- Вам, мадмуазель, прямо по коридору и направо, а потом по лестнице вверх, профессор, которую вы ищите, находится именно там, - улыбнулся ей, она мне. Руки я отпустил. А когда спросили, кого благодарить, представился: - Люсиан Эмье, - француженка удивилась, что я учусь в Хоге, а не в Шармбатоне. Имя моего рода хорошо известно во Франции, сказал: - моя мама проходила стажировку в «Еженедельном Пророке», здесь же встретила папу, родила меня, и здесь же умерла. О маме я знаю от дедушки и бабушки, а вот об отце – ничего.

- Печально. А я - Габриэль Делакур, - сестра Чемпионки, и да, они поразительно похожи. Габриэль - это миниатюрная копия Флёр. Хотел попрощаться с девушкой, как у меня мелькнула мысль пригласить ее на Бал, спросил:

- Габриэль, могу пригласить вас на Бал? – девочка в шоке, я не меньше, но она дала свое согласие. Пожелал ей всего хорошего и обещал быть у башни Когтеврана в шесть вечера, перед началом Бала. Оговорили лишь внешний вид. Она в нежно-голубом платье, я в темно-синем костюме. Еще раз пожелав всего хорошего ушел пол своим делам. А потом, в комнате, сказал Тео и Драко, что присоединюсь к ним на Балу, а парой станет младшая Денлакур.

- Ты попал, Люсиан! – говорит Драко, просил почему, друг ответил: - вейла, пусть и не чистокровная, но все же вейла. Очарует и женит на себе, - сказал, почему бы и нет. Они же с Асторией и Тео с Дафной в будущем тоже поженятся, так почему мне нельзя?

- Можно, - говорит Тео, - просто готовься, со стороны матери все в роду вейлы, а они сплошное очарование и коварство в одном флаконе. Проверять на верность будут опытным путем – соблазнением. А еще ревностью. Так что попал ты – Люсиан, крупно.

- Возможно, это просто танец, ничего более, - отмахнулся я и отвернувшись на бок, укрывшись с головой в одеяло, просто уснул. А думал перед этим о том, что на меня магия вейл не подействует. Или из-за мамы и ее стихии воздуха, явно вейла в предках была, или из-за отца и рода Берендеев. Так что плевать, как и говорил.

День бала!

Девушки бегают и суетятся, а парни на них смотрят и в сотый раз говорят, что они замечательно выглядят и все идеально. И лишь я один сижу спокойно у камина и читаю, жду время, чтобы пойти за Габриэль. На меня с желанием прибить смотрят друзья, завидуя тому, что я в отличие от них, не слушаю несколько часов подряд один и тот же вопрос, но в разной форме и не отвечаю на него, при этом каждый раз меняя слова, подгоняя ответ под заданный вопрос. На все их претензии я просто улыбался и ничего на это не говорил.

А к обещанному времени я стоял у башни Когтеврана и ждал Габриэль. И она спустилась, шурша подолом длинного, светло-голубого платья. Волосы девочки были заделаны в прическу, и только одна прядь спускалась на грудь. Протянул ей руку, и в моей ладони лежала рука в бархатной перчатке. Следом вышла Флер, а встречал ее Роджер Дэвис, выпускник факультета Когтевран. Флер, увидев меня рядом с ее сестрой, легко улыбнулась и пожелала нам с Габриэль хорошего вечера, сказав для меня на ее родном:

- Люсиан, приглядите за Габи на этом вечере, - ответил:

- Непременно, Флер, - на нас смотрел Роджер, а я пожелал уже им обоим, на английском: - Хорошего вечера, Флер, Роджер, - пожелал и взяв Габриэль под руку повел ее в большой зал, который на этот вечер был отдан под танцевальный зал. Первыми, как и положено, Бал открывали Чемпионы. Флер с Роджером, Седдрик с Чанг, а Крам пригласил Гармиону. Я был в шоке, как она преобразилась. Ее платье – это невесомые лепестки фиалки или сирени. Танцевала она, как фея, особенно в руках громилы Крама. Далее в танцевальную часть зала вступили и остальные пары, в том числе и мы с Габриэль.

Вечер в компании Габи, это что-то необычное. Такого я не испытывал и не испытаю впредь, если отпущу и забуду. А я не хотел бы забывать этой легкости, которую я ощущал, находясь с ней. Именно поэтому сказал у двери в башню Когтеврана, когда провожал девушку:

- Было приятно провести вечер в вашей компании, мадмуазель Габриэль, - все это было сказано на ее родном, а на прощание коснулся легким поцелуем ее пальчиков в бархатной перчатке, пожелав спокойной ночи. Мне пожелали того же в ответ и сказали:

- И мне было приятно провести вечер с вами, Люсиан, - предложил перейти на «ты», девушка не возражала и сказала: - с тобой. Не против, если буду называть тебя Лиан? У маминой кузины есть брат Люсиан, и его называют Лианом.

