«Я педиатр. Однажды осматривала пятилетнего мальчика. Он живёт в деревне, у него нет друзей, учится дома, в доме нет телевизора. Он посмотрел на меня и сказал: "Твой брат спас мне жизнь во время бури в пустыне". Я обмерла. Мой брат был в Ираке, и там он действительно спас ребёнка»

«Очень похожие разговоры были у нас, когда мой сын был очень маленьким. Он сказал "Когда я был Андреем". Это случилось, когда он однажды смотрел мультфильм "Анастасия" (про якобы выжившую российскую княжну Анастасию Романову), а потом показал пальцем на экран и сказал "Вот там я жил, когда я был Андреем". Дети жуткие…» 2

Оторвав взгляд от экрана, Елена внимательно посмотрела на внука. Ромка сосредоточенно рисовал цветными мелками ему одному понятные кляксы и закорючки. Нижняя губа оттопырилась, и кончик языка вывалился наружу. Периодически он поднимал голову, смотрел на стену, улыбался и что-то бормотал. Обычный ребёнок. Замечательный любимый внучек. Но иногда он пугал её странными фразами и поведением.

Хлопнула входная дверь – это дочка с зятем вернулись из кино. Елена закрыла ноут и поспешила навстречу.

– Кто там? Ромочка, ну-ка? Кто это у нас там приехал?

После бурных семейных приветствий поболтали о кино, попили чай с плюшками, зять Серёжа наконец-то ушёл в спальню. И Елена решилась на разговор:

– Юля, ты за Ромкой ничего странного не замечаешь?

– Ма, ну ты опять? Ну разговаривает он сам с собой, придумал друга. У детей это часто бывает. Как он его называет? Галдиан? Гардиан? Не могу уловить звук в серединке.

– Не только это. Я тут почитала, говорят, дети могут помнить свою предыдущую жизнь. До четырёх или пяти лет. Мне иногда кажется… – Елена понизила голос. – Мне кажется, что Ромка – это папа наш.

– Мам, папа умер десять лет назад. С чего такие странные выводы?

– Он сегодня, – Елена кивнула на внука, – назвал меня Ленусиком. Ленусиком!! Меня, кроме Миши, никто так не называл, при Роме тем более. А в прошлый раз он сказал, что скучает по Тоше. По нашей старой собаке, которую он в жизни не видел.

– И что? Мы так назвали игрушечного пса. Он его, наверное, имел в виду.

– Нет! В том-то и дело, я ему игрушку подаю, говорю: вот же он. А Ромка отвечает: это не тот Тоша, он скучает по-другому, по настоящему.

– Ой, мам, не выдумывай, – отмахнулась Юля.

И Елена отстала, про третий странный случай рассказывать не стала, всё равно не верит дочь.

Однако в следующие выходные, когда пришла посидеть с внуком, она принесла с собой старый семейный фотоальбом. Когда дети ушли, Елена усадила Ромку на колени и начала показывать ему фотографии.

– Знаешь, кто это? – допытывалась она у ребёнка.

– Дядя, – простодушно отвечал тот.

Елена уже было выдохнула и хотела закрыть альбом, как вдруг Рома вцепился в потёртую временем страничку.

– Дача, – он тыкнул пальцем в семейный снимок на фоне их старой дачи.

– Да, дача.

– Нам туда надо.

– Да как же? Мы же продали её, Ромочка.

– Очень надо, Ленусик, – мальчик развернулся всем корпусом к бабушке, взял её лицо в свои ладошки и продолжил: – Ты же у меня умная, придумай что-нибудь.

– Миша? – пролепетала Елена.

Но Ромка уже отвернулся, соскользнул на пол и отправился в путешествие по квартире.

Думать, под каким предлогом попасть на старую свою дачу, Елене пришлось недолго. Помогла Юля. Позвонила однажды и сказала:

– Мам, представляешь, нашу дачу старую на продажу выставили. Вика с Димой себе участок ищут под стройку, увидели объявление. А Вика же со мной там часто бывала, узнала по фото. Им, конечно, не подходит, так… повспоминали с ней школьные годы, помнишь, как мы…

Уговорить дочь съездить на дачу было непросто, но всё же Елена справилась.

– Мам, всё равно денег нет. Зачем?

