Его низкий голос избавил подворотню от тишины, и Алиса в очередной раз за ночь задержала дыхание. Злобный монстр окончательно слетел с катушек? Сначала молотит кулаками стену, а сейчас разговаривает сам с собой?

– Это какой-то гребаный пранк от Сатаны, – невесело усмехнулся Верт. – Он гоняет меня по адскому кругу, который вращается вокруг тебя. Я столько раз пробовал забыть тебя, вычеркнуть из своей жизни. Но ты такая настырная сучка и так прочно поселилась в моей голове, что я всё время возвращался на новый круг, уготованный для меня Дьяволом.

Алиса чуть ли не заскрипела зубами от возмущения. Чёртов ублюдок и псих. Что за чушь он несёт? Это он гоняет её по десятому кругу ада! Это он мучает её, заставляя испытывать ненависть, прожигающий стыд и боль.

– Я пытался помочь тебе и защитить. Но в твоих глазах я всё равно остаюсь психом и садистом. О да, ты, вероятно, считаешь меня последним мерзавцем, раз я сегодня отверг тебя. Думаешь, что мне это нравится? Унижать и причинять тебе боль? Нет, я за это себя ненавижу. Ты не знаешь, почему я так делаю, и я буду конченным придурком, если тебе в этом признаюсь…

Из своего укрытия Алиса видела, как Верт поднял уставшие к небу глаза, и вспомнила, как всего пару часов назад готова была в этих же глазах потонуть. Вспомнила, как он смотрел на неё, пребывая на пике бешеного возбуждения. Одним взглядом Верт поедал её, раздевал, можно сказать, трахал. Вспомнила, как его сильные руки и горячие губы блуждали по её телу. Вспомнила, как с позором сдалась его натиску.

Алиса не заметила, как почувствовала во рту привкус железа. Она до того сильно закусила губу, что пропустила момент, когда та начала кровоточить. Алиса ненавидела себя за то, что подпустила Верта непозволительно близко. Ненавидела себя за то, что отключила голову. Ненавидела своё тело, которое существовало отдельно от мозга и отзывалось на Верта.

– Думаешь, так легко признаться в том, что ты мне нравишься? Что я хочу тебя до хруста костей, и только одна мысль, что ты можешь быть с кем-то другим, ослепляет яростью и безумием. Было бы гораздо проще, если бы я мог стереть всю свою память. Вырвать с корнем всё, что связано с тобой. Потому что я не хочу испытывать ту херню, что внутри меня. Я не могу спокойно жить.

От услышанного Алису начало потряхивать. Она была в шаге от истерики. Ей хотелось хохотать и давиться собственной горечью. Злобный монстр сказал, что не может спокойно жить? Конечно, ведь он ещё не до конца сломал её расшатанную нервную систему. Ещё не выпотрошил наизнанку всю душу и не потушил об неё все окурки.

– Я всё время думал, почему ты, а не любая другая. Ты сложная, упрямая, бесстрашная. Мне никогда такие не нравились. Но когда я поцеловал тебя, то понял, почему ты. Ты моя расплата за всё, что я причинил другим людям. Ты моя личная печать зла.

Верт отделился от стены и медленно зашагал по асфальту, покрытый грязным снегом. Вскоре его силуэт исчез за углом. Алиса ещё несколько минут всматривалась в темноту подворотни и после тряхнула головой, словно освобождаясь от остатков сна. Но ей это не приснилось. На снегу возле стены, которую колотил Верт, были куски разрушенной штукатурки и капли крови.

Укутавшись в гостиничный халат, Алиса вернулась в спальню. Почти разряженный телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении. Но Алиса так и не смогла прочитать его. Телефон в последний раз обиженно пискнул и окончательно погас. А зарядки у Алисы с собой не было.

Не снимая халата, она забралась под одеяло и стала проваливаться в сон. Её тело обмякло и ломило от усталости, но перед глазами всё ещё мелькали моменты сегодняшней ночи. Алиса пребывала на грани между сном и реальностью, как в голове вспыхнула картина, где рассвирепевший Верт колотит старую стену. Обрывки его фраз глухо звучали в ушах.

– Ты такая настырная сучка и так прочно поселилась в моей голове…

– Думаешь, так легко, признаться в том, что ты мне нравишься?