- Не против. Могу называть тебя Габи? – девушка была не против, на этом и разошлись. Называли друг друга на «ты» и по короткому имени.

В таком невесомом и воздушном состоянии, словно крылья за спиной выросли, вернулся в комнату собирать вещи. Послав отцу Патронус, что я скоро буду дома, шел к декану с просьбой воспользоваться его камином, а не терять время на поезд. Декан не отказал, но просил не распространяться. А то все захотят камином домой перейти. А это не понравится директору, не по его установленным правилам, что все студенты едины и никого не выделяем.

По сути дела, все те, кому есть куда камином перемещаться, могли бы воспользоваться такой возможностью, как перейти из одного места в другое всего за минуту. Или через директора, или через деканов. Но у нас в школе все едины и все едут на поезде, как туда, так и обратно. Слово директора – закон! А по мне – глупость! Но я пообещал декану, что никому не скажу и перекинув через плечо сумку – шагнул в камин, оказываясь дома.

Встречал Федерик и отец, который не долго думая схватил меня медвежьей хваткой и не выпускал так минут пять точно. Говорил, что скучал и что эти каникулы я проведу исключительно с ним. У него на меня планы. И это никак не связано с учебой, хотя и ей мы время уделим. Принцип Дара «Душа леса» мне расскажут, а дальше я сам разберусь. А пока мне вручили подарок. Пока один, который на день рожденья. Не хотелось праздновать этот день, но раз этот день я проведу с отцом, а не один или как в прошлом – с Дурслями, то отметим.

Меня все так же, схватив в охапку, переместили в какое-то кафе, а там, на выбор предложили любой торт или пирожное. Выбрал любимый – «Алый Бархат», взял кусок себе, отцу и старику, угостим его позже. Хотел придвинуть тарелку к себе и отломить кусочек, как отец взял край тарелки и достав из кармана пальто свечи, собирался их втыкать. Остановил, спросил, что он делает:

- Как что? Торт и четырнадцать свечей! – удивлялся он, а потом спросил: - или ты предпочтешь четырнадцать кусков торта и одну свечку?

- Я тебе Карлсон, что ли? – спросил и мы с ним рассмеялись.

Свечки так и не коснулись торта, но рядом лежали. Когда торт был съеден, мне протянули подарок - коробку, обтянутую лентой. А внутри фото, как маггловские, так и волшебные. И на них мама, кое-где и отца видел. Но по большей части фото мамины. Совместных фото сделать не успели. Я прижал к себе альбом, а отец прижал к себе меня. уткнувшись в его плечо я просто сидел с альбомом в обнимку. А потом, перед самым закрытием, мы покинули кофейню и вернулись домой, в квартиру Федерика.

Открывая дверь, проходя в квартиру, отец говорил о планах на неделю. Что завтра, первым делом, после подарков и горячего шоколада, мы навестим бабушку и дедушку Эмье, возможно, заглянем и к его матушке. Шли к Федерику, хотели угостить старика праздничным тортом, как нарвались на незваных гостей, нарушивших наше с отцом праздничное настроение.

- Еще минус праздник, который буду отмечать, - говорю отцу, смотря на Федерика, сидящего в своем любимом кресле, смотрящего на огонь в камине пустыми, безжизненными глазами. Авада на лицо. А тот, кто оборвал жизнь, сидит в соседнем кресле и пьет чай, заедая печеньем. Не поворачиваясь, визитер сказал:

- А я вас ждал…

- А я вас ждал, - сказал незваный гость, все еще не поворачиваясь, сидя к нам спиной. Смотрел в огонь и держа в руках чашку с чаем. А когда отставил чашку, кряхтя и скрипя протезом, опираясь на посох – встал. Прошел мимо мертвого Федерика, посмотрев на него – хмыкнул, и прямо к нам с отцом. Его магический глаз мельтешил и кружил в глазнице, издавая звук, трущихся друг об друга шестеренок. Раздражало. Руки отца для успокоения меня и его лежали на моих плечах. Грюм, встав напротив нас, почти вплотную, смотря на отца, а не на меня, сказал: - считай мой уход без боя – подарком на Рождество, как достойному противнику. Проведи последнее Рождество в своей жизни с сыном, а потом жди от меня привет, - так же проскрипев и простучав протезом по полу и кряхтя – ушел. А мы с отцом подошли к Федерику, закрыли ему глаза и проводили в мир иной. Хоронить не стали, аппарировали к какой-то скале и так кремировали, а пепел старика унес ветер.