— Но… Но почему я?! Это… Это ошибка! Как меня зовут?..

Рак Лариса изобразил изумление на своем вытянутом вперед клювистом рыльце.

— Тебя зовут Ихтеолус. Разве не так?

“Черт, черт, — подумал Ихтеолус, — действительно, правильно, в первый раз за всю эту мутотень, в которой я оказался и ничего не помню, меня назвали моим именем. Очевидно, я наконец попал в свой настоящий мир, к сожалению. Но какого же хрена я вообще куда-то должен попадать! Какого фига я вообще должен быть!.. Я, между прочим, не давал на это никакого своего согласия!”

— Ты прав, брат, ты наконец попал в свой настоящий мир! А согласие ты давать и не мог, поскольку был неразумен, туп и примитивен. Но теперь…

— Вы что, мысли можете читать!.. — чуть не взорвался от гнева Ихтеолус.

— Конечно, брат. И ты сможешь. Ты у себя дома, брат. В Вечности. Ты заслужил это, брат. И тебя ждет вечное тухлое мясо! И сколько угодно гурий, еще красивей, чем мы! — восторженно выскрипела Алиса. — Полетели, брат! — добавила Алиса, шевеля правым усом. — Ты много страдал, много пережил, но теперь все позади! Счастье наступило! Вечное счастье! Брат, ты среди своих! Ты у себя! Вперед!

— Ладно, — обреченно смирился Ихтеолус, — полетели в раковый рай.

— Ура! — громко скрипнули Алиса и Лариса, подхватили Ихтеолуса за клешни и быстро помчались с ним вперед с бешеной скоростью, так что звезды вокруг вновь разрушили свои статичные узоры, преображаясь в пронзающий яркими молниями все пространство ослепительный алмазный дождь.

“Ну, попал!” — в полном отчаянье сказал про себя Ихтеолус и попытался отдаться, раз уж так получилось, увлекающим его в Неведомое, нежным, розовым клешням. И заснуть.

Но мир был здесь, и ничто не пропало, сгинув во внешней темноте.

— Не спи, брат! — щелкнула его в бок Лариса лапкой. — Посмотри, как прекрасно все вокруг! В своем пруду ты никогда этого не видел!

“В каком еще пруду… — вяло вымыслил Ихтеолус, смиряясь. — Я вообще ничего не помню! Но что же делать… Я ведь действительно Ихтеолус! Действительно… Значит, все это — правда. Значит, придется все это принять. Может быть, это не так уж и плохо — быть раком в раковом раю?..”

— Это самое лучшее, брат! — радужно скрипнула Алиса.

Ихтеолус тут же в глубоком раздражении остановил поток своих мыслей, вяло текущих внутри маленьких мозгов, и почти что отключился.

Тем временем их полет сквозь мироздание продолжался. Ихтеолус сонно трепыхался в гурьих, раковых клешнях, а радостные Алиса и Лариса, цепко держащие его обмякшее тело, уверенно летели все дальше, в глубь Вселенной.

Наконец они остановились перед зияющей дырой, которая словно была еще чернее окружающей их черноты.

— Проснись, брат! Мы у входа!

Сознание нехотя вползало обратно в рачьи мозги Ихтеолуса, будто совершенно не желая обосновываться там. Однако он приподнял глаза-стебельки и уставился вперед — в мрачную мглу.

— Брат! Мы сейчас проведем тебя через проход! Ты действительно нас не желаешь?!..

Ихтеолус остервенело вперился в них своим взором. Алиса и Лариса перевернулись на спину и возлегли прямо перед Ихтеолусом, едва не касаясь его усов своими розовыми шейками, которыми они помахивали туда-сюда, слегка приподняв их вверх. Гурии сияли светом блаженства, тепла и доброты. Над их головогрудями застыли два овальных нимба, излучающих призывное, пурпурное свечение. Их клешни возбужденно щелкали; их членистые ножки волнующе шевелились, словно желая пылких объятий; их ротики, в основании клювистых рылец, устремленных в безграничный вакуум, восторженно улыбались. Они ждали и звали его, а он как-то съежился и тупо смотрел поверх их нимбов на пылающие повсюду, вновь проявившиеся созвездия.

