– Так, может быть, Дарский так сильно переживал из-за разрыва с детьми, что…

– Нет, нет! – не дала договорить ей домоправительница. – Без сомнения, Артур Владимирович переживал! Но он никогда не наложил бы на себя руки! Тем более в этот день он ждал сына и невестку для примирения.

– Однако он всё-таки застрелился, – тихо произнесла Мирослава.

– Да, – вздохнула женщина печально, – ума не приложу, почему он это сделал, видимо, помутнение рассудка.

– Судя по всему, Артур Владимирович не страдал психическими расстройствами?

– Не страдал, – согласилась женщина, – может, что-то мгновенное…

– Может быть, его к этому подтолкнули нелады в семейной жизни? – вновь осторожно спросила Мирослава.

– Вы что, имеете в виду их отношения со Снежаной Эдуардовной? – недоверчиво спросила женщина.

Мирослава кивнула.

– Даже и не думайте об этом! Они жили дружно, ворковали, как два голубка. Кто угодно вам это подтвердит! – уверенно произнесла домработница.

– Но ведь в любой семье бывают конфликты, пусть даже маленькие ссоры.

– А у них не было! – категорично отрезала Вера Никитична.

– Это правда, что Снежана Эдуардовна решила подняться в кабинет мужа только после того, как вы сказали ей о нетерпении вашей кухарки?

Домоправительница пожала плечами:

– Не знаю, возможно, ей неудобно было заставлять ждать гостей.

– А почему Дарская не встревожилась задержкой мужа сама?

– Да потому, что Артур Владимирович и раньше нередко, увлекшись работой, забывал, что его ждут к обеду. Ну и…

– Что – ну и?

– Не любил, когда его тревожат напоминаниями?

– То есть он ругал за это жену?

– Нет! Не ругал, но как бы огорчался.

– Понятно. А в этот раз Снежана Эдуардовна всё-таки решилась напомнить мужу, что он задерживается?

– Да. Но только потому, что ждала его не она одна, но и приехавшие сын с невесткой. К тому же обед был приготовлен из особо сложных блюд, которые, постояв, теряли свой вкус и шик. Вы меня понимаете?

– Да, конечно. Но всё-таки я не могу понять, почему Снежана Эдуардовна просто не позвонила мужу?

– В этом доме не принято звонить по телефону в кабинет хозяина. – Женщина поджала губы.

Мирослава решила принять к сведению причуды покойного хозяина и спросила:

– Снежана Эдуардовна отправилась в кабинет к мужу одна?

– Естественно.

– Но там она встретилась с Аликой?

– Чисто случайно.

– И послала её вниз за остальными?

– Да. Надо было открыть кабинет.

– Вы тоже поднимались?

– Нет, я оставалась с Лидой, женой сына Артура Владимировича.

– Кто поднялся сразу?

– Сын его Сергей, потом наш водитель Руслан и чуть позже садовник Иван Филатович.

– А почему садовник не поднялся сразу?

– Алика не нашла его, и телефон его молчал. Вот она и отправила ему эсэмэску.

– У вашей хозяйки есть близкие родственники?

– Только тётя Аполлинария Андреевна.

– Они часто видятся?

– Не знаю, я не слежу за хозяйкой, – пожала плечами домоправительница.

– То есть сюда в дом Дарских Аполлинария Андреевна не приезжает?

– На моей памяти это было два или три раза…

– Спасибо, Вера Никитична, вы мне помогли.

– Разве? – удивилась домоправительница.

Мирослава молча с улыбкой кивнула.

– Тогда я рада, – неуверенно проговорила женщина.

Мирослава догадалась, что она сильно горюет о кончине хозяина и боль, зажатую в тиски, не на кого ей было выплеснуть. Вот она и страдала молча, стараясь скрыть свои чувства от окружающих.

Мирослава подошла к домоправительнице и нежно сжала её руку:

– Крепитесь, Вера Никитична.

– Спасибо, – поблагодарила та, скорее не за слова, а за то тепло и сочувствие, что прозвучали в голосе детектива.

– Где мне теперь найти моего Вергилия? – спросила Мирослава.

– Кого?! – удивилась домоправительница.

– Алику. – По губам Волгиной скользнула лёгкая улыбка.

