— Чё правда?

— Угу, — хитро посмотрела на него Лиана.

— Кац не будет участвовать, — подал голос папаша Кац.

— Ну и ладно, — сказал я. — Я-то для тебя хотел белую достать.

— Кац предполагает летальный исход, но в свете новых данных будет помогать, — папаша переобулся в воздухе.

— Так-то лучше, старче, — рассмеялся Гном.

— А вы… это впятером собрались его грохнуть? Или вас пятерых для него слишком много? — в словах Удмурта я услышал иронию.

— Не знаю. Вы мне ответьте на два вопроса. У меня просто в голову осколок попал, мне сейчас всякое в голову лезет.

— Я заметил, — тактично кивнул Удмурт.

— Нижняя галерея и верхняя далеко отстоят друг от друга?

— Как вы понимаете с рулеткой там никто не лазал, но в одном месте они почти рядом. Друг над другом. Метр, может чуть больше. Наши иногда бродят по нижним галереям, собирают всякие ништяки, — сказал Удмурт. — Так вот они слышали, как червяк проползал выше этажом. Там с потолка сыпется в одном месте постоянно. На полу внизу маленькие кучи песка. Метров сто по прямой туннель в том месте идёт.

— То, что надо! — обрадовался я. Всё-таки недаром мне прилетело по бестолковке. — Осталось только понять, как будем делить белые жемчужины.

На меня уставились все. И мои, и Удмурта во главе с ним. Папаша Кац подошёл ко мне и бережно поправил тесёмку под подбородком от каски. Отошёл на два шага и критически взглянул на меня. Затем пощупал пульс и пожал плечами. Лиана смотрела на меня, как покойника со слезами на глазах и только Наташа улыбалась. Она что-то знала.

— Если вас так интересует, то на моей памяти убили двух скребберов. Одного убили мы, били вместе с Центровыми шесть лет назад. Я даже не знаю с чем его сравнить. На ум приходит только одно, он был похож на скелет огромной нелетающей птицы. Не летал, медленно ходил. Его скелет был окутан каким-то полем, но мы его всё-таки пробили. А ещё одного грохнули Вавилонцы, когда тот выполз из моря.

— С клешнями? — вспомнил я слова Мерлина.

— Его, — значит Мерлин не врал.

— У обоих было по шесть жемчужин. Думаю, пополам будет самое то, — всё ещё не веря сообщил Удмурт.

— Тогда поступим так. Когда у него наименьшая активность? — уточнил я.

— Днём. Днём его никогда не видели и не слышали. Нолды прилетали пару раз ночью и также быстро убегали. Те, кто оставался в живых. Они его ждали на равнине возле норы. Вы бы видели, что там творилось. У нас сверху в подзорные трубы хорошо видно. Утром или вечером, ночью только бой, точнее выстрелы из их танков. Однажды они даже атаковали его с самолётов.

— Червяка?

— Мы его так зовём, но, когда вы увидите его вы сразу измените своё мнение. Шестьдесят, ну может больше, он всё же растёт ещё. Это в длину. В диаметре он не меньше пяти-семи. Точнее трудно сказать. Пасть у него раскрывается тремя треугольными сегментами. Внутри мы видели бесконечные ряды острых тонких зубов. Пастью он заглатывал такие броневики как ваш за один раз. Как-то раз он умудрился подпрыгнуть, оттолкнувшись всем телом и ухватил низко зависший самолёт за крыло. Из чего только нолды по нему не стреляли. Ничто его не взяло. Там целые сражения происходили по несколько часов. Нолды даже на нас перестали обращать внимание, так увлеклись червяком. Мы бы могли ударить им в спину, до норы всего три километра, но, если честно охотников приближаться к нему не нашлось. Ведь парализует одним взглядом. Вот только глаз его ещё никто не видел.

— Как же он тогда? — спросила Наташа.

— Никому не известно как, но известно, что у него фронтальный удар градусов на сто двадцать. То есть треть окружности. Если ты стоишь с боку и не попадаешь в этот угол, то тебе не угрожает паралич. Но стоит только червяку повернуть свою башку, то всё конец без вариантов.

— Серьёзная зверюга, — покачал головой Кац.

— И замок! — звонко воскликнула Наташа.

— Что замок? — переспросил Удмурт.

— И замок нам подарите, можно тот в котором нас устроили сегодня, — Наташа подмигнула мне. Неужели она догадалась?

