Довольно часто решительная Настя прогуливала утром уроки, чтобы прийти к Эрику. Это было самое лучшее начало дня, которое только можно себе представить, пока однажды они не оказались на грани провала.

Накануне вечером мама сказа Эрику:

– Я замочила в ванной твои вещи. Будь добр, постирай их утром сам. У меня уже руки отваливаются.

Руки у мамы действительно болели, а стиральных машин она не признавала принципиально.

– Хорошо, – обреченно согласился Эрик.

Утром, стоило маме выйти за дверь, прибежала Настя.

– Слушай, – тоскливо начал Эрик. – Мне тут вещи свои постирать надо. Если мы того… увлечемся, время не рассчитаем, могу не успеть. Может, я сначала постираю быстренько?

Настя критически посмотрела на полную ванну белья.

– Ты же это до вечера будешь стирать. Я сама сейчас постираю. Тогда действительно получится быстро!

Вышло так, что мама что-то забыла, о чем вспомнила на полпути и решила вернуться. Буквально через несколько минут она открыла дверь своим ключом в полной уверенности, что Эрик еще спит, вошла и увидела следующую картину: дверь в ванную комнату, находившаяся прямо напротив прихожей, распахнута, а там незнакомая девочка в школьной форме увлеченно стирает белье. Кроме того, оттуда было видно, что Эрик в одних трусах лежит на диване в гостиной. Мама только покачала головой, громко поздоровалась с гостьей, забрала то, за чем возвращалась, и ушла. Эрик покрылся холодным потом. Если бы они начали не со стирки… От скандала их спасло умение вовремя и правильно расставлять приоритеты.

Роман продлился недолго. Они, кажется, и не ссорились, но со временем охладели, начали отдаляться друг от друга и в конце концов расстались, сохранив спокойные приятельские отношения.

Место Камы за одной партой с Эриком занял Захар. Спокойный, рассудительный парень. Они не часто общались до этого, хотя и были из одного класса еще до слияния. Захар неизменно участвовал во всех затеях, считался штатным фотографом класса, но на первые роли никогда не лез. Оказавшись соседями, ребята быстро сошлись. Сложилось так, что помимо основной «отвязанной» тусовки, в которую входила большая часть класса, образовалась еще одна маленькая компания, которая иногда собиралась отдельно от всех. Это были спокойные дружеские посиделки без пьяного угара и безумных танцев. Чаще – в дни рождения, иногда – просто так, без повода. Все ребята были из «старого» класса. Из парней в нее входили Эрик, Захар, у которого собирались чаще всего, и веселый компанейский парень по прозвищу Ковыль (по фамилии, как водится в школе). А из девочек – Юля, считавшаяся первой красавицей, Ираида – умная и тонкая девушка, обладающая неброской, но очень теплой внутренней красотой, и, наконец, Томка – отчаянная оторва, яркая, сексапильная, идейный вдохновитель всех приключений. Так вот, Эрик часто бывал у Захара дома, нередко встречался с его родителями и часто рассказывал о нем своим. Когда они уже в десятом классе выяснили, что являются братьями, удивлению их не было предела. Всего лишь троюродными, но все же! Дело в том, что на родительские собрания ходили исключительно мамы. Отцы и у того и у другого постоянно были в разъездах. Старшая сестра Захара заканчивала эту же школу на два года раньше, и мама считала более важным посещать собрания ее класса (все собрания в школе проходили одновременно). Каково же было потрясение двоюродных сестер, когда они встретились, наконец, в одном классе. До того они частенько рассказывали друг другу о своих сыновьях, не подозревая, что те сидят за одной партой.

– Ну, здорово, братан! – встретил Эрика на следующий день Захар.

– Да, брат, неожиданный поворот! Видишь, сама судьба нас за одну парту усадила.

Какое-то время история была предметом шуток в классе, но вскоре забылась. Не разлученными же в младенчестве близнецами, как в популярном тогда индийском кино, они оказались. Жизнь подбрасывала новые сюжеты – и забавнее, и драматичнее.

Примерно в это же время Эрик как-то раз встретился с Камой, чтобы выпить пива и обсудить последние новости. В первые дни сентября стояла на удивление жаркая погода, и парни решили спуститься к речке. Кама жил в элитном доме на высоком берегу Светлой. Из окон его квартиры открывался отличный вид на спину величественного бронзового всадника, взнуздавшего своего коня над обрывом. Всадник, к слову, действительно был внушительных размеров. Его медный собрат из культурной столицы, поставь их рядом, казался бы сопровождающим рыцаря Санчо Пансо на закапризничавшем ослике.

