Ханна, хитро улыбаясь, предложила всем покинуть пещеру и отправиться в находящуюся по близости тратторию22, отметить встречу. По дороге змея, как бы ненароком, сообщила Тавору, что родители Стэи с Терры и зачет-то подмигнула ему. Мужчина был немного удивлен: от девушки исходили высокие частоты, да, это не были высокие вибрации его уровня, но для террянина из «одноэтажного мира» это было потрясающе.
– Значит, ты летишь на Терру, – в голосе Стэи слышалась небольшая зависть, – я бы тоже хотела посмотреть на свою прародитель. Мне, почему-то, кажется, что там живут физически сильные, умные и здоровые люди.
Тавор засмеялся:
– Думаю, ты ошибаешься. Разумные Расы в Галактической Империи наделены высоким интеллектом, гораздо выше чем особи на Терре.
Девушка несогласно покачала головой.
– Высоким интеллектом наделены роботы и компьютеры. Мы же зависим от них, в нашей памяти ничего нет, все на поисковиках: «небе», «облаках», «снежинке». Мы перестали принимать усилия, что-либо запомнить. Мы знаем ровно столько, сколько нам закачали в мозг необходимой информации для нашей службы.
Тавор недоверчиво посмотрел на Ханну, которая, лишь молча, сделала выражение лица «ну-она-же-права».
В этот момент браслет на руке Стэи запищал, она сморщила носик и сильно щелкнула пальцами по появившемуся экранчику.
– Прими таблетку, – проговорила она электронным голосом, копируя робота. А потом хмыкнула и раздраженно добавила, – вы не находите, что мы все больше и больше зависим от лекарств. Наше тело перестает «думать», и мы привязаны к этому дурацкому браслету, полагаемся на пилюли для выполнения нормальных, природных основных функций организма. Так, в будущем, мы вообще станем рабами медицинских технологий. Зачем лечить почку?! Можно заменить на искусственную! А зубы? Болит один? Удаляй все! Мы ввинтим новые! Поменяем все, ты будешь совершенный, здоровый…робот!
Она так восторженно и с сарказмом говорила об этом, что Тавор невольно засмеялся.
– Та говоришь об этом так уверенно, что я начинаю думать, что ты права.
Тавору было интересно со Стэей, он даже забыл о присутствии Ханны, которая молча наблюдала за ними.
– Ладно, согласен, лично меня браслет тоже иногда пытается вывести из равновесия. Но все же, благодаря нашей медицине многие получили возможность жить нормальной жизнью. Вон, видишь Ящера из созвездия Дракона? – он кивнул в сторону стойки, – если бы не наши технологии, парень не смог бы больше летать. Заметила? Крыло искусственное, хоть и практически не отличается от настоящего. А вон – Белая ведьма с Лиры. У нее искусственный мозг. Без браслета она бы ничего не соображала: где она и кто она. У нее распад психических функций, и думаю, она благодарна Конгломерату за этот браслет.
Стэя исподлобья смотрела на Тавора, а потом ее чувственные губы разъехались в отрытой улыбке:
– Тебе хорошо рассуждать об этом с твоими вибрациями, – нетвердым голосом проговорила террянка, – ты всех их непросто видишь, ты чувствуешь, что у них внутри. Сопереживаешь им.
– Это нормальная вселенская любовь. И я не сопереживаю им, я их принимаю такими, какие они есть.
– Значит, ты всех любишь?
Мужчина кивнул.
– И меня? – ее испытывающий взгляд сверлил Тавора, который не выдержал его и перевел глаза на Ханну, поедающую рисовую похлебку.
Она скорее не заметила недоумевающего взора Тавора, так как у нее было плохое зрение и слух, но прекрасное обоняние, почувствовав запах растерянности и смущения, исходивший от мужчины, подсказало ей вмешаться в разговор:
– Стэя, у него высокий уровень вибраций и высокое излучение, если ты имеешь в виду любовь, о которой я тебе рассказывала, то Тавор далек от этого. Любовь к индивидууму, запрещенная в Империи, для него невозможна.
