– Беременность дается ей тяжело, она временно отказалась от путешествий, месье Саркис. Рада встрече. Вы замечательно выглядите.
Аднан поцеловал Эоланте руку и похлопал Сезара по плечу.
– Вы задержались. Проблемы в пути?
– На дороге была авария, пришлось объезжать. Прошу прощения за задержку. Надеюсь, гостей не слишком много, и они не успели проголодаться всерьез.
– Надеюсь, что успели, – рассмеялся хозяин. – Я люблю, когда мои гости едят много и с аппетитом. Прошу следовать за мной.
Дом восточного короля работорговцев был обставлен в традиционном стиле: невысокие столы, ковры и шелковые подушки. Богатство Аднана бросалось в глаза, но Сезар, которого чрезмерная роскошь обычно тяготила, нашел это уместным. Их с Эолантой проводили в трапезную, большую светлую комнату с высоким потолком. На полу возле круглого стола сидели двое мужчин и одна женщина, совсем молодая, на вид – почти подросток.
– Господа, знакомьтесь, – заговорил Аднан. – Сезар Нойман, наш иракский коллега. Леди Эоланта, его младшая сестра. Насир Амари, самый юный из моих подопечных, – кивнул он на одного из гостей, темного эльфа с задумчивыми черными глазами. – А этого джентльмена зовут Фуад Талеб.
Рыжеволосый мужчина вежливо кивнул, но тепла в его зеленых глазах не прибавилось ни на йоту. Перед тем, как пожать протянутую Сезаром руку, он помедлил, будто задумавшись.
– Рад знакомству, – искренне улыбнулся Насир, отвечая на рукопожатие.
– Вы не представили нам прекрасную госпожу, – напомнила хозяину Эоланта.
Аднан посмотрел на сидевшую за столом женщину.
– Это леди Насрин, супруга Фуада. Вы должны его извинить. Он задумчив вовсе не потому, что не хочет выказывать вам должное уважение. Мужчине, который женился три недели назад, хочется проводить вечера с любимой женщиной, а не за столом, где ведут скучные деловые разговоры. Взгляните на нее, леди Эоланта, и вы все поймете. Восхитительный нежный цветок, созданный для того, чтобы хранить семейный очаг.
– Очень приятно, миледи, – слабо улыбнулась Насрин. – Вы красавица.
Ее французский акцент был едва заметным, но Сезар его уловил. И Эоланта, как выяснилось спустя мгновение, тоже.
– Сколько вам лет, леди Насрин? – спросила она по-французски.
Фуад и Насир, судя по всему, не знавшие языка, недоуменно переглянулись.
– Восемнадцать, моя госпожа. Леди Эоланта, – тут же поправилась миссис Талеб.
– Вы хорошо говорите по-арабски. Давно здесь живете?
Щеки собеседницы порозовели.
– Меня увезли из родного дома, когда я была еще девочкой.
– Думаете, я торгую детьми? – обратился к Эоланте Аднан. – Я прожил долгую жизнь и сотворил много чудовищных вещей, но даже у меня есть границы. Она похожа на рабыню? Я устроил одному из своих подопечных хорошую партию, только и всего. И прилично за нее заплатил. Если бы не я, она продолжала бы ублажать богатых клиентов в борделе. А теперь она замужем за богатым мужчиной, покупает себе украшения и платья, живет в хорошем доме и ни в чем не нуждается.
– Что на тебя нашло? – понизив голос, спросил у сестры Сезар.
Бросив короткий взгляд на Фуада, Эоланта опустила глаза.
– Я плохо переношу дорогу, месье Саркис. Поверьте, я не хотела оскорбить вас.
– Тогда, думаю, вам следует отдохнуть и подышать свежим воздухом. Можете поужинать на балконе, погода сегодня отличная. Возьмите леди Насрин с собой. Вряд ли вам будут интересны мужские разговоры. Я распоряжусь, чтобы слуги принесли еду.
Когда сестра и Насрин вышли из комнаты следом за одной из жен Аднана, закутанной по самые глаза, Сезар опустился на подушки возле стола.
– Мимо нас прошло что-то важное? – осведомился Фуад. – К сожалению, я не знаю французского.
– Тебе не помешало бы его выучить, – заметил хозяин, разливая вино. – Займись этим в ближайшее время. Если, конечно, ты не передумал и хочешь участвовать в том деле, которое мы обсуждали. Ваше здоровье, господа.