По козьим тропкам спустившись к воде, ребята устроились на старом одеяле, предусмотрительно захваченном Камой, и стали неторопливо наслаждаться пенным напитком. Берег оказался абсолютно пустынным, желающих купаться, несмотря на жаркую погоду, больше не нашлось. Друзья несколько раз окунулись в уже прохладную воду и успели высосать больше половины принесенного пива. Именно «высосать», так как разливное пиво в то время было модно разливать в полиэтиленовые мешки. В один входило до шести литров – объем как раз на двоих. Небольшая хитрость позволяла пить прямо из этой эластичной тары: угол крепко завязанного мешка необходимо было с силой вытянуть в трубочку, зажав большим и указательным пальцами. Оставалось откусить кончик и отличная поилка готова. Размеры и форма такого сосуда служили предметом нескончаемых скабрезностей, однако безусловное удобство такого способа заставляло закрыть глаза на двусмысленные аналогии.

– Давай до бакена сплаваем, – предложил Кама.

Белый бакен покачивался метрах в ста от берега. Для Камы, проплывавшего по восемь километров за тренировку, это было не расстояние, как бы пьян он ни был. А развезло парней на солнышке уже ощутимо.

– Не, для меня далеко. Я же так себе плаваю, – попытался возразить Эрик.

– Да ладно тебе! Я помогу, если что.

– Ну, поплыли.

Дыхание он сбил практически сразу, не проплыв и половину пути. Понял, что неожиданно быстро слабеет и, боясь хлебнуть воды, перешел с кроля на брасс. Вода на стремнине оказалась неожиданно холодной. Несмотря на то, что они зашли в воду значительно выше по течению, чтобы выплыть как раз на бакен, Эрик, потеряв темп, сошел с задуманной траектории. Его проносило мимо. Собрав последние силы, Эрик беспорядочно загребал руками. Кама, давно забравшийся на бакен, всячески подбадривал его, но звуки доносились до Эрика как через вату. В глазах темнело. Он плыл уже прямо против течения и из-за этого еще больше терял силы. Как он все же добрался до бакена, Эрик уже не помнил. Кама втащил его на узкий бортик и держал за руки, чтобы тот не свалился. Бакен раскачивался, пиво просилось наружу. Тела своего Эрик не чувствовал.

– Передохни немного, и назад поплывем, – стуча зубами от холода, уговаривал его Кама. – Назад легче будет, поплывешь спокойно по течению, а там, где вынесет, там вынесет. Здесь берег везде пологий.

Эрика охватила апатия. Исчезли возбуждение, страх, он даже перестал чувствовать усталость. Измененное алкоголем сознание, видимо, не выдержало стресса.

– А, поплыли! – сказал он и бухнулся в воду.

Вынырнув после первого погружения, Эрик попытался поплыть, но тело совсем не слушалось. Какое-то время он держался на воде, отдавшись течению, а потом стал погружаться. Отчетливо запомнилось полное безразличие ко всему и отстраненное восприятие того, как вода над ним сомкнулась, а солнце через ее толщу показалось небольшим желтым пятном. Солнечные блики напомнили ему безмятежное детство, деревенское кладбище в ясный день, теплый ветер и запах трав. Эрик был абсолютно спокоен. Когда кончился кислород в легких и разом подступило удушье, сознание, наконец, включилось. Сильно задергаться и нахлебаться воды он, к счастью, не успел. Кама, поднырнув снизу, выволок его из-под воды за подмышки.

– Просто ляг на воду, – орал он. – Лежи спокойно и ничего не делай!

Эрик, откашлявшись, вытянулся одеревеневшим телом. Ноги тонули, и Каме пришлось, еще раз нырнув, вернуть его в горизонтальное положение. После он уперся ладонью в пятки Эрика, опустил голову и пошел подобием кроля, загребая одной рукой. Так они плыли, пока Эрик не уперся головой в песок. Отдышавшись, лежа на берегу, они принялись смеяться. Напряжение отпускало, хотя тело еще долго не слушалось Эрика. Он брел к месту пикника как зомби. Отнесло их не очень далеко, Кама даже в качестве буксира плыл энергично и быстро. Осознания того, что он чуть не утонул, у Эрика в тот момент не было. Греясь на закатном солнышке, они допили пиво, подсохли и начали собираться домой. Для Камы это не стало даже происшествием, заслуживающим внимания. Эрик же помнил случившееся всю жизнь.