Промеж миров, в пространстве без времени, расположилась Академия Демиургов1. Юные вершители здесь учатся создавать миры, осознавать свою ответственность, понимать последствия своих действий. Совсем юные по местным меркам демиурги Света и Витя с интересом изучают новое для себя. Их дочь Забава в детском саду делает свои первые шаги, стремясь познать мир вокруг себя, играя в Песочнице, полной слепков миров и душ. Даже малыши учатся осознавать последствия своих поступков, ведь они – демиурги.

– Прошу внимания, – пожилой учитель внимательно оглядывает группу. – Сегодня мы с вами поговорим о сопряжённых мирах. Кто нам напомнит классификацию? Светлана?

– Да, учитель, – кивает Светка, на мгновенье лишь задумавшись. – Миры бывают технологическими, магическими и сопряжёнными, что значит: магия и технология живут внутри одного мира.

– При этом основная проблема – отношение одарённых и неодарённых друг к другу, – замечает Витька, дополняя ответ любимой.

– Именно так, – соглашается учитель. – Мир, в котором одарённые подавили неодаренных, мы рассматривали на прошлом занятии.

– Бр-р-р-р, – вздрагивает Алис, совсем недавно получившая «взрослый» индекс ответственности.

– Давайте взглянём на мир, в котором одарённые, традиционно называемые «магами», были повержены неодаренными, – вздыхает учитель. Ему и самому не нравятся крайние точки, но демонстрировать их необходимо. – Прошу внимание на проекцию.

Перед учениками, выглядящими молодыми и даже совсем юными, разворачивается большое окно. Проекция мира – это лишь отображение мира, традиционно используемое демиургами в процессе творения или же инспекции. В основном делами в сотворённом мире, его стабильностью, порядком в нём занимаются призванные или созданные сущности, так называемые «боги». Эту информацию Светка вспоминает автоматически, не задумываясь. А с проекции тем временем до застывших молодых демиургов доносится быстрый задыхающийся детский голос, и присутствующие будто погружаются в другой мир…

***

«Здравствуйте, меня зовут Роберт, и я – нелюдь. Иногда так случается в семьях нормальных людей, что рождается такой урод, как я, тогда его забирают от мамы и папы в питомник. Я видел здесь таких детей, не понимающих, за что их сюда забрали. Кто-то ломается, кто-то бунтует… Это бессмысленно, потому что надсмотрщики не дремлют и щедро награждают болью.

Мне не повезло дважды – я родился в питомнике и жизни за Стеной не видел никогда. Говорят, там чудесная страна, и нет боли, всегда кормят досыта и любят друг друга. Мой идентификатор говорит о том, что я происхожу из стаи Сегал, которую скрещивают с уродами уже не одну сотню лет. Мы можем делать вещи, которые зажигают свет без электричества, могут защитить от лазера и ещё много чего. Для этого нас обучают начиная с одиннадцати лет, если раньше не заберут на опыты. Мне десять, и есть надежда дожить до обучения. Тогда на меня наденут специальный ошейник и оставят для скрещивания и работы.

Я многого не знаю, но легенды говорят, что когда-то давно мы не были уродами, а жили отдельно от людей, и они даже не подозревали о нас. Потом какой-то Чернобородый, кажется так его звали, решил открыться людям, и нас истребили. А кому повезло выжить, тех свезли в питомники. Жаль, что я родился похожим на человека, говорят, хайцели и кентавры живут в резервациях, их убивают реже и совсем не мучают.

Когда-то давно у меня была подруга – Тали, она была из стаи Каал, но её забрали в лабораторию сразу после Всплеска. Бывает так, что в стае рождается тот, у кого нет Всплесков, это большое везение, потому что такие могут попасть в надсмотрщики или даже за Стену. Но Тали не повезло… Теперь она, наверное, навеки упокоилась в деструкторе, где для неё всё закончилось. А мне ещё целый год бояться, а потом, если повезёт, семь лет учиться. А после учёбы нас пристроят к делу, и страх деструктора отступит. Отдельных избранных будут даже скрещивать.

