— Я про это в «Пионере» читал.

— Где, где? — Старушки повернулись к Омару.

— В журнале нашем пионерском, — важно пояснил Омар.

Бабушка задумчиво покачала головой и непривычно медленно склонилась над тарумом. Наверное, она вспомнила что-то давнее и печальное. А вслух произнесла слова, не очень-то Омару понятные:

— Да-а, только голодный знает истинную цену хлеба.

С утра бестолково послонявшись по двору, Омар решил все-таки найти девочку-синичку. На маленьком аульском годека́не[7] босоногий мальчишка, запрокинув голову, запускал в небо стрелу из самодельного́ лука.

— Видал, как высоко! — улыбнулся он Омару.

Стрела и вправду взмыла ввысь легко и сильно.

Омару понравился ловкий и веселый крепыш.

Когда стрела вернулась на землю, Омар поднял ее и протянул мальчику.

— Ты не можешь проводить меня к садику? — попросил Омар мальчика.

— К какому садику?

— К детскому, конечно.

— А где он?

— Это я у тебя спрашиваю, где.

— У нас нет никакого детского садика, — пожал плечами мальчик.

— Не может быть! Ты что-то путаешь.

— Не веришь — не надо.

И мальчик принялся снова старательно прицеливаться в небо.

— А воспитательницу детского сада ты знаешь?

— Какую еще воспитательницу?

— А кто же присматривает за детьми, когда родители на работе?

— За младшими следят те, кто постарше. Очень просто.

— Совсем не просто! Не у каждого ведь есть старший брат или сестра.

— Ну и что же! Соседи, бабушки и дедушки есть у всех.

— Разве они обязаны следить за чужими детьми?

— Сам ты чужой! «Обязаны», «чужие»…

Мальчишка словно бы перестал замечать Омара. Он прицелился и запустил стрелу в пестрого петуха. Стрела пролетела мимо. Петух издал недовольное «ко-ко-ко», но даже не пошевелился.

Омару не оставалось ничего другого, как двинуться дальше. Тоже мне еще, босоногий воин! Темнота!..

Здесь, в ауле, все какие-то странные. И дедушка. И Карим. И Муртуз. И даже его любимая бабушка…

Только одна Синичка… В характере у нее что-то такое, чего недоставало Омару. Он это понимал. Но ему все равно не было обидно…

Не заладится так не заладится! Бессмысленный день тянулся и тянулся. Ничего не происходило. Девочка-синичка больше не появлялась. Где ее искать, было неизвестно.

Омар бестолково бродил по саду, так и не придумав себе занятия. И еще настроение почему-то отвратительное. Вроде бы он и не сделал ничего плохого, а вот скверно на душе, и все тут!

Синичка мило и простодушно сказала: «Я ужасная засоня! Меня всегда мама будит!» А он целую историю сочинил, чтобы не подумали, что он проспал. Зачем? Что тут такого?

И с этим босоногим он, конечно, нелепый разговор завел. Вот и получил. Мальчишка ведь потом и разговаривать с ним не захотел.

Скоро из леса вернется дедушка. Что он ему скажет?

Омар с завистью посмотрел на муравьев, деловито снующих вокруг своей высокой кучи. Хорошо им! Все дружно что-то делают. Никаких тебе забот и сложных отношений.

Спускался вечер. Лучи солнца прощально задержались в верхушках липы, под которой стоял Омар. В просторном пустом дворе привольно гуляли белоснежные куры, опекаемые красивым пестрым петухом. В него стрелял из лука босоногий. Как же тогда Омар не узнал своего петуха? Он бы за него непременно заступился. Большущий петушиный хвост напоминал сейчас семицветную радугу. Теперь петух важно прохаживался между курами, высоко подняв голову с ярко-красным гребешком-пилой. Хозяин, да и только! Но не слишком ли он самодовольный?

Омар залез на муравейник и бросил в петуха шишку. Куры шарахнулись в разные стороны. Петух остановился, оглядел кур, взмахнул крыльями, сердито произнес «ко-ко-ко» и посмотрел на Омара.

«Это он потому такой смелый, — подумал Омар, — что никому ничего лишнего не сказал. Совесть у него спокойная».

