Верт бы отдал всё, что у него было, лишь бы отыскать Алису, прижать к себе и вымаливать её прощение до хрипоты. Но он принёс ей столько горечи, что целой жизни не хватит, чтобы заслужить её снисхождение.

– Мне самому ничего не понятно, Теон, – искреннее признался Верт. – Я стал ненормальным. Моё отношение к Алисе ненормальное. То, что происходит со мной ненормально. Я знаю, что ставлю под угрозу нас и нашу работу и за это себя презираю. Но я ничего не могу с собою поделать. Мне кажется, что я одержим ею. Мне нужна она.

От подобного признания Теон растерялся. Усевшись на барный стул, он судорожно соображал, как выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями.

– У нас впереди серьёзная вылазка, а ты расклеился. Что ты намерен делать?

– Я хочу помочь ей. Хочу привезти Алису и её отца в дом Берты. И постараться, чтобы мистер Сильвер поскорее выздоровел.

– Зачем тебе это нужно? – Теон вскинул брови.

– Потому что она не заслуживает того дерьма, которое я ей причинил, – злобно ответил Верт. – Которое мы ей причинили.

– Только не впутывай меня в свои внезапно проснувшиеся угрызения совести, ясно? – Теон скрестил на груди руки. – Я просто выполнял свою работу.

– Ты перегнул палку. Её отец готов был всё подписать, но ты снова и снова избивал его гребаной клюшкой для гольфа!

– Тише! – Теон шикнул на Блэквуда и покосился в сторону посетителей на другом конце бара. Несколько молодых людей оживлённо разговаривали и не обратили внимания на выкрик Верта. – На любезности не было времени. Нужно было всё сделать по-быстрому, иначе бы приехала полиция. Хватит упрекать меня и мои методы из-за своих душевных терзаний.

Всю жизнь Теон приравнивал привязанность к кому-то за слабость. Как огня, он боялся оказаться зависимым от одного человека, из-за которого не был бы волен над своими действиями и чувствами. Свои эмоции он выплёскивал на работе, и ему хватало этого. Всё остальное время Теон пребывал в холодном рассудке и эмоциональном спокойствии. Он считал, что Верт той же породы. Но сейчас его друг представлял собой жалкое зрелище, и Теон ещё больше убедился в своей правоте: когда тебя никто не волнует – жить намного легче.

Теон снова взглянул на гостей бара, которые продолжали что-то бурно обсуждать. Он напряжённо думал, как выбить из Верта всю чушь с эмоциональными потрясениями. Может быть, нужно помочь найти другу девчонку? Чтобы он думал об успехе операции, а не о том, как отыскать Алису?

– Кажется, я догадываюсь, где может скрываться Алиса, – сощурив голубые глаза, медленно произнёс Теон. – Я просмотрел её историю сделок по карточке. Вчера вечером она совершала покупку в аптеке недалеко от Парк Стрит. На этой улице находится трёхзвездочная гостиница.

Блэквуд переварил сказанные Теоном слова, после чего подскочил с барного стула. Его самообладание было на нуле. Крепко сцепив зубы, он с трудом сдерживался, чтобы не дать другу в морду.

– Твою мать, Теон! – воскликнул Верт, сжав кулаки. – Ты не мог сказать об этом раньше?

Резко повернувшись, он стремительно направился к выходу.

Теон спокойно глядел в его спину, решив, что всё-таки он поступил правильно. Когда Верт наиграется с девчонкой, то снова окунётся в работу.

Тайленол* – обезболивающее в США на основе парацетамола.

La vache** – переводе с французского "Черт побери".

Алиса поправила подушку и, накрывшись одеялом, выключила ночник. Гостиничный номер тут же окунулся в темноту. Только свет от полной луны, падающий не в зашторенные окна, очертил чёрно-белые предметы комнаты: худой платяной шкаф и низкий столик с одиноким креслом. Рядом с кроватью стояла маленькая тумбочка, на которой лежала вскрытая упаковка жаропонижающего и леденцы от боли в горле.

