бабушка, – у меня там грядки с морковкой совсем заросли. Спина болит, не могу уже подолгу нагибаться. Давай-ка, принимайся за работу.

Мама вздохнула, поцеловала Малинку в щёку и поставила на пол.

– Я пойду поработаю немного. А ты пока посмотри, какие мы тебе гостинцы привезли.

Девочка подбежала к папе – широкоплечему мужчине с чёрными, как у бабушки, волосами и голубыми глазами, как у дедушки. Тот поставил на стул, стоящий у стола, сумку и, как волшебник, стал доставать подарки.

Сначала были конфеты и печенья. Потом яблоки. Это всё, конечно, здорово, но не так интересно, как игрушки, в которые можно будет играть все выходные. Конфеты и печенья бабушка так и так выдаёт каждый вечер. По две штучки того и другого. А вот игрушки… они отправятся на чердак, как только уедут родители.

На столе появился красивый двухэтажный пластмассовый домик с окошками и дверцей, которые могли открываться.

– Теремок! – ахнула девочка.

– Сейчас, подожди, достану зверей, – папа достал из сумки картонную коробку, открыл её. Там лежали в рядок милые красочные фигурки. Медведь, лиса, волк, петушок, лягушка, зайчик и маленькая нежная мышка.

– Ух ты! – воскликнула малышка, увидев почти ожившую сказку, и сразу же стала увлечённо играть в неё.

Следом папа достал альбом и цветные карандаши. Когда родители уедут, бабушка научит внучку смешивать цвета и рисовать небесно-голубые васильки. И даже споёт песенку про цветок-василёк, которую несколько лет спустя девочка будет исполнять на скрипке.

После из сумки появилась машинка.

– Она же не мальчик! – заметила бабушка.

– Если нравится, пусть играет, – спокойно ответил отец.

– Опять беспорядок наведёт, а мне убирать! Зачем столько много? Балуете её.

– Мама!

На столе появилась ещё одна картонная коробка. Только теперь большая. В несколько раз больше прежней.

– А это вам с дедушкой, – обратился к дочке.

– Что там? – заинтересовался добродушный седовласый мужчина. Даже его брови были белыми, словно покрылись инеем. Он специально бросил свои дела и зашёл в дом по случаю приезда детей.

Папа открыл коробку. Оттуда пахнуло приятным ароматом свежести, новых книг, бумаги и чего-то неизвестного.

– А-а-а… буквы, – заглянул дедушка в коробку.

Малинка тоже заглянула и увидела яркие картинки. Там были нарисованы арбузы, машинки, домики, юла, а рядом какие-то большие знаки.

– Из этого надо будет склеить кубики. И можете заниматься.

– Вот это хорошо, это хорошая вещь, – сказал дедушка.

Благодаря ему малышка через полгода будет бегло читать не только сказки, но и длинные стихотворения: про жаворонка, про снегиря и про других.

После игрушек из волшебной сумки стали появляться нарядные платья, тёплые кофточки и туфельки. Но девочку это уже не трогало. У неё была самая настоящая сказка, а ещё папа, мама и даже брат.

Антошка позвал её во двор.

– Пойдём, что-то покажу.

Он зачем-то взял швабру и деловито пошёл впереди. Подошли к курятнику. Парнишка выглянул из-за угла, – нет ли кого, – и сказал:

– Смотри!

Сказал и засунул нижнюю часть швабры в крупное отверстие над сеткой.

Что тут началось! Куры закудахтали, запрыгали, захлопали крыльями. Петух закукарекал. Некоторые из кур попытались улететь.

Девочка удивлённо округлила глаза и посмотрела на брата. Тот смешно втянул голову в плечи и, улыбаясь, высунул язык. Это так развеселило сестрёнку, что она захохотала заливистым смехом.

– Всё, пойдем, а то мне сейчас попадёт, – сказал брат.

Уезжали родители с Антошкой в воскресенье вечером. Какая-то тоска охватывала малышку в такие моменты. Хотелось плакать, но слёз почему-то не было.

– Мы бы ещё остались, но нам надо работать, – говорила мама.

– Мы скоро опять приедем. В следующий раз с Петькой! – словно оправдывался папа.

Антон молчал, засунув руки в карманы, и смотрел куда-то в небо.

– Скажи: «Уехали. Ну и пусть едут!» – учила потом бабушка, пряча, как обычно, нарядные платья в шкаф. – Надо поберечь платьица-то. Да и туфли подождут, на выход будут.

– Ну и пусть едут! – обиженно повторяла внучка. Но в это время думала: «Жили бы мама с папой всегда с нами. Вот было бы здорово!»

Полина Дергачева

«Здравствуй, милая моя Маруся.

Если ты читаешь это письмо, то моё укрытие обнаружили вражеские войска. Мой отряд пал, я последним остался. Сашку подстрелили первым, он закрыл меня собой. Не специально, конечно. Просто растерялся. Ты знаешь, он тот ещё герой. Больше о себе думает. Остальные тоже недолго продержались. Стемнеть не успело.

Прячусь в канаве, укрывшись листьями и ветками. Той самой, в которой мы с тобой птенца обнаружили, помнишь? Он тогда пищал, будто мышь, и ты боялась близко подойти. И не знали тогда, что выкормим, а птенец улетит прежде, чем мы поймём, что за «зверь» это был. Я расстроился от потери, а ты радовалась, что больше по ночам вставать не придётся, чтобы накормить ненасытного.

Писать мне, Маруся, очень неудобно и темно, а потому прости за возможные ошибки. Мои шесть классов образования так и не добавили мне грамотности. Но и молчать не могу – и время скоротаю, и тебе весточку о себе оставлю. Скучно мне тут, а выйду, так тут же и подстрелят.

Знаю, что мог бы выскочить внезапно, подбить хоть парочку врагов, но страшно почему-то, будто по правде всё. И сердце стучит, словно сосед дядя Митя по утрам в воскресенье. И руки дрожат, как с похмелья у Серёги из соседнего подъезда. Тяжко мне, Маруся. Гибель моя близко.

Если ты читаешь это письмо, то я…»

– Тра-та-та-та-та! – раздался задорный крик над ухом парня. – Петька, ты убит!

Чумазый рыжий паренёк закинул на плечо вырезанный из фанеры автомат.

– Петька – последний, – кивнул его товарищ и опустил палку с сучком, похожим на спусковой крючок пистолета.

Петька громко взвыл и упал на землю, манерно раскинув руки:

– В спину! Мерзавцы! Подлецы! – он протянул обидчикам правую руку с запиской, старательно изображая дрожь. – Передайте это Машке Синичкиной, скажите, что я её любил.

Пятеро пацанов в ответ лишь звонко рассмеялись:

– Ну что, завтра снова двор на двор сыграем? Или ты правда помирать собрался?

– Не, давайте завтра лучше в казаки-разбойники? – «убитые» друзья Петьки подошли к боевой компании. – Только без девчонок, они скучные.

Ребята согласно закивали.

«Петя! Ужинать!» – по двору разнёсся знакомый женский голос.

Паренёк спешно поднялся, отряхивая штаны, и незаметно убрал записку в карман:

– Завтра на том же месте! И это… Рыжий, мел не забудь!