– Ты моя личная печать зла.

Алиса распахнула глаза, ощущая, как сердце колотится с бешеной скоростью. Она не должна ему верить. Верить в его разыгранную трагедию означало бы вновь угодить в капкан чокнутого садиста. Верт бы опять со знанием дела сломал её душу, выдёргивая все чувствительные нити, и оставил лишь пустоту и боль. Сегодня Алиса подпустила его слишком близко и больше такого не допустит. У неё нет бесконечного лимита нервов и сил. Она и так пережевана.

***

– Ты выглядишь грустным. Я могу это исправить, красавчик, – загорелая блондинка в топике и коротких шортиках положила руку на плечо молодого человека, который в одиночестве сидел у барной стойки.

Безжизненные серые глаза холодно прищурились, оценивающе разглядывая полураздетую барышню. Парень потянулся к внутреннему карману куртки, и через минуту на столешницу были брошены несколько крупных купюр.

– Возьми деньги и проваливай, – сухо произнёс он и, потеряв интерес к девице, примкнул к стакану с янтарной жидкостью.

То, с какой лёгкостью парень избавился от весьма кругленькой суммы, заставило девушку действовать нагло и решительно. А спортивное тело и симпатичное лицо шли приятным бонусом к прибыльной и плодотворной ночи. Блондинка прижалась к молодому человеку и игриво хихикнула.

– Я возьму деньги, а что насчёт тебя? Возьмёшь меня? Я снимаю квартиру на соседней улице, за углом бара, – она бесцеремонно взяла руку незнакомца в свою и положила её к себе на бедро, обхваченное чулками с крупной сеткой.

Парень поставил на столешницу полупустой стакан и поднялся со стула, возвышаясь над блондинкой. С лёгкостью освободив свою руку из-под пальцев с длинными малиновыми ногтями, он схватил незнакомку за подбородок. Приподняв его, молодой человек медленно повернул его в одну сторону, затем в другую. Он внимательно и сосредоточено смотрел на лицо девушки, словно прикидывал ценность скаковой лошади перед покупкой. Разве что не проверил на наличие зубов и ценность окраса шерсти.

– Тебе нравится скарфинг*? – его низкий бархатистый голос контрастировал с острым, пронзительным взглядом.

Девушка вздрогнула и попыталась освободиться от захвата молодого человека, но тот крепко держал её лицо, не позволяя и шагу ступить.

– Ты так и не ответила, – его губы сложились в жёсткую линию. – Отвечай. Сколько раз тебя душили, когда драли?

– Я… Я не знаю… Вы можете придушить, если хотите, – растеряно проговорила блондинка и тут же добавила. – В меру.

– В меру не подходит, – парень покачал головой. – Чтобы испытать чистый кайф нужно идти до конца. Дойти до того момента, когда ты больше не чувствуешь боли. Когда вырываешься из своего тела, из бессмысленного мешка с костями, из ста двадцати двух фунтов** бренной плоти, ощущая блаженное наслаждение.

Девушка часто заморгала накладными ресницами, а её алые губы испуганно задёргались.

– Я вешу сто двадцать пять…

– Ты хочешь узнать, что такое нежные объятия смерти? – оборвал её молодой человек, продолжая держать стальной хваткой подбородок незнакомки.

– Нет, нет, сэр… Прошу отпустите меня.

Верт усмехнулся и разжал пальцы.

– Бери деньги и уходи. И своим напарницам скажи, чтоб не подходили ко мне.

Блондинка беспокойно огляделась по сторонам и, схватив купюры, бросилась от странного незнакомца, звонко стуча каблуками. Верт безынтересно посмотрел ей в след и, убедившись, что она перекинулась на другого мужчину, вернулся к полупустому бокалу виски.

– Во что ты превратил паб? – спросил он, глядя прямо в голубые глаза. – Кругом одни шлюхи.

По другую сторону барной стойки находился Теон. Его светлые волосы были уложены на одну сторону, а рукава темно-серого свитера аккуратно закатаны. Парень дробил острым ножом большой кусок льда.

– Это прибыльно и практически не требует вложений, – ровным тоном произнес Теон, не отрываясь от ледяной глыбы. – Знал бы ты, кто их клиенты. Начальник полиции, прокурор и даже сена…