— Я бы не против, Наташа, вот только боюсь у него на стене будет мемориальная доска. Как воочию, вижу, — Удмурт провёл рукой в воздухе. — В этом замке останавливались мечтатели и охотникам за скребберами. Лесник и его компания. Они останутся в наших сердцах навсегда. — Стоявший за Удмуртом детина заржал.

— Но-но, Удмурт. Рано хоронишь, Лесник просто так базарить не будет. Ты знаешь, что он сделал в Запорожье? — вступился за меня Кац.

— А что там можно сделать? Говно-кластер набитый атомитами, — ухмыльнулся Удмурт.

— Он взорвал станцию. Кластера больше нет.

— А… упс. Правда? — он посмотрел на меня с восхищением.

— Так получилось, — я чуть не разрыдался. — Как закрою глаза так сразу вижу этот ядерный ураган, добрые и приветливые лица атомитов. Как они тянут ко мне свои худые ручки, изъеденные язвами. А в ушах стоит крики и мольбы о помощи.

— Жуткая картина. Надеюсь, они не очень страдали? — на полном серьёзе спросил Удмурт. Мы постояли, немного поиграв в гляделки и одновременно с ним заржали как кони. — Так всё же. Как, вы собрались унизить червяка? — отсмеявшись спросил Удмурт.

— Просто. Ваши люди делают вертикальные шахты днём, когда он спит. На том прямом участке, где нижняя галерея и верхняя идут наиболее близко. Через каждые пять метров итого двадцать штук. Что там за грунт?

— Известняк в основном и глина.

— Не составит труда. Отверстия должны быть шириной в метр, — я посмотрел на Наташу, и та кивнула. Ну точняк сама поняла. — Замысел такой. Я с помощью Гнома нахожу в туннелях червяка. Выманиваю его. Разозлю его гранатой. У нас на этот случай есть экзоскелет и бегу. Экзоскелет позволяет развить серьёзную скорость. Червяк возбуждается, нервничает и в предвкушении завтрака гонится за мной. На прямом отрезке я выскакиваю из экзоскелета и включаю дар.

— Клокстоппера? — Удмурт о нас знал многое.

— Разумеется, после приёма белой у меня он длится минуту, — громила за Удмуртом непроизвольно присвистнул. — Я бегу под даром и падаю в одну из выкопанных ям и оказываюсь этажом ниже, где скреббер меня не достанет.

— Ну допустим, а убивать то вы его как планируете. Неужели нолдовскими гранатами? — спросил внимательно слушавший Удмурт.

— Скреббера убьёт она, — я показал на улыбающуюся Наташу.

— Она? — рядом с Удмуртом стоял мужчина среднего роста, коротко стриженный крепыш с пронзительными серыми глазами. Мне не понравился его взгляд, он был равнодушный. Много повидавший на своей жизни и от того равнодушный. Он одинаково смотрел и на живых, и на мёртвых. Я был в этом уверен. В отличие от меня. Я часто видел трупы и всегда думал кем, был человек при жизни и часто жалел, потому что умирали на моих глаза в основном молодые. Когда умирает старик не так страшно, но, когда умирает полный сил молодой человек, порой ещё ничего и не видевший в этой жизни это страшно. Ему же было всё равно. Это человек с выжженной душой, мёртвый ещё при жизни. Не буду утверждать, но мне почему-то так показалось.

— Да, — повторил я. — Хочешь, пойдём с нами и увидишь своими глазами.

— В нижних галереях не так много места, мы там будем только мешаться. Мы проделаем вам шурфы, но потом уйдём, — может быть он испугался, а может ему было всё равно, но помогать нам мужичок не спешил. Это я так предложил, в мои планы он совершенно не вписывался.

— Это Бес, знакомьтесь. Моя правая рука в эээ… специалист щекотливых вопросах, — постарался обрисовать ситуацию Удмурт.

— Ой, ладно. Мы сами такие же, — сказала Лиана.

— Тогда завтра и начнём, — спокойно сказал Бес.

— А он не проснётся? Ведь всё-таки придётся бурить, — спросила Наташа.

— Нет. Он заползает в самые глубокие ямы и там засыпает. Мы это уже за столько лет соседства выяснили досконально, — заверил Удмурт. — Ребята всё сделают быстро, если даже и проснётся, то не успеет доползти. Заранее потренируетесь, посмотрите, как бежать будете. Эх, и рисковый ты человек, Лесник. Сколько здесь уже таких смельчаков побывало.