Ходят слухи, что в далёкой Северной Стране такие, как я, объединились, создали своё государство и уже не первый век успешно воюют с людьми за свою жизнь. Но, наверное, это сказки, потому что люди всемогущи, и это их планета, а мы – нелюди, из милости оставшиеся в живых».

– Эксперимент номер 17-297-66, генерация эманаций блокирования уродства выродков. Подопытный 3-466, стая Сегал, – равнодушный, немного усталый голос экспериментатора не в состоянии заглушить ужас ребёнка, не считающегося здесь человеком.

– Рот ему заткните, – в этих словах слышен опыт, страшный для любого, кроме экспериментаторов.

– Да, сэр. Подопытный готов, – докладывает обслуживающий персонал.

Надёжно зафиксированное обнажённое тело ребёнка замирает на стенде. Зелёные глаза отчаянно наблюдают за тем, как к телу присасываются датчики и входят длинные иглы. Волос на теле нет совсем, потому ничто не мешает приборам рисовать свои кривые. Раздается сигнал готовности, и зажигается желтая лампа.

– Регистраторы… Сигнал… Разряд! – командует экспериментатор.

– Частота 140, разряд – четверть, – механический голос докладчика будто и не принадлежит человеку.

Что-то ударяет мальчика, пронизывает снизу доверху, вынуждая безмолвно кричать от нестерпимой боли. Возникшая вокруг ребёнка видимая невооружённым глазом волна заставляет искрить приборы.

– Эксперимент неудачен. Повысить напряжённость поля удержания в пять раз, повторить, – констатирует существо, которое наблюдателям не хочется называть разумным.

– Импульс поднимать будем?

– Да, вдвое.

– Сделано. Внимание, разряд!

Опять нестерпимая боль затапливает всё тело ребёнка, заставляя биться в фиксаторах. Наблюдающие демиурги сами ощутили ослабленную волну того, что чувствовало дитя. Даже ослабленная боль, медленно сводящая с ума, была демиургам крайне болезненна.

Стремясь убежать лишь бы куда, мальчик молит о помощи хоть кого-нибудь, и его мольба услышана – в лаборатории происходит взрыв, унёсший с собой всех людей и больше половины питомника нелюдей. При этом мощный Всплеск ребёнка пробивает пространство, унося его прочь буквально за секунду до взрыва.

А тем временем ошарашенные демиурги пытаются воздействовать на мир, но старый учитель предусмотрел многое, поэтому перед учениками – только запись. Запись, на которую воздействовать невозможно. А тем временем на проекции разворачивается охота на разбежавшихся.

Это мир, в котором маги – это нелюди, не годные даже для роли рабов. Да и какие рабы возможны в просвещённое время? Любой андроид справится с чем угодно быстрее и лучше, да и кормить роботов не надо. Поэтому, с точки зрения неодарённых, одарённых следовало уничтожить как потенциально опасных.

Когда-то давно маги решили захватить людей, и началась война – страшная, дикая война на уничтожение. В ход шло всё – от биологического до ядерного оружия, химией заливались целые страны, люди гибли тысячами. Так было, пока людям не удалось накрыть мощной бомбой какой-то швейцарский замок, где располагался штаб Главного мага, и оставшиеся нелюди покорно сложили оружие. Но, как оказалось, не все – в далёкой стране образовался северный конклав, называемый Северной Страной, куда неодарённым хода нет.

Понятно, что рано или поздно и их уничтожат, но пока им позволяется думать, что они свободны. Демиурги очень хорошо видят это и смотрят на то, что способен сотворить человек, не скрывая слёз. Этот урок тяжёл для многих, но он, по мнению старого учителя, важен.

В городах конклава царит натуральный обмен, одарённые стараются жить компактными группами. В месте проживания одной из таких групп внезапно появляется маленький мальчик, увитый проводами и трубками. Появляется, падает и сворачивается в позу эмбриона в своем желании жить.