– Здрассьте! Вы на Сельскую новь? Ну лады! Запрыгивайте внутрь! Сумки ваши, что ль? Ну, ёлки, такого модного багажа я ещё не видал! Наверно, вы к нам надолго, понабрали-то с собой, ух! – рявкнул водитель уазика и принялся небрежно забрасывать дорогие сумки в багажник.

– О-о-о-о, – простонала Галочка, протягивая руки к летящим в недра грязного, старого уазика сумкам.

– Эй, гражданин! – строго произнёс Вася. – Не кидайте так, осторожнее! И кто вы вообще такой, хотелось бы знать!

– А, командир, воля твоя, полегче так полегче! Меня зовут Кондратий Михалыч, для своих просто Михалыч! Ты Василий, да? И Галина? Галочка, не переживай, всё доставим в лучшем виде! – добродушно ответил Михалыч, подняв руки в примирительном жесте.

Василий поперхнулся от гнева и хотел было выдать эффектную тираду о панибратстве, качестве обслуживания и прочих важных вещах, но в этот момент снова заохала Галочка. Михалыч пытался усадить её в машину, а она упиралась, словно молодая козочка, и отчаянно мотала головой.

– Я не сяду в ЭТО! Я ещё молода! Вася сказал, будут надёжные турболёты! Нет! Ни за что! – кричала она.

– Кондратий Михалыч, прекратите! Вы что, всерьёз решили повезти нас на этой ржавой…эээ…заготовке? – вмешался Вася, отстранив удивлённого водителя от Галочки.

– Вась, ты чего! Это ж программа «Сельская новь»! Прогулка на аутентичном джипе, в народе уазике, входит в неё! Это ж, ёлки, самобытность, как вы хотели! – развёл руками Михалыч.

Грозно хмурясь, Вася залез в папку с брошюрами и внимательно прочитал программу. Покраснев ещё больше, он вынужден был признать, что никаких турболётов в ней и в помине не было, а вот аутентичный уазик был! Как это он этого не заметил?! Попросту ведь и в голову не пришло другого, вот как! Все давно летают на турболётах, что ещё за уазик?!

Переглянувшись с Галочкой, Вася вздохнул и подошёл к ней, чтобы помочь ей сесть и пристегнуть её ремнём покрепче. Страшно стало и ему, бывалому пехотинцу, тренированному на высокотехнологичных военных базах. Теперь же, в середине двадцать первого века всё было предусмотрено, во всех сферах жизни царили контроль и благополучие, а всякие потенциально опасные ситуации моделировались на симуляторах. Реальные, живые трудности остались на страницах романов и в старом кино. А тут дребезжащий, разбитый уазик… Что ж, раз фирма отвечает и это прописано в контракте, можно и попробовать. В конце концов, у них с Галочкой оформлены все виды страховки, на всякий случай, так что… Вася сел рядом с женой и сам тщательно пристегнулся. Была не была!

– Готовы, ребятки? И пристегнулись даже? Какие вы правильные! Ну, не боитесь, потрясёт немножко, дорога-то сплошь натуральная, асфальта уж сто лет не видала! А вам немного разнообразия и экстрима, ёлки! – весело крякнул Михалыч и завёл мотор.

Тот оглушительно взревел, и машина рванула вперёд. Галочка взвизгнула и судорожно стиснула Васину ладонь. Тот слегка побледнел, но виду не подал.

– Галя, не дрейфь, машина – зверь! Всё под контролем! – усмехнулся Михалыч, смело крутя руль и объезжая колдобины и ямы, коих было предостаточно. Всё же, как он ни старался, а ямы так и попадали под колёса, и уазик трясло, как космолёт при аварийной посадке.

Галочка сделалась зелёной и смотрела испуганно и умоляюще. Вася нервничал, но не хотел никак этого показывать. Через полчаса такой трясучей езды пассажиры взмолились об остановке. Галочку тошнило где-то на обочине, Вася дышал свежим воздухом, уперевшись руками о капот.

– Да, ребятки, эк вас проняло! Ну ничего, сейчас приедем, баба Маня вас в баньке попарит, потом отпоит-откормит, и будете как огурчики! – сочувственно произнёс Михалыч.

Вася страдальчески посмотрел на их водителя и еле заметно кивнул. Галочка, пошатываясь, вернулась к машине. Михалыч протянул ей холодную бутылку с какой-то мутно-коричневой жидкостью. Девушка судорожно схватила предложенное питьё и хлебнула его, не глядя. Потом вдруг резко поперхнулась и закашлялась.

– Что это?! – прохрипела она скрипучим голосом.

– Это квас, милая! Русский национальный прохладительный напиток, ёлки! Полезный и натуральный, всё, как вы любите! – невозмутимо ответил ей Михалыч.