– А! Как вы её, однако, окрестили, – невольно улыбнулась в ответ домоправительница. – Она под яблоней на скамейке сидит, сама вас увидит, как на ступенях появитесь, и тут же окажется рядом.

Вера Никитична оказалась права, не успела Мирослава спуститься на первую ступеньку, как Алика уже была тут как тут.

– Куда дальше? – спросила она.

– Пойдём, побеседуем с вашим водителем. Он на месте?

– Как штык! – кивнула девушка. – Хозяйка всех заранее предупредила.

Руслан Витальевич Зеленин действительно был на месте и, скорее всего, нетерпеливо поджидал детектива. По крайней мере, когда Мирослава увидела его, на лице мужчины промелькнуло именно это чувство…

– Здравствуйте, – сказала Мирослава, – я частный детектив и мне нужно задать вам несколько вопросов.

Он кивнул и пригласил Мирославу присесть. Алика снова испарилась.

– Расскажите мне, пожалуйста, как вы узнали о гибели хозяина?

– Как узнал? – На секунду растерялся мужчина и тут же ответил: – Увидел собственными глазами.

– При каких обстоятельствах?

– В смысле?

– Вы пришли и увидели?

– Нет, сначала ко мне прибежала Алика и сказала, что хозяин заперся в кабинете, не отзывается и дверь не открывает. Потом хозяйка сказала, что кабинет надо открыть. Мы и открыли с Иваном Филатовичем, это наш садовник.

– Вы сразу заглянули в кабинет?

– Нет, сначала хозяйка, и чуть в обморок не упала. Потом уже мы, и там такое, что немудрено, что Снежане Эдуардовне плохо стало.

– Полицию вызвала Снежана Эдуардовна?

– Нет, сын Артура Владимировича, он как раз в этот день мириться с отцом приехал.

– Они были в ссоре?

– Ну, нам, обслуге, всё это неведомо, просто слухи ходили, что, мол, дети от первого брака осерчали на отца за развод с матерью и не общаются. А наш хозяин очень хотел с ними помириться. Всё-таки родные. Вот сын и согласился пойти на мировую.

– А Артур Владимирович со Снежаной Эдуардовной часто ссорились?

– Ни разу такого не слышал, – удивлённо проговорил водитель.

– То есть жили дружно?

– Дай бог всякому так жить, – ответил мужчина.

– Снежана Эдуардовна не возражала против общения мужа с детьми?

– Нет, конечно, наоборот, переживала.

– И откуда вам это известно?

– Так опять же слухи, – прищурил он один глаз.

– А родственники самой Снежаны Эдуардовны часто приезжали в гости к Дарским?

– Да у неё из всех родственников, кажись, одна только тётка. Сюда она редко приезжала. Но я время от времени отвозил хозяйку на встречу к тётке, они встречались в кафе, ресторанчиках, в театре или у тётки дома. Потом опять же она не всегда ездила со мной. У неё и своя машина есть.

– Руслан Витальевич, – обратилась к водителю Мирослава, – вы верите, что Артур Владимирович мог покончить с собой?

– Не верю, – вздохнул мужчина, – но от факта никуда не деться.

– У вас есть предположения, что могло его подтолкнуть к роковому шагу?

– Понятия не имею! Я много лет знал Артура Владимировича и чтоб он такое сотворил с собой при его-то неиссякаемой энергии и любви к жизни?! Нет, у меня это в голове не укладывается.

– Ну что ж, спасибо вам, – сказала Мирослава и распрощалась с Зелениным.

– Теперь к Черешне? – спросила поджидавшая её Алика.

– К черешне? – рассеянно переспросила Мирослава. Но тут же вспомнив, что фамилия садовника Черешня, кивнула: – Да теперь к нему.

Ивана Филатовича они нашли в саду, вернее, в розарии, где он аккуратно подстригал и подвязывал кусты роз.

– Какая красота! – искренне восхитилась Мирослава.

На лице садовника расцвела гордая улыбка, какая обычно появляется у родителей, когда кто-то искренне хвалит их любимых детей.

Мирослава наклонилась и понюхала цветок на кусте чайной розы.

– Какой тонкий и нежный аромат! – невольно вырвалось у неё.

Черешня так и сиял от удовольствия.

– Сейчас так часто стали выращивать цветы без аромата, – вздохнула грустно Мирослава.

Садовник кивнул: