- Уходи отсюда, шкет! – рычал на меня Грюм.

- И не подумаю!

- Зацепит проклятием или Непростительным – я не виноват! – говорит бывший профессор и нападает на отца, создавая эффект неожиданности.

Между ними обмен атаками, боевыми связками. Все это происходит невербально, то есть молча. Никто из них не проронил и звука, даже шевеления губ я не видел, как и заклинаний, только по факту столкновения и попадания в цель. Вот она разница в уровнях и демонстрация мастерства. Смотря на их бой, не мог не восхититься красотой и яркостью. Словно танец или бой на мечах. Сверкают лишь искры магии и вспышки от столкновения заклинаний, заклятий и проклятий. И вот они разошлись.

Я увидел их состояние, оба потрепанные и раскрашенные под витраж. У отца правая рука висела плетью, палочка в левой. По щеке, виску и шее стекают струйки крови, дышит он тяжело, явно ребра сломаны, а еще по левой ноге бьет разряд. Ее отец подворачивает и не может на нее опереться. Релашио точно. Не уступал по «красоте» и Грюм. Второго глаза нет, пол лица это – сплошной ожог. От правой руки почти ничего не осталось, и чтобы не помереть раньше времени от кровопотери, бывший аврор перетянул обрубок и прижег его. Ноги у него целые, а вот спина, грудь и плечи усыпанные мелкими, глубокими порезами, которые не прекращая сочились кровью. Перерыв закончен и в дуэли должна быть поставлена точка. У них осталось энергии на последний удар.

И их снова не стало, они столкнулись, как и их заклятья. Кто из них что применит для меня загадка. Авада – банально и скучно. Для отца точно. Уверен, он придумает и применит что-то эффектное. Грюм же банально кинул в отца Аваду, отец увернулся, хотя было опасно, зеленый луч едва не задел его по касательной. Очередь Грюма получать от отца ответ и он бросил в него что-то. Несколько секунд ничего не происходило, Грюм даже смеялся:

- Неужели ничья? – а потом он резко упал на колени, выгнулся в неестественной позе, откинувшись назад, так, что я слышал треск позвоночника, а потом из его рта вырвался кровавый гейзер, с ошметками внутренностей. Кое где мог разглядеть кусочки мозга, легких, казалось видел даже почки или что-то подобное. Так, расставив руки в сторону, выплескивая всю свою требуху и кровь наружу, Грюм и закончил свою жизнь.

- Эффектно, - сказал папе, а тот, с победной улыбкой, кашляя кровью, теряя сознание - стал падать. Едва успел его поймать. Отец бледнел на моих глазах, а я не знал что делать, звал, просил: - пап, пожалуйста, держись. Только не умирай! Пап! – кричал я, кое-как таща его домой. Идти нам далеко, несколько кварталов, дойти бы. Надеюсь, он просто устал и выдохся. Молился всем, лишь бы его не задела Авада или не взяло вверх какое-то из отсроченных проклятий Грюма.

Не знаю как, но я донес отца до квартиры и скинув с него обувь положил на кровать. Он не приходил в себя, дышал через раз, и становился холоднее с каждой минутой. Явно какое-то проклятие отсроченного или медленного действия. Но я в них не разбираюсь. Знаю лишь классификацию. Определить и уж тем более снять подобное мне не по силам. Был только один волшебник, который способен мне в это ситуации помочь – декан. Его я попросил о помощи, вызвав телесный Патронус, надиктовал сообщение:

«Декан! Это – Люсиан. Отец после дуэли с Грюмом пострадал от какого-то проклятия. Помогите мне, пожалуйста! Адерес камина: Федор Достоевский»

Отправил журавля в полет, а сам обрабатывал видимые раны отца. Промывал и стирал с его лица, шеи, плеч, рук, груди и торса кровь. Считая удары сердца и прислушиваясь к дыханию. Когда видимые раны были обработаны и перевязаны, пришло время для невидимых. И как раз услышал, как полыхнул камин и быстрым шагом на мой голос в комнату влетает декан. Протягивает мне в руки склянку с Умиротворяющим бальзамом, а потом подходит к отцу. Берет его за запястье, считает пульс. Обнажая палочку из кобуры на руке что-то колдует и хмурится. Пара склянок вливается в рот папе, а потом вердикт декана:

- Не переживайте, Люсиан. Антонин просто выдохся и использовал внутренний резерв энергии. Проще говоря – когда закончилась магическая энергия, в ход пошла жизненная. Не много, но последствия вы видите, - показал на лежащего без сил и сознания отца, - мои рекомендации, это: - зелья, покой и сон. И главное никакой магии в течение месяца. А то выгорит и сквибом станет.

