– Ну, когда я долго загораю, у меня нос шелушится, – сказал Ветром. – Даже не знаю, считается это или нет. – Он попытался улыбнуться.

Волшебники переглянулись и пожали плечами.

– На выход, – скомандовал аркканцлер. Толпа поспешила наружу, Чудакулли за ней. В дверях он остановился и погрозил Ветрому пальцем.

– Подобное упрямство, Сдумс, тебе даром не пройдёт, – сказал он и захлопнул за собой дверь.

Через несколько мгновений четыре болта, на которых держалась ручка двери, очень медленно открутились. Затем они взлетели под потолок, покружили там по орбите какое-то время и упали.

Ветром поразмыслил об этом.

Воспоминаний у него было полным-полно. Сто тридцать лет одних воспоминаний. При жизни он не мог вспомнить даже сотую долю из них, но теперь, после смерти, его стройную, сияющую нить мыслей ничто больше не захламляло, и он обнаружил, что всё это ещё при нём. Всё, что он когда-либо читал, видел, слышал. Всё было тут, разложено по полочкам. Ничто не забыто. Всё на местах.

Три необъяснимых феномена за сутки. Четыре, если считать его собственную не-жизнь. Вот это поистине необъяснимо.

Это требовало объяснения.

Но это больше не его проблема. Всё на свете больше не его проблема.

Волшебники сгрудились за дверью спальни Сдумса.

– Всё принесли? – спросил Чудакулли.

– Почему обслуга не может этим заняться? – проворчал главный философ. – Это недостойно нас.

– Потому что я желаю, чтобы всё было сделано с достоинством, – огрызнулся аркканцлер. – Если надо похоронить волшебника на перекрёстке дорог, вбив ему в грудь кол, пусть его хоронят волшебники. В конце концов, мы его друзья.

– Кстати, это что за штука? – спросил декан, изучая прибор в своих руках.

– Это называется «лопата», – пояснил главный философ. – Я такие видел у садовников. Острым концом тыкаешь в землю, а дальше дело техники.

Чудакулли, прищурившись, глянул в замочную скважину.

– Опять лежит, – сказал он. Затем встал, стряхнул пыль с колен и взялся за ручку. – Ладно. По моему сигналу. Раз… два…

Садовник Модо катил полную тачку срезанных веток к костру позади здания Факультета Высокоэнергетической магии. Мимо него прошло полдюжины волшебников – по меркам волшебников, практически пробежало. На руках они несли Ветрома Сдумса.

Модо услышал, как тот спрашивает:

– Минуточку, аркканцлер, а это точно сработает?..

– Всё это ради твоего же блага, – ответил Чудакулли.

– Конечно, но…

– Скоро ты снова станешь прежним, – добавил казначей.

– Нет, не станет, – шикнул декан. – В том-то и суть!

– Скоро ты перестанешь быть прежним, в этом и суть, – промямлил казначей, и они завернули за угол.

Модо снова взялся за ручки тачки и задумчиво покатил её в ту уединённую часть сада, где обычно жёг костёр, сваливал компост и сухие листья и сидел в сарае во время дождя.

Когда-то он был младшим садовником при дворце, но тут работа оказалась намного интересней. Позволяла повидать жизнь.

Общество Анк-Морпорка живёт улицами. На них всегда что-нибудь интересное да происходит. Вот сейчас, например, возница двуколки, везущей фрукты, поднял декана на три вершка в воздух за шиворот мантии и угрожал пробить декановым лицом его же спину.

– У меня персики, ясно? – вопил он. – А знаешь, что бывает с персиками, если они залежатся? Они мнутся. Щас и вам тут чё-нибудь помнём!

– Я, знаете ли, волшебник, – произнёс декан, болтая остроконечными туфлями. – И если бы правила не запрещали мне использовать магию иначе как для защиты, вас ждали бы серьёзные неприятности.

– Да что вы там вообще делаете? – спросил возница, опуская декана так, чтобы тот мог украдкой глянуть через плечо.

– И верно, – добавил бригадир, пытавшийся управлять лошадьми, запряжёнными в фургон с брёвнами, – что там творится? Тут люди работают, вообще-то, время – деньги!

