«А может действительно купить мыло?» – задумался Семён и осмотрел лоток. Недурно. Товар был роскошно упакован в аккуратные картонные коробочки, на каждой из которых была нарисована пожилая женщина, чуть ниже красовалась затейливая надпись. «Мыло бабушки Агафьи», – прочитал Семён, разумеется, на французском и без акцента.

Что-то во всём этом было знакомое, то ли в названии, то ли в портрете женщины. Он внимательно всмотрелся в старое доброе лицо, как вдруг оно стало меняться, черты источаться, вытягиваться, и спустя мгновение с картинки на него смотрела… Тимофевна. Брови её сердито сдвинулись на переносице, она подняла руку, погрозила Семёну костлявым пальцем и произнесла гробовым голосом: «С тебя должок!»

Семён проснулся. Дом гудел от весёлого шума и цоканья когтей по ламинату. «Димка никак не может наиграться с котом перед уходом», – догадался он. С кухни пахло гренками и уютом. Семён закрыл глаза – в конце концов, что плохого в том, чтобы поваляться в кровати в свой заслуженный выходной? Ничего. Но Агафья! Надо же такому присниться!

Раздался шум в коридоре, захлопнулась дверь – это сын всё-таки отправился в школу. Семён широко с удовольствием зевнул и поднялся. Первым делом он заглянул на кухню – уж очень там славно пахло. Варвара стояла у плиты и доштамповывала гренки. Семён подошёл, обнял её за талию и чмокнул в макушку:

– Доброе утро, – сказал он.

– Доброе, умывайся, я тебе гренки жарю.

– Вижу-вижу, – проворковал Семён и, напевая что-то незатейливое, счастливый, отправился в ванную. Утро складывалось как нельзя лучше.

Когда он вернулся, на столе его ждала большая тарелка полная золотистых сверкающих поджаристыми боками гренок. Изумительный пар поднимался к потолку, проникал сквозь окна и наверняка достигал неба. Небо, должно быть, завидовало Семёну, а Семён сглотнул слюну и приготовился…

– Мяу! – послышалось из-под стола. Васька сидел рядом с табуретом и нахально смотрел на хозяина.

Семён поморщился – ну нельзя отвлекать людей в такие моменты!

– Ты это всё равно не ешь!

– О! Ещё как ест! – Варвара, поливающая цветы на подоконнике, засмеялась. – Димка ему полтарелки сегодня скормил.

– Так значит, он сыт, – нашёлся Семён и запустил гренку в рот. Прожевал и улыбнулся. И всё-таки, это утро было идеальным.

– Мяу! – снова донеслось из-под стола. Кот сменил тактику и смотрел теперь не нахально, а очень даже жалостливо.

– Ладно! – махнул рукой Семён и протянул коту половину гренки. Васька заполучил добычу и грозно заурчал, вцепившись в неё зубами. По его шерсти, едва заметные, пошли световые волны.

– Слушай, – обратился Семён к жене. – Мне кажется, он сегодня как-то… бледнее, что ли. Не приболел ли?

Варя улыбнулась:

– Смотри. Васька, а ну, ярче!

И кот засверкал. Даже при дневном свете от него теперь шло такое сияние, что в пору было устраивать дискотеку.

– Тише, Васька! – скомандовала Варвара, и сияние тут же угасло.

Семён был ошарашен, даже гренку до рта недонёс.

– Вот это да… А как ты… ну ты… Ну ты, Варвара, даёшь! Как ты его так выдрессировала?

– А! – махнула рукой Варя. – Я двух оболтусов дрессирую столько лет, что мне кот? Ты, кстати, помнишь, что я просила тебя купить вчера? Записать тебе?

– Да помню я всё. Я – патрульный стражи, между прочим. Без пяти минут следователь.

– Ну тогда, Шерлок, купи ещё мыла, а то у нас кончилось.

– Мыло?

– Ну да, мыло.

– Варь, а знаешь, мне сегодня Агафья снилась.

– Какая ещё Агафья? – насторожилась Варя.

– Ну эта, Тимофевна.

– А…

– А к чему, никак не пойму. За тобой говорит, должок. И ведь уже не первый раз снится.

– Должок? – Варвара расхохоталась. – Я знаю, к чему она тебе снилась.

– К чему?

– А ты ей ещё месяц назад обещал шкаф передвинуть. Вот тебе и должок.

– Точно! – Семён ударил себя ладонью по лбу. – И ведь правда, шкаф! Как я забыл? Сейчас тогда доем да схожу к ней.

