Стояла осень и сезон уже был закрыт, но погода пока позволяла ездить.

Через полчаса Ник был у кордона, который выстроили военные вместе с полицией, чтобы хоть как-то пресечь мародёрство. Очень странно было смотреть на обычный жилой район, состоящий из однотипных домов старого фонда в четыре-пять этажей, но оцепленный забором, выставленной военной техникой, мерцающими со всех сторон маячками полицейских машин… Ощущение накатывало не из приятных. Будто началась то ли война, то ли политический переворот.

Дарья догадалась, что его не пропустят, поэтому вышла заранее и уже спустя пару минут они смогли встретиться. Выйдя из-за угла здания, Дарья увидела Ника, стоящего неподалёку от наскоро сооружённого блокпоста, и обомлела. Он был одет в чёрную кожаную куртку, в каких обычно ходят рок-музыканты, на руках были перчатки с обрезанными пальцами, а на ногах военные ботинки с высоким берцем. Он сидел верхом на чёрном чопере, хромированные детали которого очень красиво бликовали в свете фонарей, и смотрел куда-то вдаль. Волосы его были собраны в хвост, но сильный ветер всё равно порой поднимал их в воздух. А острые кончики ушей, которые Ник даже не попытался спрятать, придавали ему какой-то особенный, загадочный шарм. Дарья поймала себя на мысли, что замерла, наблюдая за этим, и уже пару десятков секунд не двигалась с места. Наконец, она взяла себя в руки и пошла навстречу Нику, который отвлёкся от своих мыслей и, наконец, заметил её.

– Привет! – он слегка неловко улыбнулся.

– Привет, – она улыбнулась в ответ, – красивый мотоцикл!

– Спасибо!

– Я никогда раньше не ездила, – на лице Дарьи промелькнуло опасение, – даже не знаю, как это делается.

– Ничего страшного, просто держись за меня как можно крепче и всё будет хорошо. Я не буду гнать сильно, – он протянул к ней руку, чтобы помочь.

При Дарье была небольшая сумка с самыми необходимыми вещами. Ник погрузил её в один из подсумков, свисающих с задней части мотоцикла и выдал спутнице шлем.

– А ты не боишься, что кто-то заметит твои уши? – Спросила Дарья в полголоса.

– Совершенно нет, – его ответ был невозмутимым, – на таких как я обычно мало обращают внимания.

– Мне кажется, – её слова сквозили сомнением, – должно быть как раз наоборот.

– Ну, – он ухмыльнулся на один бок, – вот такой вот парадокс: “Если хочешь, чтобы на тебя меньше смотрели, стань заметным”. Поехали?

– Ага!

Они направились через ночной город к месту, что станет для Дарьи домом на ближайшие несколько дней. Вся суета моментально осталась где-то позади. Маячки полицейских и спасательных машин слились в единый поток света с уличными фонарями, и проносились мимо красивой цветной волной. Ник ехал не быстро, однако Дарья обняла его как можно крепче, чтобы не упасть и не замёрзнуть от встречного потока осеннего воздуха. Чтобы произвести впечатление на свою спутницу, МакРейн сделал небольшой крюк, и часть пути проехал по набережной. И это сработало. Слева проносились осенние деревья, залитые светом фонарей, справа разлилась Темза, в лёгких волнах которой потрясающе красиво отражался ночной город. Какое-то почти романтическое спокойствие накатило на неё, и одновременно с этим волнение и даже немного страха от езды на мотоцикле выветрили все дурные мысли, что не давали ей покоя с самого утра. Наконец, они приехали к дому Ника. Дарья вдруг только сейчас осознала, на что она согласилась. Это был совершенно несвойственный ей поступок. Но в последние несколько дней происходило много всего, несвойственного даже здравому смыслу.

Квартира у Ника находилась на втором этаже, окна выходили на улицу, а прямо под его апартаментами располагалась булочная лавка. Небольшая семейная пекарня, что последние сто двадцать лет продавала здесь хлеб и пончики, прерываясь, разве что, на время войны. Они начинали работать как раз ночью, чтобы к утру булочки были свежими и сейчас по улице разносился невероятный аромат свежей выпечки, что вызвал у Дарьи зверский аппетит. Утолить его, правда, было совершенно нечем. Разве что попытаться обойтись чашкой чая с овсяным печеньем.