– Ну как можно без познания любви к одному человеку любить всех?! – ошеломленно воскликнула девушка, и Тавор увидел, как вокруг нее заиграла целая гамма различных оттенков, показывающих ее искренность, добросердечность и бесхитростность. – Это не любовь, это терпимость какая-то: все разные, невозможно любить белое и черное одновременно, добро и зло, красоту и уродство, – тихо добавила она и опустила голову, – а если это так, то ты кривишь душой.
Гармоническое состояние сотрудника группы «Артель» было нарушено. И нарушила его эта не красива по меркам Конгломерата девушка, которая оказалась способной чувствовать невидимый, неизвестный ему энергетический мир. Она была настроена на какую-то особую частоту восприятия законов Космической Империи. Тавор поймал себя на мысли, что он уже не обращает внимание на ее нестандартную внешность. Ее природная естественность и легкость в суждениях, сопричастность к каким-то тайным знаниям наделили ее очарованием, которое притягивало словно магнит.
… Он возвращался домой на Бетельгейзе с каким-то странным, неведомым доселе чувством. Он даже не мог себе ответить, откуда это пришло: от ЕЁ завораживающего пения, от взмаха пушистых ресниц, открывающих большие голубые, словно озера, глаза, в которых он тонул; от того, что ее «перевернутый» рот был таким необычным и притягивающим. Просто в один момент его мозг начал вырабатывать какое-то дурманящее вещество. Его влекло к НЕЙ, и это не поддавалось контролю. Это новое чувство было как свежий глоток, дающий невероятное количество сил и бурю эмоций.
«Надо поскорее решить все на Терре и вернуться, узнать, что за сказки рассказывает Ханна, – старался рассуждать здраво Тавор, – скорее всего, Космический Разум приготовил для меня еще одну ступень в развитии, именно поэтому я случайно встретил Стэю. Но случайности, как известно, не случайны.» И он мысленно «отправил» сообщение Азаваку о встрече.
ххх
А догон, слишком долго ожидавший известий от «артельщика», сам решил поехать к Тавору, еще до получения его «сообщения». Между этими двумя квиритами23 были отношения, нехарактерные для жителей Конгломерата: это была не только духовная близость и общность интересов, это были доверительные и бескорыстные отношения. Они могли обратиться друг другу в любой ситуации и получить поддержку, между ними была внутренняя близость. Все это было чуждо, даже запрещено Межгалактическим Законом: ничего личного, никакого выделения индивидуума из общества.
Азавак, знавший Тавора много космических лет, ехал и гадал, почему тот моментально не связался с ним, как только получил задание. Его могло отвлечь только что-то более существенное, чем вечно проблемная Терра. Мозг догона работал словно системный блок в его космолете, перебирая все возможные причины: от смерти Тавора до вторжения из Антимира. В трехмерной графике он представлял себе тот или иной расклад. Азавак был отличным КИНом, но в его мозг не было заложено умение анализировать полученную информацию и мыслить логически. Для этого в пилотной системе существовала «МАМка»24, ну или спец-аналитик одного из подразделений «Артели», любитель покопаться в мозгах и системах, тот, кто в совершенстве владел методами анализа и был способен прогнозировать процессы и разрабатывать перспективные программы развития. Таким, каким был Тавор.
Навороченный по последнему слову техники беспилотник догона начал выворачиваться и резко затормозил, явно получив какие-то сообщения от приближающегося навстречу торий-мобила. Азавак выглянул в окно и, заметив вылезающего из кара Тавора, посмешил покинуть такси.
Они приветствовали друг друга, коснувшись кулаком каждый своего плеча, и вошли в дом. Квартира с террасой на крыше находилась на последнем этаже высотки. Это была большая студия с панорамными окнами во всю стену, разбитая на зоны белыми модульными мебель-блоками, которые трансформировались в зависимости от предназначения на кухонный модуль, спальный и гостиный. В закрытом виде эти мебельные блоки были словно расставленные по квартире разного размера обтекаемой формы коробки, ну чертовски функциональные и эргономные. Осветительные приборы не являлись каким-то украшением, они наполняли комнату дополнительным светом и выделяли необходимые зоны. От этого было ощущение простоты, органичности формы и даже какой-то бесконечности.
