— Добро пожаловать. Лунный сыр?

“Это конец”, — судорожно подумал Иванов, отплевываясь от тонн желтого противного вещества, которое забивалось ему во все дырки.

И задавило его, но в последний момент огромная живучая сила, которая в нем трепетала, сказала свое последнее слово.

— Пусть так! — вдруг воскликнул Иванов из последних сил. — Хорошо. Я принимаю… Я согласен!.. Я сломлен и умираю, я запутался в возможностях, я хотел дать нормальный выход и царство справедливости… Но пусть так. Вы сильнее. Я принимаю это и переиначиваю свои мозги по вашему образу и подобию. Хорошо… Я говорю: “Да”.

— Да? Ты говоришь — да? Да — ты сказал?..

— Да. А что мне еще остается делать? Вы поставили меня в такие условия… Я сильный, но даже скалы ломаются… Я же не дурак и не хочу своего небытия… или чего-нибудь похуже. Вы вынудили меня… Ха-ха!! Я сдаюсь. Конечно, это был нечестный бой… Но я же не могу. Я… тоже существую. Я тоже все это хочу… Да… Так вот я и говорю “да”. Потому что выяснить больше ничего нельзя. Ладно, пусть я такая нечестная сволочь, но я — все же не Бог. Придется говорить “да”. Принимаю все, как есть. Принимаю и удивляюсь… и все такое… Полный набор. Вы можете сами за меня сказать все, что дальше следует. Вам это лучше известно, а я устал произносить речи. Лунный сыр? Очень хорошо. Все возможно. Пусть будет так. Аминь… Ла-ла-ла… Да — я сказал. Я сказал — да!!!

— Ну слава Богам…

И Иванов зажил мирно и счастливо — через гусь.

И — что же? Как всегда — галереи пустых коридоров, облитых слезами и вином, девочки, которые сверкают один только раз, и все мгновения, и все, что угодно… “Да” — но чему? Стол, и друзья, и беседы, и пьянство, и вечный кайф — и все возможно, и я хочу, и я могу, и рай из мгновений окружает меня, человеческий рай; я топлю себя в стакане с вином и темным залом, где играет музыка. Я уничтожаю себя в ночном лесу, где все имеет смысл, я теряю свою вечную душу в одном слове, которое было сказано, которое ушло навсегда, — эфемерность всего — я отдаю свою душу за это!

Эй, кто-нибудь, кому-нибудь еще нужна моя душа?!! Пошевелите же пальцем, ибо даже здесь я чего-то хочу. Полная бесконечность удовольствий — магия ночных городов, башенок и волшебства.

Одеяло меня нежно держит, как девочку, я гуляю по старым улицам и вижу фонари.

Но все, все пропадает, хотя я брожу среди оставленных обломков жизни, как среди старых друзей… Как хорошо оттого, что так плохо!!!

И я вижу золото той сигареты, которую я курил с тобой в постели, когда мы…

И плачу, и кусаю себе губы, и тону в подушке, которая все та же…

Но должно что-то произойти, хотя все возможно, но все равно, все равно, все равно… И я уйду отсюда неведомо куда, непонятно зачем. Если бы я знал — зачем!!!

— Именно — как перчатки!!! — сказал я.

Я, сонный и грустный, шел по дороге. Я все же ушел — я оставил все, что было мне предложено Ивановым. Мое путешествие будет долгим — все равно придется бродить по любым дорогам, не знаю, правда, зачем; но я буду плыть в сторону каждого искушения, чтобы уничтожить его, насладившись страхом и тьмой. Я пришел в какой-то город. Как вам известно, в городе на одной темной улице стоит большой черный дом. Потрясающий Мозамбик.

Я вошел купить мороженое. Лица прохожих устало сверкали. Было солнце, как бывает иногда. Я дал деньги, и я взял их.

— Какое у вас мороженое? — спросил я.

— Пломбир, — сказал я, получил мороженое и ушел.

А я сел на стул — вот жара-то!!! Сегодня отработаю — там, кажется, на день рождения надо идти… Вот еще кто-то идет.

Ну — сегодня будет работы…

— За тринадцать, — сказал я.

Мне неожиданно захотелось съесть мороженое по пути на работу. Ну и день дурацкий!!! А вот какой-то нищий… Ну на, получай…

Очень хороший молодой человек. А я все сижу. Вот еще бабушка дала десять копеек… Я дам ему, а то больно жалкий. Вот и можно уходить. А это что за девочка? Ишь как оделась…

Да что она смотрит, эта бабуся?..

