И вдруг я села, расплескав воду. Сердце стучало как заведённое. Тряхнула головой, чтобы прогнать все глупые мысли о Ронни. Что я себе навоображала?..

– Что с тобой, Бриелла? – обеспокоенно спросила Стелла, когда мы шли после занятий домой. – Я не узнаю тебя. Сегодня на лекциях ты была рассеянной. Такого никогда не было.

– Ничего. Просто голова забита тем, как сбежать на репетицию в пятницу, а потом остаться у тебя ещё на одну ночь в субботу, чтобы выступить на концерте.

– Эй, у нас скоро тестирование, – быстро сообразила подруга. – Скажи отцу, что мы будем готовиться все выходные. В пятницу после занятий пойдёшь сразу ко мне, а в воскресенье после обеда вернёшься. Хочешь, я позвоню твоей маме?

– Было бы неплохо. Когда она услышит тебя, легко согласится. Мне очень важно их спокойствие, понимаешь?

Стелла остановилась, пристально глядя на меня.

– Что? – не поняла я.

– Ты странная, Бри. Трёшь лоб, когда говоришь. Нервничаешь? И… кого ты всё время высматриваешь на улице?

– Н… никого.

На самом деле я всё время хотела увидеть на улице Ронни. Это уже одержимость какая-то. Я знала, что днём они все спят, но ничего не могла с собой поделать.

– Стелла, я правда нервничаю. Если родители однажды узнают… Я не боюсь их гнева, нет. Это я выдержу. Мне безумно страшно, что я больше не смогу играть в группе. Знаешь, – мои губы растянулись в улыбке, слабой и грустной, но я вложила в неё все свои мысли, – я поняла, что эта группа – моя жизнь.

– Хорошо, – беззаботно ответила подруга. – Хочешь истину? Человек испокон веков борется за свою жизнь. И ты борись. Если сдашься, то погибнешь.

Мне нечего было добавить.

Когда я пришла в «Ночной койот» в пятницу, в баре были только официанты. Тишина казалась выдуманной, будто я оглохла и не слышу ничего. Бар открывался в десять вечера, а сейчас стрелки не показывали и семи. За окнами было ещё светло, несмотря на то, что солнце спряталось за тучи. Через полчаса на город опустятся сумерки и молодежь повыползает из своих нор.

Поприветствовав парней, трущих у бара бокалы, я спустилась в нашу репетиционную базу. И не удивилась увидеть пустое помещение. Я рано пришла. Раньше я уже бывала здесь днём одна, поэтому вела себя раскованно. Бросила рюкзачок на диван и пошла к синтезатору, чтобы подготовиться.

Скрипнула дверь, я в испуге обернулась и увидела Ронни. Уже здесь? Как непривычно.

– Привет! – сказал он.

Я кивнула, сглотнув, чтобы подавить стук сильно бьющегося сердца.

– Ребята придут через пару часов.

– А ты почему здесь?

– Знал, что ты придешь.

– Откуда? – улыбнулась. – Я же не предупреждала, что приду.

– Стелла сказала.

– Всё ясно. – И мы замолчали на долгую минуту. Я посмотрела на кабель в своих руках, затем на клавиши и дальше – на микрофон. Потом сказала: – Может, я тебе поиграю, а ты распоешься?

– Хорошая мысль, – ответил он, буравя меня взглядом.

В течении получаса мы были заняты делом. Он распевался, просил взять верхнюю или нижнюю ноту, потом пристроился рядом. Так я узнала, что он тоже прекрасно играет на клавишных. Мы принялись дурачиться, подбирать мелодии, играли вразнобой, импровизировали. Устав, Ронни объявил перерыв.

Он принёс пиво и шоколад. Как бы я ни старалась приучить себя к спиртным напиткам, не могла, поэтому, увидев пиво, сразу начала отказываться.

– Это лёгкое пиво, женское, – заверил Ронни, открыл крышечку и протянул мне бутылку. И я взяла. Взяла, потому что, чёрт подери, не могла ему отказать.

Мы уселись на диван, Ронни поставил свою бутылку на столик, а рядом положил разломанные сегменты чёрного шоколада. Потом он сел чуть ближе, наши коленки соприкоснулись. Кожей ощущала твёрдую ткань джинсов, и это волшебным образом взволновало меня. Его красивые глаза смотрели на… нет, не на мою грудь. Ронни разглядывал мой клык.

– Нравится? – спросила я, лишь бы не молчать.

– Откуда у тебя этот клык?

