Костя поднял лицо к небу. Беспросветное. Как жизнь его, беспросветное. Ни звёздочки, ни лунного лучика. Лишь промозглая бесконечная тьма с бледным отсветом загоризонтного солнца, что не ему светит.

Костя сделал маленький шажочек в полступни, заглянул вниз. Какой этаж? Тринадцатый? Да, тринадцатый… Это сколько же тут? Метров сорок? Зато наверняка…

Пальцы заледенели, но крепко цеплялись за край оконного проёма. Тело инстинктивно тянуло назад, на лестничную площадку. Всё его существо противилось задуманному. Может, как-то само получится? Пальцы ослабнут, нога соскользнёт с подоконника… но нет, тело не сдаётся, оно сопротивляется что есть мочи, цепляется за никчёмную жизнь. Надо собрать волю в кулак и сделать последний уверенный шаг. Иного пути нет.

Он подвёл всех: родителей, жену, сына. Надеялся на лёгкие деньги, уговорил отца заложить квартиру, сам набрал кредитов. И прогорел. Если бы только его касалось… было бы проще, но теперь вся семья, все, кого он любит… все будут расплачиваться за его беспечность и глупость.

Костя сдвинул правую ногу ещё на полшажочка. Развязавшийся шнурок ботинка соскользнул вниз, повис над серой каменной бездной. А внизу никого. Город спит.

Если бы Костя видел , то очень бы удивился. Прямо напротив него завис в воздухе его хранитель – Гардиан. Он заглядывал в глаза Константину, нашёптывал слова поддержки, уговаривал. Только без толку. Костя не слышал.

Рядом же на подоконнике сидел хранитель-стажёр, он просматривал Костины файлы на невесомом прозрачном планшете.

– Это его двадцать третья попытка! – удивлённо воскликнул стажёр.

– Да, так часто с самоубийцами. Если человек заканчивает жизнь сам, то он не может сменить настройки. Его вновь и вновь закидывает в те же самые обстоятельства, в ту же жизнь, пока он не разорвёт петлю, пока не проиграет другой сценарий в этой точке.

– Временная петля самоубийцы? Это она и есть?

– Да.

– Двадцать два раза! Он проживал свою жизнь и прыгал из этого окна двадцать два раза! Неужели нельзя как-то помочь?

– Напрямую вмешиваться нельзя, а намёки и подсказки я уже все использовал, – с грустью произнёс Гардиан.

– Может, разбудить ребёнка в квартире рядом? Пусть заплачет! Костя вспомнит о своём сыне.

– Уже пробовал, не получилось, это вызвало лишь приступ горечи и вины.

– Тогда… давай с собакой этажом выше договоримся, пусть поднимет хозяина, выведет его гулять. Лифт вырублю. Вдруг человек его отговорит?

– Когда дверь хлопнет, он прыгнет. Этот вариант я проигрывал в первой пятёрке. Я даже сумел как-то устроить сон вещий его матери, она проснулась и позвонила. А Костя сбросил звонок и шагнул.

– Любые попытки повлиять извне только подталкивают его…

– Да, похоже. Он должен передумать сам. Но как ему объяснить, что испытание надо пройти до конца и самоустранение – не выход?

– А… что, если так?

Стажёр погрузился в планшет, забегал тонкими пальцами по невидимому экрану, быстро-быстро меняя настройки.

Дождь вдруг закончился, неизвестно откуда подул тёплый ветер, согревая околевшие пальцы. Костя поднял взгляд к небу. Там сквозь плотную грязную мглу прорывался к земле первый солнечный луч. Облака расступились, и, словно птица из клетки, лучик выпорхнул на волю, а за ним ещё один, и ещё… и ещё. Поливали землю теплом и светом, даже Косте досталось чуточку. Солнечный зайчик скользнул по высотке – и прямо в подъездное окно на тринадцатый этаж. Ослепил человека, лизнул в нос и щёки.

Костя охнул, зажмурился. И так жить захотелось вдруг. Не телом, не инстинктами, а душой захотелось.

Отступил назад, спустился на площадку. В сознании всё так же тяжело. Иллюзий, что беды разрешатся на раз-два, нет. Но надежда всё же пробралась в сердце вместе с первыми лучиками нового дня. И значит, жизнь продолжается.