– Эй, впереди, проезжай уже!

– Я пытаюсь! – Лесовоз обернулся на козлах и обратился к выстроившейся за ним очереди телег: – Я-то тут при чём? Тут кучка волшебников роет посреди чёртовой улицы!

Над краем ямы выросло чумазое лицо аркканцлера.

– Небеса тебе на голову, декан, – воскликнул он, – я же велел со всем разобраться!

– Да я как раз попросил этого джентльмена развернуться и езжать другой дорогой, – ответил полупридушенный декан.

Развозчик фруктов повернул его, чтобы показать, сколько народу запрудило улицу:

– Когда-нибудь пробовал развернуть одновременно шестьдесят телег? – вопросил он. – Это непросто. Особенно когда никто не может тронуться с места, потому что из-за вас, ребята, телеги встали по всему кварталу. Никто не может никуда тронуться, потому что все друг у друга на пути, ясно?

Декан попытался кивнуть. Он и сам засомневался, мудро ли было рыть яму на перекрёстке Улицы Малых Богов и Широкой, двух самых людных дорог Анк-Морпорка. На тот момент это казалось логичным. Даже самая упорная нежить будет надёжно похоронена, если над ней такое движение. Единственная проблема была в том, что никто всерьёз не подумал, как трудно будет рыть посреди двух центральных улиц в час пик.

– Ладно, ладно, что тут у вас творится?

Толпа зевак расступилась, пропуская грузную фигуру сержанта Колона из Стражи. Он неудержимо шагал сквозь толпу, прокладывая себе путь животом. При виде волшебников, стоящих по пояс в яме посреди дороги, его багровое лицо просияло.

– Так, что это у нас? – спросил он. – Банда международных похитителей перекрёстков?

Он был в восторге. Наконец-то сработала его долгосрочная методика охраны закона!

Аркканцлер швырнул полную лопату анк-морпоркского щебня ему на ботинки.

– Не валяйте дурака, – огрызнулся он. – Это жизненно важно.

– О да. Так все вы говорите. – Сержант Колон был не из тех, кого легко свернуть с проторённой дорожки, по которой он уже мысленно разогнался. – Держу пари, в сотнях деревенек в поганых странах вроде Клатча хорошенько платят за престижный перекрёсток вроде этого, а?

Чудакулли поднял на него глаза, разинув рот.

– Вы что такое несёте, офицер? – сказал он и недовольно ткнул пальцем в свою остроконечную шляпу. – Не слышите меня, что ли? Мы волшебники. Тут ведутся волшебные работы. Так что не могли бы вы просто направить телеги в объезд, пока уважаемые люди…

– …Эти персики мнутся буквально на глазах, – раздался голос позади сержанта Колона.

– Эти придурки уже полчаса нас тут задерживают, – добавил погонщик скота, который уже давно упустил свой скот, и тот разбрёлся по окрестным улицам. – Их надо арестовать!

До сержанта вдруг дошло, что он невольно стал главным героем драмы, в которой участвуют сотни людей, причём часть из них волшебники и все из них в ярости.

– А что вы такое делаете? – вяло спросил он.

– Хороним нашего коллегу. На что ещё это похоже? – ответил Чудакулли.

Взгляд Колона остановился на открытом гробе, лежащем с края дороги. Ветром Сдумс помахал ему изнутри.

– Но… он же не мёртвый… разве нет? – Сержант наморщил лоб, пытаясь осознать ситуацию.

– Внешность обманчива, – сказал аркканцлер.

– Он мне только что помахал! – простонал сержант.

– И что?

– Это ненормально для…

– Всё в порядке, сержант, – сказал Ветром.

Сержант Колон подобрался ближе к гробу.

– А это не вы прошлой ночью в реку бросились? – прошептал он одними губами.

– Да-да. Вы мне очень помогли, – ответил Ветром.

– А потом вы, как бы сказать, из неё выбросились, – заключил сержант.

– Боюсь, что так.

– Но вы там целую вечность просидели!

– Ну, честно говоря, там очень темно. Долго не мог найти ступени.

Сержант Колон силился найти во всём этом логику.