– Просто посмотрим. Ну пожа-а-алуйста. Мне очень надо. Хочу вспомнить, – умоляла она, скрывая истинную цель.

Юля сдалась, взяла семейную машину, маму, Ромку и повезла их «смотреть» бывшую дачу.

– Ностальгия? – спросили хозяева, конечно же, узнав Елену Дмитриевну.

– Да, немного. Дочь вот семьёй обзавелась, думаем дачку прикупить, а тут вы. Всё же своё, когда-то родное. Муж сам строил, царствие ему небесное. После смерти его пришлось продать, а сейчас… внук вот. Мы пройдёмся? Осмотримся?

Елена оставила дочь с хозяевами, а сама взяла Ромку за ручку и повела в домик.

– Смотри, Рома, это дача.

– Дача, – повторил мальчишка рассеяно.

Дачка была простенькая: участок в двадцать соток, домик щитовой с кирпичной печью в центре комнаты, веранда с деревянными ещё рамами, скрипучий пол из крашеных досок. Новые хозяева оставили всё как было. За почти десять лет ничего не изменилось. Даже люстра самодельная из морских ракушек всё та же. Елена с мужем эти ракушки с Чёрного моря привезли, ездили когда-то в санаторий.

Ромка зацепился взглядом за пыльные ракушки. Долго смотрел, внимательно. Потом так же внимательно обвёл глазами комнату, вдруг выскользнул из бабушкиных рук – и за печку.

– Рома, – только и успела охнуть Елена Дмитриевна.

Кинулась за ним, а он уже кирпичик снизу подцепил и вытащил. Кирпич оказался не целый – половинчатый.

Елена присела рядом.

– Что там такое?

– Твоё, – заулыбался Рома и отодвинулся.

Елена протянула руку в отверстие, нащупала и вытащила скрученные в трубочку и обмотанные целлофаном бумаги.

Развернула их уже в машина. Оказалось, что это старые акции: «Аэрофлот», «Газпром», «Сбербанк». Много акций. Много разных акций.

Вспомнила, что Миша когда-то давно действительно покупал их. Но она совершенно об этом забыла. Покупать акции в 2000-х казалось полнейшим бредом. Друзья смеялись над ним, она его ругала. А он с каждой зарплаты откладывал по чуть-чуть и в тайне от неё покупал.

– Юль, сколько сейчас стоит акция «Газпрома»? – спросила дочку с заднего сиденья.

– Ну-у-у, тысячи три-четыре.

– А «Норильский никель»?

– Не знаю, загугли.

…

– С ума сойти… двадцать две.

Дачу они всё-таки купили.

***

– Опять мухлюешь, Гардиан? – строго поинтересовался старший хранитель.

– О чём это вы? Программные сбои в памяти – дело обычное, знаете же. Многие помнят себя прошлого в начале новой жизни. Сейчас всё подчищу, удалю баги. Ну что, Мишка-Ромашка? – обратился он уже к малышу. – Всё, пора. Опять жизнь с чистого листа. Я буду рядом, но уже незримо. Забудешь меня.

– Пока, – Рома помахал рукой. – Я обязательно найду артефакт в этот раз.

– С кем ты говоришь? – Юля с удивлением смотрела на сына.

– А?

«Хрясть!» – подломилась трекинговая палка, и Вера завалилась вперёд под тяжестью рюкзака. Но Лёша успел поймать, поддержать её.

– Ты цела?

– Да. Чёртова палка… чуть не убилась из-за неё. – Вера швырнула обломок на камни, а сама присела на корточки, прижавшись огромным рюкзаком к скале.

– Эй, вы чего там? – крикнул инструктор Миша, успевший уже уйти вниз по склону на добрые пятьдесят метров. – Всё в порядке?

– Да, идите, мы догоним! – крикнул Лёша.

Сегодня второй день похода, самый сложный – они идут через перевал. А это горная гряда в 2700 метров высотой, и через неё только так: сначала долго вверх по курумнику, потом долго вниз по курумнику3. Вверх они уже забрались, шли почти пять часов, попали и в дождь, и в снег. Да-да снег в июле. Это Саяны4, тут бывает.

На подъём ушли все силы, но спуск оказался не легче. Ноги тряслись от усталости, коленные суставы разболтались и болели неимоверно, не помогали ни бандаж, ни фиксатор.