– Разорвали петлю, – охнул Гардиан. – Ну, держись, родной. Не отойду от тебя ни на шаг, и эту жизнь проживём до победного.

Расшифровка голосового сообщения от **.**.21:

Здравствуй, внученька, здравствуй, Аннушка. Видишь, освоила я твой телеграм и записываю тебе голосом важное. Тебе, ибо ты из наших, из проснувшихся, хоть и не до конца ещё понимаешь. Но скоро примешь, осознаешь в полной мере и сообразишь, что делать дальше.

На рассвете я умру. В сто пятьдесят восьмой раз умру. Но этот раз последний.

Откуда знаю? О, если прожить на Земле сто пятьдесят восемь жизней, семь тысяч девятьсот лет в общей сложности, то многое дано знать. И даже рассказать позволено. Не всё, конечно, и не всем. Но они позаботятся, чтобы этот текст попал лишь к тем, кому можно.

Я прожила сто пятьдесят восемь земных жизней. Так много мне понадобилось, чтобы собрать все артефакты игры, что зовётся Сансара. На рассвете я выхожу из неё окончательно и займу место среди хранителей. Но сегодня я ещё успеваю рассказать о том, что такое жизнь.

Каждая жизнь – это шанс найти нужный опыт, добыть один, а то и два-три артефакта. Хотя бывает, что ни одного не достать. Свои первые семь жизней я прожила бесцельно. Училась ориентироваться в игре, видеть знаки, слышать хранителя. Потом пошло быстрее. Чем больше артефактов я собирала, тем проще было двигаться дальше: вселенская любовь, умение отстаивать себя, эмпатия к миру, всепрощение, меч воина, свиток знаний… Когда достала звезду интуита – в своё сто тридцать второе пришествие я наконец её добыла, – мне стало много легче.

Правда, сильная интуиция накладывает и некоторые обязательства. Жизнь через жизнь меня начали привлекать в качестве проводника. То гадалкой, то священником, то шаманом рождалась. Приходилось вникать в чужие миссии, что сбивало со своего пути. И ведь нельзя отказаться от дара, иначе потеряешь – и начинай всё сначала. Но мне нравилось. В эти жизни я уже догадывалась… мир много больше, чем то, что видно глазам. И больше, чем то, что слышно ушам. Я – много больше, чем мне кажется.

Сейчас я не просто догадываюсь – я знаю.

Нет-нет, не думай, это не бредни выжившей из ума старухи, как говорит твоя мама. Я знаю. Я… Знаю… Они не верят, потому что им ещё рано. Они думают, что я сошла с ума. Они ещё в самом начале. А ты нет. Ты почти готова к осознанию.

Знаешь, что будет после? Потом, когда наступит рассвет? Я уйду в мир по ту сторону тоннеля. И мой Гардиан встретит меня… Он вёл меня сто пятьдесят восемь жизней. Он мой лучший друг. Я тоже стану хранителем. Вот мой выбор.

Да-да, у нас всегда есть выбор. У нас – у тех, кто по ту сторону, с полным набором артефактов. Это вы пока ещё играете по жёстким правилам Сансары, а у них… у нас… есть выбор.

Я могу, например, стать земным духом, жить у скалы или озера, пугать случайных путников, исполнять желания. Через годы люди заметят, место станут почитать, потянутся ищущие. А я буду раздавать им энергию космоса и направлять.

Могу стать хранителем рода. Сводить родственные души, возвращать в семью потерявшихся, объединять людей с похожими задачами. Вместе ведь легче справиться – опыт предков помогает. Правда, вы считаете, что дело в родовых проклятиях или программах. Но это не так. Просто они объединяют игроков с одинаковыми миссиями в один родовой клан, оттого и кажется, что судьбы схожи.

Можно стать блюстителем кармы или святым… но мне нравится роль хранителя, наставника. Я стану Гардианом и, кто знает, может быть, поведу незримо уже твоих детей…

…идёт кто-то. За мной? Нет, в соседнюю палату. Медсестра с порцией утренних уколов. Значит, до рассвета остались секунды…

Тебе подскажут, что делать с этим посланием.

Встретимся с тобою по ту сторону. Прощай, внученька…