— Омар! Ты разве не видишь, куда встал? — раздался сзади голос дедушки.

Омар и не заметил, как дедушка появился в саду. Хасбулат шел торопливо, заложив руки за спину, и от этого казалось, что он хромает больше обычного.

Омар несильно топнул ногой:

— Ничего, муравейник крепкий. Не развалится!

— Еще бы не хватало, чтобы он развалился, — рассердился дедушка и сдернул внука с муравейника. — Нечего насекомых пугать! Делом лучше бы занялся.

— Да я сегодня и так… Я дяде Муртузу помогал.

— Где?

— У источника. Мы с ним плиту для очага его соседу принесли. Все видели!

— Это хорошо, что помогал. Только зачем это твое «все видели»?

— Скажи, дедушка, Карим был с тобой в лесу? — Омару стало неловко, и он спешил переменить разговор.

— Был, был. Без него я бы так быстро не управился с работой.

— Я тут еще и другим помогал.

— Молодец! Кому же?

— Ну, де-дев… — Омар смутился еще больше. — Ну, детей развлекал, маленьких, у которых родители на работе.

Дедушка одобрительно кивнул и наклонился над муравейником, где отчетливо отпечатался след ботинка.

И тут Омар с ужасом вспомнил, утром, падая с дерева, он одной ногой угодил в муравейник. Не хватало еще, чтобы дедушка узнал про прыжок.

Но дедушка, кажется, сразу смекнул, в чем дело. Он поднял голову и заметил на липе бессильно повисшую ветку.

— Вот тебе и раз! Не помню случая, чтобы у меня в саду ломали деревья. Похоже, кто-то залез на липу и сорвался.

Омар смотрел на липу, тоже стараясь казаться удивленным. А как было бы просто признаться дедушке, что это он случайно сломал ветку. Наверное, дедушка даже не очень рассердился бы. Но ведь он обязательно спросит, зачем Омар залез на липу? В том-то и дело: не рассказывать же дедушке, как он поздно проснулся, как подслушивал с балкона Синичку, а потом решил забраться в сад, чтобы Синичка этого не заметила…

Омар отвернулся от дедушки и пожал плечами:

— Не знаю. Меня не было дома.

— Ладно, — нахмурился дедушка. — Карим все равно найдет виноватого!

— А как он найдет? — с деланным равнодушием спросил Омар.

— Иди попроси у бабушки бинт, — сказал дедушка, не отвечая на вопрос.

— Какой бинт?

— Обыкновенный. Каким людям раны перевязывают.

Омар бегом бросился к бабушке. Когда он вернулся с бинтом, дедушка Хасбулат сидел на дереве и старательно пригонял сломанную ветку на старое место.

— Она приживется?

— Если бы сразу все сделать как надо — землей натереть, чтобы сок не вытекал, привязать покрепче — непременно срослась бы. А теперь — не знаю. Сока много вытекло. Сок для дерева как кровь для человека. Но будем надеяться! А вот муравьев, которые из-за тебя погибли, уже никак не воскресить.

Такая боль слышалась в дедушкином голосе, что Омар не мог ничего сказать.

— А знаешь ли ты, сколько лет этому муравейнику? — спросил дедушка, спустившись с липы и присев на маленькую скамеечку возле дерева. — Больше, чем нашей сакле. Я строил саклю пятьдесят лет назад, а муравейник уже тогда стоял. Чтобы его не потеснить, я отодвинул саклю на двадцать метров от самого удобного для строительства места. И муравейник оказался в саду. Для муравьев я и пшеницу посеял…

— А какая польза от муравьев?

— Польза какая? Они уничтожают насекомых, вредителей деревьев, спасают деревья от болезней, продлевают им жизнь… И заметь, муравьи никогда не сидят без дела. Ни минуты. Я вот всю жизнь удивляюсь их трудолюбию. Их выдержке. Их упорству. А какие они верные и дружные! Все вместе они могут одолеть даже змею… Да-а… А после одного случая я считаю себя вообще в долгу перед муравьями.

— Какого случая?

— Какого? — Дедушка задумался, и Омар понял, что он вспоминает очень далекое-далекое. — Так и быть, садись и слушай…