И Семён с удвоенной силой принялся уничтожать гренки.

– Здорово, Алёнка! – Димка бросил рюкзак под парту и хлопнулся на стул рядом с соседкой.

– Привет, – как-то непривычно тихо ответила девочка.

Димка уставился на неё. Алёнка-кнопка, маленькая, светловолосая, с большими карими глазами. Она всегда была загадочной. А сегодня – особенно.

– Ты чего такая? – спросил Димка.

– Сейчас увидишь, – ответила девочка и указала кивком головы на дверь.

Класс поднялся – вошла Маргарита Павловна, женщина неопределённого возраста в больших круглых очках и шерстяной шали. А за ней… за ней как-то строго, по-военному, вошёл Алёнкин папа – майор пограничной стражи Олег Васильевич Кошевой.

«Вот это да…» – только и подумал Димка.

– Садитесь. Коготков! Дима, ты чего рот раскрыл? Садись.

Димка сел и уставился на Алёнку. А та не сводила глаз со своих исчёрканных пастой рук – стеснялась.

– Ребята! – торжественно, будто на свадьбе, произнесла Маргарита Павловна. – Сегодня у нас особый гость. Это следователь пограничной стражи и по совместительству – Кошевая младшая вжала голову в плечи – Алёнин папа. Зовут его Олег Васильевич, поприветствуйте.

По классу разнеслось неровное «Здрасть». А майор вышел к доске, как будто сам был учеником, посмотрел на ребят и улыбнулся улыбкой дяди Стёпы, доброй, строгой, милиционерской:

– Здравствуйте, ребята, – сказал он. – Как вы думаете, что самое главное нужно знать школьнику об Иномирье?

«Что?», «Это круто!», «Я хочу быть ведьмой!» – раздались детские голоса. «Это опасно», – прошептала Алёнка, не поднимая головы.

– Самое главное, что вы должны знать сейчас об Иномирье – что оно опасно. Да-да! Это, конечно, круто, и ведьмой наверняка быть интересно, но для детей, да и для большинства взрослых, Иномирье – враг.

Дети притихли.

– Кто знает, когда у нас в России открылись первые порталы?

Димка потянул руку вверх – он знал. Но руку подняли ещё несколько человек, и Олег Васильевич спросил Одуванчикову.

Вера встала, оправила платье и громко отрапортовала:

– Первый портал открылся девятого мая две тысячи десятого года в городе Лесосибирске Красноярского края. Прямо во время парада в честь победы над фашистско-немецкими… – Одуванчикова споткнулась, – над немецко-фашистскими захватчиками.

– Во время парада… – протянул Олег Васильевич. – Кто знает, что было дальше? Ты, мальчик.

Поднялся Петров, он вовсе не хотел отвечать на вопрос, напротив, он сам хотел что-то спросить, но под пристальным взглядом майора не решился. Впрочем, отступать было уже некуда, а потому Петров рассказал всё, что знал:

– Из портала вылез волк.

– И слопал бабушку! – выкрикнул с галёрки Лёшка Пипеткин. Класс заржал, как стадо маленьких пони.

Олег Васильевич не засмеялся. «Может, майоры вообще не смеются?» – подумал Димка, продолжая тянуть руку.

– Коготков!

«Ну наконец-то!» Дима встал, расправил плечи. Он много раз слышал эту страшную историю от своего отца.

– Из портала вылез не волк, а волколак. И не съел он бабушку, а напал на пенсионерку. И ещё ранил четверых мужчин. Люди бросились бежать, в давке погибли ещё трое. Полицейские в волколака стреляли, конечно, но убить его пулями не смогли.

Димка замолчал. В классе царила тишина.

– А что было дальше? – тихо спросил Петров, щёки на его круглом лице тревожно замерли.

– А дальше было вот что, – ответил за Димку Олег Васильевич. – Волколак ушёл в портал. Растворился прямо посреди улицы. Людей убрали, движение перекрыли, поставили оцепление. Портал не могли закрыть две недели. Если показывался кто – сразу открывали огонь на поражение. Кто из вас знает, как его удалось закрыть?

– Я знаю, – Алёнка подняла руку.

– И я, – сказал Димка.

– Ведьма его закрыла, – крикнула Одуванчикова с места. – Ведьмой быть круто!

– Всё верно, – похвалил майор. – Портал закрыла ведьма, вернее ведунья, откуда-то из тайги её староверы доставили. А потом… потом началось.