И тут он увидел нечто воистину манящее на их телах: некую выпяченную прощелину, проход в рай, сокрытый панцирной оболочкой; какой-то радужный сгусток в сердцевине живой хитиновости шейковой плоти, ждущий нежного прикосновения и ласки; потайную дверь, вводящую в восторг. Где-то из-под Ихтеолуса выдвинулись два странных жестких отростка (“почему два?..” — подумал он), всем своим наличием устремленные к слиянию с этой разъятой дверью, вратами в новую жизнь, цветником блаженства, как будто бы сам Ихтеолус только и был создан для того, чтобы наполнить чем-то трепетным и чудесным это открывшееся ему сейчас изначальное яйцо ракового бытия — великий апофеоз раковой райской плоти и духа. Ихтеолус тут же захотел отломать отростки и бросить их, как копья, в Алису и Ларису, избавляясь, таким образом, от зависших перед ним, посреди Вселенной, соблазнов, но его копошащиеся лапки были совершенно не в состоянии это осуществить, и ему пришлось смириться с неизбежностью неумолимо-сладостного природного инстинкта.

Ихтеолус ринулся вперед и ткнулся влекущими его отростками прямо в Алису, обнимая ее головогрудь клешнями и целуя ее в ротовую щель.

— О! — выскрипнула она.

Затем он переметнулся к Ларисе и точно так же ткнулся в нее, попав отростками на мягкую негу разверзающегося под ними любовного лона.

— А!! — скрипнула и она.

Потом он начал попеременно тыкаться то туда, то сюда. В конце концов в его тельце произошел некий скрытый процесс, и Ихтеолус, испытав легкий, приятный зуд, выстрелил из обоих отростков на Ларису какой-то вонючей слизью.

— Ааа!!! — заскрипела она, задрожав и впиваясь ротиком в его клювик.

— Вот видишь!.. — назидательно проскрипела Алиса. — В своем пруду ты ведь такого кайфа не имел, правда?.. Истинная любовь — это дар райских рачьих небес!

“Сейчас бы сблевать… — почему-то подумал Ихтеолус, отцепляясь от Ларисы. — Господи, Боже мой!.. Почему Ты оставил меня!..”

— Он тебя не оставил, — радостно проскрипела Алиса, повернувшись своим рыльцем к Ихтеолусу и чуть было не задев его усами. — Он тебя ждет! Вперед, брат, вот — проход! Там ты будешь иметь любое количество истинной любви!

— И тухлого мяса, — добавила Лариса.

Ихтеолус с удовлетворением отметил, что противные хитиновые отростки пропали, подогнувшись куда-то вдоль тела, и больше ничего его не заставляет заниматься ракообразной любовью. Но ведь это был его мир!..

— Вперед, праведник! — раздался ошеломительный скрип Алисы.

— Куда?..

— Сюда!

Она указала клешней на черную дыру.

— Ныряй в проход! До встречи в раю!

— А вы?..

Алиса и Лариса мило заскрипели, словно мурлыча.

— Ты нас еще увидишь! Мы же гурии! Мы летим встречать другого праведника. Ныряй!

“Эх, назад все равно пути нет!” — отчаянно подумал Ихтеолус и ринулся в дыру.

Тут же все завертелось искрящимся хороводом лучистых огоньков перед его стебельковым взором; открылся какой-то серый бесконечный тоннель, словно засасывающий все существующее внутрь себя; и Ихтеолус стал стремительно падать в него, ощущая свою воздушность и совершенную невесомость и испытывая даже какое-то непонятное ему самому счастье от этого падения. Времени не было; мир застыл; Ихтеолус застрял в дверях, разделяющих реальности.

“Я наконец умер, — пронеслось внутри его души. — Сейчас все закончится!”

Тут его падение завершилось, и он мягко приземлился на темно-желтый песок. Вокруг повсюду была прозрачная голубая вода. Все светилось тайной неведомых, странных глубин; к Ихтеолусу приближался большой, сияющий рак.

— С прибытием, праведник! — немедленно выскрипел он, и тут же его головогрудь заискрилась слепяще-солнечным свечением. — Рак Божий Ихтеолус! Приветствую тебя в раковом раю! Ты много страдал, ты болел раком, но теперь тебе воздалось: ты здесь, и впереди — Вечность!

“Вот попал!!” — опять пронеслось в утомленных мозгах Ихтеолуса.

— Да, ты попал. Ты удостоился великой чести! Хочешь тухлого мяса?.. У нас оно в избытке. Хочешь гурий?.. В своем пруду ты, ха-ха, такого кайфа не поимеешь, ибо, — тут рак наставительно выдвинул вперед свою тут же загоревшуюся, словно светофор, одновременно желто-красно-зеленым светом, клешню, — истинная любовь — дар райских рачьих небес!