Насир пригубил напиток и, отставив бокал в сторону, принялся за жаркое с бараниной и луком.
– Мы часто вспоминаем про Ливия, – сказал он, глянув на Сезара. – Надеюсь, у него все хорошо.
– Насколько я слышал, дела у него идут прекрасно.
– Если не думать о том, что он сидит в тюрьме строгого режима и попал туда благодаря вам, – вмешался Фуад.
Сезар пожал плечами, поливая кускус1 в своей тарелке овощным бульоном.
– Вы правы, доля моей вины в этом есть. Но никто не заставлял Ливия везти героин через границу, на которой не было наших таможенников. И я его об этом предупреждал.
– Плевать я хотел на ваш героин. Меня волнует другая сделка. Та, которой я занимался чуть ли не двадцать четыре часа в сутки на протяжении нескольких месяцев. Знаете, каково это: объяснять озабоченным клиентом, что женщин они получат нескоро?
– Знаю, друг мой. Я объяснял то же самое наркоторговцам, которые употребляют собственный товар. Они родную мать готовы убить за дозу.
– А о том, как закон карает работорговцев, вы знаете? Это вам не пять лет за героин. Это в лучшем случае лет пятнадцать, а в худшем – смертная казнь. Благодаря вам мою голову чуть не сунули в петлю. Каково?
Аднан слушал беседу гостей, не торопясь притрагиваться к еде.
– Фуад принял эту историю близко к сердцу, – пояснил он. – Когда-то Ливий помог ему, одолжив деньги и обеспечив работой, и между ними завязалась крепкая дружба. От себя могу добавить, что вред, нанесенный случившимся, на первых порах не казался мне серьезным, но время обратное. И дело не в деньгах, а в том, что мы потеряли большую часть наших связей на французской границе. Тамошняя полиция встает на дыбы, услышав слово «работорговля». А на французскую границу мы традиционно возлагаем большие надежды.
– У меня есть связи с французской таможней, – сказал Сезар.
– Поэтому мы вас и позвали, – вновь заговорил Фуад. – Мы хотим, чтобы вы помогли нам провернуть кое-что. Дело будет прибыльным для обеих сторон. Большую часть работы сделаем мы. Ваша роль – обеспечить надежный коридор на границе. И, если получится, на части здешних границ. С этим, насколько мне известно, у вас тоже не будет проблем. Пока мы подготовим товар и утрясем последние детали, Ливий выйдет из тюрьмы. Он останется в Ираке и договорится с прошлыми покупателями. Лить мед в уши недовольным клиентам он умеет.
– То есть, вы хотите повторить несостоявшуюся сделку.
– О нет, друг мой. На этот раз нам предстоит кое-что покрупнее. В противном случае мы бы к вам не обращались.
– А рот у вас не треснет от такого большого куска?
Фуад громко расхохотался.
– Боитесь, что Ливий в очередной раз выкинет какой-нибудь фортель? Не переживайте, все будет работать как часы. Голова у него, может, и горячая, но он учится на своих ошибках, особенно если речь идет о бизнесе.
– Да, я заметил. Человек, большую часть жизни проведший в тюрьмах, конечно же, учится на своих ошибках как никто другой.
– Это правда, – подал голос Насир. – Кроме того, срок за работорговлю Ливий отбывал лишь единожды, в Штатах. Да и там дело было шито белыми нитками, и после пересмотра его признали невиновным.
– Выпустили за хорошее поведение, – уточнил Фуад. – Они там лояльные.
Аднан, перед которым до сих пор стояла пустая тарелка, посмотрел на Сезара в упор.
– Что решили, дорогой друг? – спросил он. – Я не смогу посвятить вас в финансовые детали, не услышав ответа.
– Меня устраивает все, помимо одной мелочи. Мне не нравится этот рыжеволосый джентльмен.
Фуад насмешливо вскинул бровь и допил вино.
– Нравлюсь я тебе или нет, но мы в одной лодке, сынок.
– Еще раз назовешь меня сынком – и получишь нож под ребро.
– О, да у месье Ноймана есть яйца? Выйдем и побеседуем, как взрослые люди? Или я получу нож под ребро прямо здесь, в доме, где тебя приняли и накормили, как дорогого гостя?
– Меня приняли и накормили как дорогого гостя, но это не дает тебе право говорить все, что вздумается.