Незапланированная прогулка по городу в порядочный минус и в тоненькой куртке не осталась бесследной. На утро после заселения в отель Алиса ощутила все симптомы болезни: голова раскалывалась, тело ломило от слабости, а горло драло так, словно всю ночь его царапали кошки. Алисе хотелось выть от отчаяния. Болезнь настигла её не вовремя. Нужно было решать проблему с жильём, каким-то образом проникнуть домой, чтобы взять собственные деньги, и забрать отца из больницы. А Алиса чувствовала себя так, словно её пропустили через мясорубку.

"Соберись! Ты должна набраться сил перед завтрашнем днём," – она отчитала себя и сомкнула веки.

Алиса постепенно погружалась в дрёму, но из полусонного состояния её вырвал едва различимый для ушей щелчок. В глухой тишине гостиничного номера он прогремел, словно выстрел. Сердце мгновенно забилось с удвоенной скоростью, и Алиса подскочила с постели, судорожно запахивая халат и завязывая пояс вокруг талии.

Её взволнованные карие глаза напряжённо вглядывались в темноту комнаты. Алиса была уверена, что звук доносился со стороны двери. Через секунду её догадки подтвердились медленным поворотом дверной ручки, и от увиденного зрачки Алисы расширились. На пороге стоял тёмный силуэт.

Вжавшись в стену, Алиса смотрела, как незваный ночной гость вошёл в номер и бесшумно прикрыл за собой дверь. Полоска блеклого света, тянувшаяся из гостиничного коридора, исчезла, вновь погружая комнату в черноту. Прибывший плохо ориентировался в неосвещенном пространстве, зато Алиса, привыкшая к темноте, наблюдала за тем, как он двигался наощупь, выставив перед собой руку.

Алиса с трудом проглотила тяжёлый надсадный ком, вызвавший в горле резкую боль. Но Алису не волновало своё паршивое состояние. Её волновало лишь то, как остаться в живых. Никто не знал о том, в какой гостинице она проживала. За исключением того, кто мог проследить за ней: очередной головорез от Франчески или Верт. Алиса даже не знала, кого из них ей следует опасаться больше. Оба с лёгкостью прихлопнут её, только один из них перед её смертью вдоволь поиздевается.

"Сейчас не время для паники! Очнись, дура!" – Алиса мысленно отвесила себе отрезвляющую пощёчину и отделилась от стены.

Она старалась двигаться бесшумно, молясь, чтобы её сумка, лежащая в кресле, была открытой. В противном случае, тот, кто явился без приглашения, моментально услышит звук расстегивающей молнии.

Сделав два тихих шага, Алиса нагнулась к креслу и потянулась к сумке. Запустив внутрь руку, она нащупала прохладный металлический флакон. Пальцы крепко обхватили газовый баллончик, но не успела Алиса вытащить его, как неведомая сила сбила её с ног и пригвоздила к стене. Она заверещала на всю комнату хриплым и простуженным голосом, но сильная ладонь зажала её рот.

– Тише, – раздался низкий голос, и Алиса сразу узнала его.

Это был Верт.

Лунный свет полосой упал на его лицо, и Алиса встретилась с серыми глазами. Он смотрел на неё в упор, обхватив рукой локоть Алисы и сильно вдавив в стену своим телом.

– Мне надоела игра в кошки-мышки. Я устал от постоянной борьбы между нами, – на одном выдохе произнёс он.

Хоть Алиса и не смогла выдавить ни слова в ответ, но за неё говорили её глаза. Она смотрела на Верта враждебно и крайне воинственно, молча осыпая его всевозможными проклятиями.

Верт встретился с напряжённым взглядом Алисы, и внутри него всё сжалось. Сколько раз он видел её в таком состоянии – готовую кусаться, царапаться, бросаться на него, чтобы сражаться насмерть. И только один раз ему повезло наблюдать её совершенно другую – чувственную, горячую и непривычно нежную. Она с нетерпением тянулась к нему, а что сделал он?

Оттолкнул и унизил.

Верт закусил губу и отвёл взгляд. Произнести вслух слова извинения оказалось гораздо сложнее, чем он себе представлял.

Воспользовавшись тем, что хватка Верта ослабла, Алиса нащупала кнопку на газовом баллончике, который продолжала крепко сжимать в пальцах. Она резко взмахнула рукой, но Верт, предвидев её ход, убрал ладонь от лица Алисы и перехватил её за запястье. С силой вытащив флакон из её пальцев, он швырнул его в сторону.