Вася забрал бутылку у жены и тоже отхлебнул немного. Скривившись, как от самого кислого лимона, он с ужасом посмотрел на водителя. Тот развёл руками:

– Ну, ребят, вы как неродные! Это ж естественное брожение с кислинкой, ёлки! От укачивания в машине помогает, проверено веками! Давайте по коням, осталось ехать-то всего ничего!

Галочка с Васей вздохнули и, понуро повесив головы, залезли в машину. Остаток пути они провели в каком-то полузабытьи. За окном мелькали интересные пейзажи, но им было не до того. Каждый из них сидел и клялся себе более не участвовать ни в каких экстремальных турах. Теперь обыкновенный полёт на Мальдивы казался им самым правильным отдыхом. Впрочем, главное – выбраться скорее из этой зверской машины.

– Ребят, чего умолкли? Смотрите, сейчас будем переезжать нашу речку Гнилушу! – с особой гордостью произнёс Михалыч. – Знаете, сколько в ней рыбы водится! Одна из последних рыбных рек на Земле между прочим, ёлки!

Вася и Галочка вяло посмотрели в указанном направлении, лишь отметив про себя, что мутной речке за окном очень подходит её название.

– А вот и село наше! Видите табличку, в воздухе парит? То-то же! Новое Пиховкино называется! Богатое село, ёлки! С традициями! А люди какие, да таких нигде нет! – торжественно заявил Михалыч, въезжая в село.

Вася с Галочкой переглянулись и вздохнули. Дорога ровней не стала, и они уповали только на то, что их мучительная поездка вот-вот закончится. Они ехали по широкой улице и равнодушно наблюдали деревенский пейзаж: лужайки с козами, куры, снующие вокруг палисадников с цветами, маленькие домики из красного кирпича и белые штукатуренные хатки и старики, сидящие на завалинках. Сейчас им, усталым путникам, хотелось только одного – твёрдой земли под ногами и мягкой постели. Однако не всем мечтам суждено было сбыться. Неожиданно уазик затормозил, и к ним приблизилась невысокая фигура в белом платке и цветастом платье с серым передником. На морщинистом лице играла тёплая улыбка, руки раскинулись в приветственном жесте.

– А это наша баба Маня! Самая добрая бабушка на селе! Будете у неё жить и впитывать в себя сельскую жизнь! Всё, приехали! – громко воскликнул Михалыч и заглушил мотор.

Вася с Галей ойкнули и уставились на бабу Маню с широко раскрытыми глазами.

– Как настоящая! – громко прошептала Галочка.

– Так она и есть настоящая, милая моя! Вылезай да познакомься! – засмеялся их водитель и вышел первым навстречу к хозяйке.

Обнявшись с бабой Маней, он сунул ей какой-то свёрток, и она снова обняла его тепло и крепко. Вася поглядел на Галочку и тоже вылез из машины, хорошенько держась за кузов, чтобы не упасть. Баба Маня и к нему подошла и обняла его вдруг также сердечно, как и Михалыча, словно для неё это было само собой разумеющимся. Вася оторопел сначала, но затем тоже обнял её в ответ и наконец почувствовал какое-то умиротворение, впервые за долгое время. Затем он вернулся к уазику и осторожно помог Галочке вылезти наружу. Она слабо улыбнулась и неуверенно встала на ноги, будто позабыла, каково это, ходить по земле. Баба Маня сама подошла к ней и, ласково погладив по голове, обняла её так же, как других, и даже как-то нежнее. Галочка растаяла в тёплых бабушкиных объятиях, и прошедшая поездка показалась ей не более чем страшным сном.

– Ну что же, дорогие Василий и Галина, добро пожаловать к нам на село! Пойдёмте-ка в баньку с дороги, дух вам перевести надобно! – мягко произнесла баба Маня и повела их к небольшому, но статному домику за палисадником с мальвами и золотыми шарами.

Галочка выдохнула с облегчением: неужели они добрались в целости и невредимости? Неужели люди на селе никакие не дикари из прошлых веков? Какое счастье! Однако не успела она так подумать, как вдруг узрела необычайное. Ойкнув от неожиданности, Галочка замерла и уставилась на местного жителя, ведущего себя крайне непонятно. В густой траве у обочины дороги стоял на четвереньках мужчина неопределённого возраста. В мутном взгляде его застыла неопределённость и что-то нездешнее. Рабочие штаны и рубаха были измазаны в грязи. Но любопытнее всего выглядел тёмный целлофановый пакет, зажатый в его зубах. Подумав минутку, мужчина вдруг ожил и уверенно пополз куда-то по траве, в направлении, известному ему одному.