Все — вот подъезд, здесь будет сейшн. Я поднимаюсь, и дверь мне открываю я.

— А, проходи.

Я раздеваюсь — кто еще есть? В комнате сижу я, я, и я. Пожалуй надо выпить, и я так считаю. А я вот сейчас не хочу.

— Что-то со мной случилось, — говорю я.

— Да? — И я делаю потупленные глаза. Я мне нравится.

Когда я спала, с меня слезли трусы И вот эти шапки как раз надо купить Ну гражданочка Нас что — сейчас убьют Да вот и пришли Что-то мы никак не подъезжаем Ну ладно — отдамся Гениальнейшие волчьи шапки Смотрю — Николай Сергеевич пришел Стоять Я наверное умираю Уа-уа-уа Вот это — детский сад Просто передайте пожалуйста Черт возьми — да где же она Вот наши шахты Еще деталь? Съешьте супчику Ничего не переведутся Соболь — такой зверь Что — прямо сейчас Пива хочу Господи, как больно Скучно мне, ужасно скучно Нежно приподнимите Голубчик, дай две копейки И сны — идет себе парень Вася Нет, я все-таки не могу с ним жить Ну ладно, поздравляю, старина Новый человек появился? Что со мной было? Пять кусков Так что же ты хочешь? Вот — и тогда Вселенная Надо же сползла бретелька Не может же быть по рубль двадцать

Я — Наполеон Ну хоть кто-нибудь бы пришел Знаешь, я уже сейчас наверное способна отдаться кому угодно Неужели я сейчас умру Какая доброта Послушай, переверни Давайте выпьем — чего мудрить Не стоит так делать. А то получишь Да ну тебя Давай в школу сходим А что у нас сейчас Отдааааайте мне А можно мне погулять И что пишут? Сейчас приду — поем, отогреюсь Ух Ну и холодно Он сейчас упадет А пуля — это больно? Ура Теперь ты уже взрослый Сколько стоит? Нет — я ничего не чувствую Так еще лучше стало Подумаешь — я сам Ну что ты теперь-то хочешь Какая суета Нет в этом романе По-моему он запаздывает Вот сюда еще прошей Это телятина? Вот И так я и не могу теперь Шел бы ты дальше Ну помоги Послушайте — вы не стояли Да ну — надоело Я обиделся Ну что — ничего Когда-то вот на этом месте Сыграем на интерес? Еще одна деталь А пойдем в бар Понимаешь, когда я ему сказала А сделайте мне наркоз Ну и больно же я тогда упал Нехорошо это — грех Это просто — акциденция Ну вот — тут совсем недалеко

Итак, это и есть — я? Прекрасно, прекрасно. Вы все в этом мощном хоре, соединенные в бесконечности… Максимум и минимум. Но почему я еще чего-то хочу? Даже когда я — Бог? Я проверяю сейчас свою мощь… И аморфность… Ведь я — это все… Я — во всем… Наконец-то… Но сейчас — последнее искушение…

У меня есть еще в кармане порошок — маленькая материалистическая штучка. Это “напиток забвения”, как его называли в средние века. Уничтожим Меня, а сейчас я уже — Бог, итак, проделаем искусительный опыт по выяснению основного вопроса… Вообще — совершим последний честный поступок на этом пути, когда я прошел его.

Я глотаю его — и…

Личности и понятия отрываются от меня — не-я, не-я, не-я… He-я Бббббо…

Нет?

Все……………………

Я плачу, мне больно, мне грустно. Сегодня я узнал слов много.

— Мама, я болит… Бо-бо.

Уууу — я бегу на диван, прыгаю, можно играть в войну. А что такие дяди и тети приходили — Миша и девушка… Они со мной играли…

Бо-бо.

— Мама, а откуда я взялся? — спрашивал я.

— Тебя аист принес.

— Это маааленьких детей… А я уже — большой…

— Большой-большой.

— А откуда я взялся?

— От верблюда.

Я плачу, и мама успокаивает меня, и поет мне песню, и говорит, что я скоро вырасту, что я буду большим, буду много знать, хотя я и сейчас уже большой, и у меня даже растет борода, и какие-то дяди и тети стоят у изголовья моей постели, они смотрят на меня — они смотрят так плохо — они плачут, бо-бо, мама говорит, что я вырасту и буду знать, откуда я взялся, она шепчет, она ласкает меня, она целует меня и плачет, плачет все время, почему-то, и я успокаиваюсь, и начинаю засыпать, попадаю туда, откуда я, наверное, пришел; и я открываю глаза и закрываю глаза, и не меняется ничего, и все — то же самое — картинки, картинки, картинки.