– Нашла. В конце августа мы переехали в новый дом. Папа рыхлил землю в саду, и мне на ногу упал этот интересный клык. Так я и не узнала, какому животному он принадлежит. Брат смеётся, говорит, что этот клык похож на человеческий зуб, только заострённый. – Ронни молчал, слушал, пил пиво и ел шоколад. Я улыбалась как дурочка, потом тоже заставила себя есть шоколад. – Короче говоря, я отнесла этот клык нашему ювелиру, мистеру Маккормик, и он смастерил этот талисман… э…

Я запнулась, ибо Ронни положил в мой рот кусочек шоколадки. Решил меня кормить! Как это мило! Меня, однако, больше смущал пристальный взгляд его темных глаз. От этого в жар бросало, мои щёки наливались кровью и, скорее всего, сидела перед ним раскрасневшаяся от смущения.

– Если это талисман, то он должен приносить удачу, разве нет?

– Ты не поверишь, но с тех пор, как он появился, мне не перестаёт везти. Поэтому я почти не снимаю эту подвеску. – Я сделала глоток. Пиво показалось на вкус сладким и приятным. Ронни знает, как угодить девушке. – М-м-м… это пиво намного вкуснее того, что мне обычно Закк пихает.

– Закк грубый и неотесанный.

– Зачем ты так? – жалобно пропела. – Закк классный. Он весёлый и интересный.

На столе остался один кусочек шоколада, состоящий из двух сегментов. Я потянулась к нему, но Ронни успел опередить. Он закусил сладость таким образом, что часть осталась снаружи, затем жестом предложил откусить и зубами взять свою долю. Я колебалась мгновение, тревожно глядя на него и думая, какую реакцию он оценит. Потом я наклонилась чуть вперёд и увидела его белоснежные зубы. Что-то в них было не так. Я не могла долго разглядывать его челюсть, но мне показалось, что клыки у Ронни были неестественно остры. Теперь мне предстояло откусить шоколад. Но как только я приблизила своё лицо, Ронни ловким движением руки убрал шоколадку, и мои губы врезались в его губы.

Запаниковав, я хотела отпрянуть, но сильная рука придержала мой затылок, а его губы завладели моим ртом. Я ничего не понимала. Не знала, куда деть руки, я даже глаза не закрыла, разглядывала его скулу, уголок его губ, сережку в ухе, я увидела чёрные ресницы на опущеных веках. Сначала поцелуй был мягкий, нежный и опьянял похлеще любого пива. Мои веки начали смыкаться, лёгкое касание кончика его языка у самого основания губ погружало меня в бездну наслаждения.

Я позволила Ронни управлять мной. Поцелуй становился с каждым движением настойчивее, грубее и эротичнее. Язык Ронни проник в мой рот и принялся исследовать его, поглаживая небо, зубы, танцуя с моим неопытным язычком. Боже! Всего несколько жалких секунд, и я готова была отдаться этому мужчине. Впервые я чувствовала сексуальность и дикое желание внутри себя. Просто невероятно!

Когда же он, наконец, отпустил меня, мои губы горели и пульсировали.

Минута понадобилась, чтобы я смогла вернуться в реальность и сообразить, что надо что-то говорить, а главное, дышать. Ронни вернулся к своему пиву. Закинув ногу на колено, он вальяжно откинулся на спинку дивана. Я встала.

– Давно не целовалась? – нагло спросил Ронни, но я не удивилась, потому что он всегда говорит то, что думает. – Или совсем не целовалась?

– Это так важно?

– А как думаешь? Парень, который целует неопытную девушку, чувствует ответственность.

Передо мной стоял синтезатор, белые и чёрные клавиши вдруг начали сливаться. Голова шла кругом. Раздались шаги за спиной, я резко развернулась. В руке он держал шоколад. Откусив половинку, он скормил мне остаток, при этом оставил свой палец у меня во рту. Я механически облизала его, после этого Ронни провёл этим же пальцем по моим губам, и все это время не сводил с меня глаз. Я думала, что мое сердце не выдержит прилив эмоций.

– Научи меня, – наконец, вырвался шёпот из моего горла, больше похожий на стон. – Я способная ученица.

И в тот же миг Ронни крепко сжал мою талию и привлек к себе. Он снова начал целовать меня неторопливо, но уверенно. Все происходило максимально нежно и медленно. Его проворный язык двигался во рту. Я вдруг поняла, что упираюсь руками в его грудь. Мозг начал работать, я обвила его шею. В момент притяжения Ронни прикусил мою нижнюю губу и тихонечко потянул на себя, я с наслаждением выдохнула прямо ему в рот.