- Прослежу, спасибо декан, - напряжение меня отпускало, зелье успокаивало и давало тепло в груди. Чтобы хоть как-то отблагодарить профессора, предложил чай или полноценный ужин. Он не отказался ни от того, ни от другого. Пригласил его на кухню, и пока заваривался чай, я разогрел то, что осталось от обеда, а потом и чай. За едой молчали, а потом со мной поделились наблюдениями:

- Люсиан, не могу не заметить некоторые странности, водящиеся за вами, - спросил, какие именно, а профессор сказал: - ваша переносица, - смотрит мне в глаза, в поисках ответа, я же молчу, а он продолжает: - вы поправляете очки, которых нет, а ещё трете шрам на лбу, которого у вас так же нет, - вот блин я попал! наблюдательные, мать их за ногу слизеринцы. Трое слизеринцев. Тео, Драко и декан, который продолжал делиться наблюдениями: - и ваше появление, Люсиан, странным образом совпало с пропажей мистера Поттера. И я не мог не сложить все это в одну картину. Вы – Поттер, - на этих словах я фыркнул, а декан уточнил: - были им, на первых двух курсах. На вас, если я правильно понял, было использовано заклинание «Чужая внешность». И до конца второго курса вы носили ее и не знали о том, кем являетесь на самом деле.

- Какие вы все слизеринцы наблюдательные, - выдохнул и запустил пальцы в волосы, стягивая их в высокий хвост и завязывая резинкой. Решил сдаться, и плевать, даже если профессор меня сдаст. Уже наплевать. Если директор решит снова сделать меня героем или как-то воспользоваться, то к бабушке и дедушке во Францию свалю и в Шармбатон поступлю. А пока говорил: - Тео первый понял, что я был Поттером, по друзьям, на которых я смотрю с тоской в глазах. И мне правда, иногда их не хватает. Тео и Драко хорошие друзья, но по Рону и Гермионе я скучаю. Не по нашим приключениям, а по ним самим.

- Но для них вы более не Поттер, а отпрыск Пожирателя Смерти. Думаете, если вы им скажите, кем были в прошлом, они вас пошлют? – я кивнул, подтверждая и соглашаясь со словами декана, а он сказал, - если это так, и мисс Грейнджер с мистером Уизли от вас отвернутся и не примут, как Эмье, а не как Поттера, то они не настоящие друзья. А так, приятели. Можете проверить и сказать им правду, - а потом с чашкой у рта, добавил едва слышно, - если не примут, то Обливиэйт вам в помощь, - я усмехнулся и сказал:

- Не уверен, что смогу сказать им. Вижу, как они на меня смотрят. Они видят не просто слизеринца, а ненавистного отпрыска Пожирателя. А когда станет известно, что профессор Грюм погиб от руки отца на дуэли, то ненависти станет еще больше. Уверен в этом.

- Да, слухи быстро распространяются. И скоро станет известно, что Аластор погиб от рук Антонина. За вашим отцом будут гоняться, с целью убить на месте, а не арестовать и в Азкабан посадить. Так что у него нет будущего в Британии.

- С Лордом во главе – есть, - слышу голос отца, который опираясь о стену идет к нам на кухню. Тут же подбегаю к нему и говорю, что ему рано вставать и надо лежать. На что меня успокоили: - я лягу обратно, только поблагодарю Северуса за помощь и чаю выпью. Потом в кровать, обещаю.

- Пошли, - подставил отцу плечо и вел его за стол. Поставил перед ним чай, а потом просто наблюдал и слушал разговор старших. То, что лорд возродиться в далеком будущем с целой душой и поддержкой Смерти, отец не говорил. Лишь то, что Темный Лорд вернется через несколько лет став еще могущественнее. На вопрос профессора как именно это произойдет, отец не ответил. Сказал, что сам не знает. Это слова лорда, не его, а сам смотрит на меня.