— И что ты им ответила?

— Сказала, нет. Я же не с ним говорила, а с Янчиком. А про него они не спрашивали.

— Ясно.

— Ну? Что ты будешь с этим делать? — нетерпеливо спросил Лёха.

— Надо подумать. Расскажу, наверное, майору.

— Ой, только не говори, что от меня узнал.

— Что, не хочется в лапы КГБ? Мне, что ли, хотелось? Расслабься, ты им не интересна. Я подумаю, как это подать. Ладно, пошли отсюда, неизвестно, что завтра будет. Начальство моё как чёртик из табакерки выскакивает в самый неподходящий момент.

Мне срочно надо было остаться одному и в тишине, чтобы как следует обдумать свои дальнейшие действия. Докладывать или нет? Боцман не стал бы гоняться за призраком. Значит, местонахождение золота действительно можно узнать, если выкопать сундучок с могилы моего прадеда.

Другой вопрос, что не очень-то мне хочется допускать к нему КГБ. Всё-таки семейное достояние. А с другой стороны, если Боцману станет известно, что он навсегда потерял своё сокровище, может отстанет наконец. А может, захочет отомстить. Палка о двух концах.

В общем, я решил, что сегодня уже поздно для доклада. Утро вечера мудренее. А утром, поминутно ожидая звонка от майора, я быстренько собрался и рванул на переговорный пункт. Мне срочно надо позвонить бате. Это единственный человек, которому я могу доверить такое щепетильное дело и быть уверенным, что он не подведёт, всё сделает, как надо, и не растреплет всему миру о находке.

— Шарипов, Дмитрий Прокопьевич. Участковый. Старшина милиции. Не помню я номер милиции. Там посёлок маленький, телефонистка сама знает, — объяснял я, почему в моём бланке заказа междугородних переговоров не указан номер.

Хоть бы батя на работе был с утра. Хоть бы не пришлось долго ждать. Как бы не хватились меня. Вовсе не хочется объяснять товарищу Сафронову, зачем мне понадобился старшина Шарипов. Пока, во всяком случае. А дальше будет зависеть от результата раскопок.

— Шведов, третья кабинка, — удивительно быстро позвали меня.

— Алло, Саша? — прорвался батин голос сквозь завывания в трубке. — Что случилось?

— Всё нормально. Нормально, говорю! Ты слышишь?

— Сл...шу, — трещало в ответ.

Господи, я уж забыл, каково это — звонить по межгороду. По секрету всему свету, называется.

— Алло, алло, Саша! — надрывался отец.

— Как вы там? У вас всё тихо?

— …хорошо, поч… ты звонишь?

— Очень важное дело. Срочно надо! Срочно и без шума.

— Так, … звони… полчаса.

— Что?

— …рез полчаса.

— Через полчаса?

— Да.

Я взглянул на отцовские часы на руке. У меня ещё две минуты заказа. Сгорят просто так.

— Хорошо. В девять ноль-ноль жди звонка.

— Да, в девять нормально, — вдруг исчезли помехи и стало всё слышно. — Как раз успею добежать до телефонной станции.

— Зачем? — удивился я.

— Телефонистка наверняка слушает. Если что-то секретное, лучше там переговорю. Да попрошу нормальный канал соединить. Ты меня слышишь?

— Как из соседней комнаты.

— У тебя там точно всё хорошо?

— По телефону не расскажешь. Важным делом занят. И к тебе есть большая просьба. Скажу тогда через полчаса. Хоть бы связь нормальная была.

— Я попрошу, чтобы в тресте соединили нормально.

— Ладно. Как вы там, как дети?

— По-всякому. Настюшка животиком мается. А… тёзка твой шишку набил в саду.

— У вас там никто новый не появлялся в поле зрения?

— Нет пока. Стажёра какого-то прислать грозятся.

— Стажёр — это хорошо. Это тебе очень нужно, — сообразил я, что это наверное от моего генерала обещанная помощь отцу. — А мои там как?

— Прости, совсем не подумал. В отпуск они внезапно собрались. На море.

— Это прямо отлично! — обрадовался я.

Обещания моё начальство держит, это радует. Но всё-таки мы вначале с батей поработаем без помощников, а потом я о результатах доложу.

— Через Иркутск проезжать будут, увид…

— Ваше время истекло, — сообщил бесстрастный голос и пошёл отбой.