Войдя в дом, Ник снял верхнюю одежду, на мгновение удалился в спальню и вышел оттуда в шортах и футболке. Дарья обратила внимание, как гармонично на его руках и ногах смотрятся странные узоры, что появились на них этим утром. Они словно всегда были на его теле и напоминали недурно сделанные татуировки. Узоры Ника были такого же цвета, как у неё, но выглядели грубее и агрессивнее, и когда он проходил мимо, чтобы поставить чайник, Дарья поймала себя на мысли, что хотела бы увидеть весь рисунок целиком. Отогнав эти мысли, она прошла вслед за Ником на кухню.

– Какой чай ты любишь? – спросил он, открывая кухонный шкафчик, где стояло, по меньшей мере, десяток баночек с разными сортами.

– Обычный чёрный. Если можно, то с лимоном.

– Да, конечно.

Ник заварил и разлил чай по кружкам. Бросил по кусочку лимона, поставил на стол корзинку с овсяным печеньем с вкраплениями шоколада. Дарья сделала глубокий глоток и тихо проговорила:

– Спасибо, что приютил, – она смотрела в стол и выглядела очень грустной.

– Да не за что! – Ник не ожидал, что она скажет что-то подобное и не знал, что можно ещё ответить в такой ситуации.

– Я надеюсь, недолго буду тебе надоедать, и весь этот бардак как можно скорее прекратится.

– Ты можешь оставаться у меня столько, сколько нужно, – он сделал самое будничное лицо, на которое был способен и посмотрел в окно.

– Спасибо.

Несколько мгновений они просидели в тишине, как вдруг Дарья произнесла, не поднимая головы:

– Финн так и не перезвонил, – её взгляд был очень грустным и потерянным.

– Давай завтра съездим и узнаем что и как. Я думаю, всё уже успокоится, возможно, кордоны снимут.

– Хорошо, – она сделала ещё глоток и, не поднимая головы, добавила, – Спасибо.

Посидев в тишине примерно полминуты, Дарья, вдруг, посмотрела на Ника:

– Слушай, а покажи мне, пожалуйста, скипетр с яйцом. Хотелось бы посмотреть на них поближе, – на этих словах она даже немного оживилась.

– Да, конечно, пойдём в гостиную.

Чай допивали уже в общей комнате. Ник достал артефакты и положил их на стол перед своей гостьей. Дарья с удивлением провела рукой по поверхности яйца. Оно мало того, что перестало быть каменным, так более того, казалось даже, что источало тепло. Но гораздо больше удивления вызвал жезл: идеальная гладкая поверхность металла блестела, словно её полировали не больше пары дней назад, а в глазницах появились мелкие аккуратные рубины. Дарья прикоснулась к ним кончиками пальцев, будто не веря в их существование. Всё было реально. И пока она увлечённо продолжала изучать находки, изредка делая небольшие глотки уже остывшего напитка, Ник постелил ей место для ночлега в своей комнате. Сам же он перебрался в гостиную на диван. Когда чай, наконец-то, был допит, Дарья, всё же, пошла спать, попросив не убирать находки далеко, чтобы получше их изучить при солнечном свете на следующий день.

Уснуть никак не получалось. Они оба лежали ещё почти час, глядя в потолок и думая о том, что происходило вокруг.

Дарья впервые за свою жизнь ночевала вне дома, более того, дома у молодого человека, пусть он и был просто коллегой, который, тем не менее, отказывался выходить из её головы. Ник лежал на диване и смотрел в потолок. В соседней комнате с ним лежала прекрасная девушка, что своей красотой с первой встречи проникла куда-то глубоко в его сознание. Но оба они не могли сосредоточится на том, что их по-настоящему волновало в этот момент, потому что что-то начало своё движение и они были в самом эпицентре этого. Что-то начало свой путь.

Утром Дарью разбудил запах еды. Она вышла на кухню, где Ник крутился у плиты.

– Доброе утро, – проговорила она и аккуратным жестом убрала растрёпанные волосы за острое ушко.

– Что? – он испугался и выронил лопаточку. – Да. Доброе утро. Извини, я не ожидал тебя услышать, думал, ты ещё спишь.