Я ещё раз отстоял очередь и заказал очередные пять минут переговоров. Снова с Шариповым и снова без номера. Если он будет ждать на коммутаторе, так номер ему и не нужен.

Через полчаса меня снова вызвали в кабинку, и на этот раз связь была действительно хорошая.

— Рассказывай, — велел отец. — Но тоже не сильно увлекайся. Сам понимаешь, я всех телефонисток удалить не могу. Их как минимум две может нас слушать.

— А мы сейчас им сообщим, кого они слушать собрались, надеюсь, хватит ума отключиться. Я теперь работаю в КГБ. В КГБ, девушки. И если вы это слышите, очень советую положить трубочки, чтобы не слышать детали секретной операции. Слушай, батя. Есть информация, что в боцмановском кладе содержится один важный документ. Мне очень нужно знать его содержимое. Сделай это для меня, пожалуйста, но так, чтобы никто не знал. Потом, смотря что там написано, я расскажу и своему начальству и тебе в подробностях. Батя, ты слышишь?

— Отлично слышу. Перевариваю, что ты сказал.

— Это очень важно для меня. Возможно, там и нет ничего такого, тогда я и не стану беспокоить важных людей. Но если сведения те, которые нам нужны, конечно, расскажу обо всём руководству.

— А ты уже знаешь, где он находится?

— Знаю. На могиле моего прадеда.

— Которого?

— Который отец моего деда, такого же талантливого, как и я.

— Ага, понял.

— Там должно быть всякое-разное, среди прочего документ, записка или письмо, точно не знаю, но в нём говорится про нечто, спрятанное на старых приисковых выработках. Мне очень нужно знать, где. Район, координаты, что там будет указано. Эти сведения очень ждёт моё начальство. Но я бы не хотел афишировать остальное содержимое сундучка. Что бы в нём ни лежало. Одна из причин — безопасность твоей и моей семьи. Наш с тобой общий знакомый охотится за ним неспроста. Не стоит ему знать, что сундучок найден и из него что-то достали. Стажёр, которого тебе пришлют, из наших людей. Он вас охранять будет. Тебя, и твою семью. Есть большая вероятность, что на вас могут покушаться, я просил, чтобы вас защитили. Думаю, это оно.

— Саша, ты на самом деле… в конторе?

— Мне деваться было некуда. Так что служу Советскому Союзу.

— Каким образом мне передать эти сведения тебе?

— Можешь вызвать также на переговоры. В принципе, у меня в служебной квартире есть телефон, запиши номер. Но желательно просто на переговорный пункт. Мало ли что в нём окажется.

— Хорошо, сделаю.

— Это нужно быстро, желательно сегодня, край завтра.

— Ничего себе, сроки.

— Чем скорее я смогу доложить о результатах, тем лучше.

— Понял. Принял.

Всё-таки мой батя молодец. Я прикинул, сколько у него может занять времени, чтобы выбрать момент, когда никто не застукает его за неблаговидным делом осквернения могилы и собственно, осквернить её. Сам сундучок не сказать, чтобы очень глубоко был закопан. Ну явно до останков не докопается. Изучить содержимое тоже сколько-то займёт. Итого вышло, что до вечера точно есть время, чтобы показаться на учёбе и посидеть в лаборатории. А может сегодня и не получится, тогда вообще завтра.

Батя позвонил вечером.

— Ну? Что? — спросил я его.

— А ничего. Нет там ничего похожего по твоему описанию. Там вообще документов немного, все они на гербовой бумаге и с печатью. Метрические справки о рождении и браке, дворянском достоинстве. Там нет ничего о том, что ты спрашивал.

Если честно, я на минуту растерялся. Да не может такого быть, чтобы Боцман гонялся за призраками. Не тот он человек. А потом меня прострелило догадкой, как внезапной молнией. Ну конечно же — дед! Пошарил он в сундучке, на золото полюбовался, как и на дворянские корни Боцмановской семейки. Да и прикопал от греха в хорошем месте. А бумажку, в которой Боцманов папаша рассказал, где искать большое золото, он прибрал. А где у моего Шведовского деда лежат записи о поисках золота и координаты разных мест? Правильно, в той самой тетрадке! Вот я тугодум! А ведь видел эти листы ещё летом.